В. (недоумевая). Почему?
ПР. Вчера был чудесный вечер.
В. Садитесь, поговорим. (Он сначала указывает на кресло, потом, как бы вспомнив что-то, указывает не табуретку.)
ПР. Да, да… мне уже пора… (Уходит, чуть не на натыкаясь на стойку.)
В. (устало). Какой он… чужой… (Задумывается.)
ПРохожий возвращается.
ПР. Забыл спросить. Который час?
Второй прикладывает руку к сердцу и прислушивается.
В. (испуганно). Мне кажется, у меня встали часы.
ПР. Они у вас падали?
В. Не раз.
ПР. (внимательно смотрит в лицо Второму). Циферблат в порядке. Остальное – незаметно. Главное – никому не давать к себе прислушиваться.
В. А у вас тоже часы встали?
ПР. Не знаю. (Уходит.)
В. Интересно. (Пытается достать ухом до сердца, чтоб послушать.) Я не могу уверенно сказать, идут они или нет. А может быть, они самые точные в мире. Но как мне узнать? (Оглядывается.) Я могу всю жизнь прожить и не услышать самого себя. Мне очень нужно, чтоб кто-нибудь положит мне голову на грудь и послушал меня… Она послушает и скажет, что мои часы самые верные и что она будет жить по моим часам. Это ли не самое прекрасное – стать временем для кого-то. (Уходит, пятясь спиной и всматриваясь вдаль.)
Появляются Девушка и Первый.
Д. Почему он пятится?
П. Вспомнил о чём-то.
Д. Но он же может споткнуться и упасть. Взял бы и посмотрел назад, не двигаясь, если уж так хочется вспомнить прошлое.
П. Глупая, вся прелесть в воспоминаниях – это отречение от настоящего и будущего. Настоящего, которое продолжает уходить, и будущего, которое продолжает наступать. За это отречение приходится платить риском падения на ускользающем льду настоящего.
Д. Как ты думаешь, о чём он вспоминал?
П. О своей давней любви.
Д. Если я спрошу тебя, что такое любовь, найдешь ли ты, что ответить?
П. (с готовностью). Любовь – это когда хочется быть вместе не только в постели.
Д. (снисходительно). Я нарочно спросила об этом, зная, что у тебя есть готовая сентенция. (.Небольшая пауза.) Теперь достань мне с неба звезду.
П. (равнодушно). Не могу (тычет пакьцги вверх), потолок мешает.
Д. Если б ты подпрыгнул, вытянув руки вверх, я увидела бы звезду в твоих руках. Эх, ты! (Собираетсяуходить.)
Входит Второй, идя вперёд спиной. Первый подкрадывается к нему и подставляет ножку.
Второй падает, потом быстро вскакивает на ноги и трёт кулаками глаза, как после сна.
Д. (озабоченно, Второму). Ты не ушибся?
В. (держась за сердце, радостно-недоуменно). Пошло! (Девушке.) Подойди ко мне. (Девушка подходит.) Послушай. (Указывает на сердце.)
Девушка наклоняется и слушает. Первый отходит, садится в кресло и снисходительно наблюдает. Девушка обнимает Второго, и Второй обнимает Девушку.
Д. Ему там тесно. Оно бьётся зверем в грудной клетке.
В. Оно заточено в эту камеру (указывая на грудь) с тех пор, как мозг взобрался на престол головы.
Д. (поднимая голову). А что, если поменять их местами?
П. Тогда вы сразу умрёте.
В. (гневно). Почему?
П. Нужно знать анатомию.
Д. С анатомией мы знакомы только в лицо.
Молчание. Девушка и Второй поворачиваются друг к другу, нежно смотря в глаза.
П. Сейчас он обнимет её.
Второй обнимает Девушку.
П. Ну, и что дальше?
В. и Д. (разом). А разве обязательно дальше?
П. Это даже необходимо.
Д. А нам и так хорошо.
В. Я давно мечтал обнять её, и моя мечта выполнена.
П. (глубокомысленно). Ещё бы, мы всегда берем мечту навырост, чтобы она укрыла с головой наши возможности. И как только мечта исполняется, она сразу становится нам тесна и трещит по швам. Её разрывает новорожденное желание. Плохо только, что это новорожденное гораздо больше своей родительницы и приходится менять мечту. (Пауза.) Но самое страшное, когда мы не можем из неё вырасти, и она болтается на нас, как мешок, и волочится через всю жизнь.
Второй целует Девушку.
П. Ну, что я говорил?
Девушка слегка отстраняется и восхищённо смотрит на Второго. Второй встаёт на табуретку и о чём-то думает с полоумной улыбкой на лице. Девушка, задрав голову, не сводит глаз со Второго.
Д. (восхищённо). Какой он высокий!
П. Потому что он стоит на табуретке.
Д. (не обращая внимания). Он думает обо мне.
П. Он погружён в себя.
Д. Какой для этого он должен быть глубокий!
Появляется ПРохожий.
П. (зло, ПРохожему). Кто тебя звал?
ПР. (Первому). А тебя разве кто-нибудь звал?
Первый в недоумении замолкает.
ПРохожий собирается уходить.
Д. (не сводя глаз со Второго). Подождите! (ПРохожий останавливается.) Правда он высок, строен, красив?
ПРохожий равнодушно смотрит на Второго.
Второй спускается с табуретки, но Девушка продолжает смотреть, задрав голову так, как если бы Второй остался на том же месте.
П. (ПРохожему). Ну, скажи ей правду.
ПР. Что бы я сейчас ни сказал, я бы сказал неправду. Правда – относительна, а ложь – абсолютна.
Д. Вы не ответили. Не правда ли – он прекрасен?
ПР. (уходя, утвердительно). Неправда ли, он прекрасен.
Второй обнимает Девушку и уходит с ней.
П. (ёрзает в кресле, зло смотрит на табуретку). Если не мозоли, так геморрой. (Встаёт с кресла, переступает с ноги на ногу.) Пойду погуляю. (Идёт прямо, подходит вплотную к забору и останавливается, потом, решившись, отступает на несколько шагов назад и встаёт в позу быка. Кидается на забор головой вперёд, но у самого забора быстро сворачивает и чинно идёт вдоль него, заложив руки за спину.) И это называется – я гуляю. Нет, забор – это пастух. И он меня пасёт. (Останавливается.) Но если я признаюсь себе, что я – овца, то это признание будет гнить во мне и любое моё движение будет отравлено его вонью. (Думает.) Нужно убедить себя, что эти мысли нереальны, эфемерны… и заняться работой… вещественной работой. (Начинает ходить, раздумывая. Шаг постепенно становится мельче и мельче и, наконец, он начинает семенить. В конце концов все его движения превращаются в беспорядочную суету.)
