Наконец прозвучал финальный свисток. Наш матч закончился. В той игре, к нашему удивлению, оставалась еще пара минут основного времени, а потом было еще добавочное. Это было достаточно странно, учитывая то, что начинали мы одновременно. Но это – Африка, я не мог знать, что там происходило во втором тайме, если произошла такая задержка. Когда начался отсчет дополнительного времени, нам по телефону сообщили, что судья добавил пять минут. Целых пять минут! Счет оставался 1:1, но, хотя им еще предстояло отыграть эти добавленные минуты, наша команда стала радостно прыгать, словно мы уже победили в отборочных играх. Я вел себя иначе: «Нет-нет, подождите! Игра еще не закончена!» У меня вдруг подскочил адреналин, сердце забилось так быстро, что казалось, будто оно сейчас выпрыгнет из груди. Мы все сгрудились вокруг телефона, по которому держали связь с физиотерапевтом, требуя от него посекундного комментария того, что происходило в Каире.
Я просто знал это. У меня было предчувствие того, что им дадут пенальти, что Камерун получит пенальти. И нам тут же сообщили, что судья назначил пенальти!
После просмотра повторов у меня сложилось впечатление, что никакого пенальти там не было – или, по крайней мере, оно показалось спорным. Может быть, на решение судьи повлияли значимость момента и беснующиеся болельщики. Так или иначе, шла 95-я минута того матча, до его завершения оставались считаные секунды, и наша судьба теперь зависела от одного-единственного удара.
Я чувствовал себя отвратительно. Мои остальные партнеры по команде были просто потрясены. Мы соединили наши руки так, чтобы получился круг, словно хотели поддержать свою слабую надежду на выход из группы. Нас переполняли эмоции. «Давайте все помолимся! Дидье, давай помолимся!» – призывал Ахмед Уттара, бывший игрок, который в то время работал с нашей командой. Некоторые из нас, включая меня, сразу же опустились на колени, горячо посылая в небеса свои мольбы и в отчаянии надеясь, что они будут услышаны. Те несколько секунд, пока мы ждали исполнения пенальти, были крайне мучительными для нас. Казалось, что они тянулись целую вечность. И вдруг из телефона донесся людской гул. Потребовалось несколько секунд, чтобы новость из Каира, ретранслированная через Париж, дошла до нас – удар пришелся в штангу! Они промахнулись! Мы проходим на Чемпионат мира!
Коло Туре и я все еще не могли в это поверить. Мы начали шикать на остальных, пытаясь их успокоить. Некоторые начали прыгать от счастья, тогда как остальные продолжали молиться. «Еще не все, это еще не все». К счастью, в течение нескольких секунд все прояснилось. Я полностью отдался своему восторгу и пустился, словно сумасшедший, в забег вокруг поля, обнимая всех подряд, прежде всего нашего нового тренера Анри Мишеля, благодаря которому наша мечта сбылась. Я не мог поверить в то, что произошло, и вскоре у меня из глаз потекли слезы радости и облегчения. Вместе со мной начали плакать и другие мои партнеры по команде. Мы упали на колени и поблагодарили Бога, а потом, когда празднования непосредственно на поле завершились, торжественно вынесли Анри Мишеля оттуда на руках.
В раздевалке веселье продолжилось. К нам присоединились все те, кто пришел поздравить нас с этим достижением – нашим первым в истории выходом из отборочной группы на Чемпионат мира. Это был исторический момент общей радости в сложный для всей страны период.
Неожиданно во время этого веселья я заметил, что нас снимает национальное ивуарийское телевидение. «Дай мне микрофон!» – попросил я оператора, у которого он был. Мы всегда говорили, что если выйдем в Чемпионат мира, то сделаем это для всех остальных, чтобы таким образом попросить их вернуть в Кот-д’Ивуар мир, – и теперь у нас появилась такая возможность.
Совершенно спонтанно, не имея каких-либо заранее продуманных или подготовленных речей, я попросил всех своих партнеров выстроиться вокруг меня. «Тише, парни, вот послушайте-ка!» – обратился я к ним. В раздевалке воцарилась абсолютная тишина. Можно было услышать лишь наше дыхание. Когда я обращался со страстным призывом к своим соотечественникам, никто не сводил с меня глаз.
– Мои собратья ивуарийцы, с севера и юга, с центра и запада! Мы сегодня доказали вам, что Кот-д’Ивуар может быть единым ради достижения заветной цели – участия в Чемпионате мира. Мы обещали вам, что это сплотит наш народ. И теперь мы просим вас, – продолжал я, жестом призывая всех вокруг меня встать на колени, – мы просим вас: единственная африканская страна, обладающая такими богатствами, не может погрязнуть в войне. Пожалуйста, сложите оружие! Организуйте выборы! И все тогда обернется к лучшему!
Я не имел ни малейшего понятия, будет ли услышано мое обращение, либо в тот день, либо когда-нибудь в будущем. Я не имел ни малейшего понятия, сколько людей могли увидеть или услышать мое обращение и слышал ли его вообще хоть кто-нибудь. Я знал лишь то, что этот порыв был от моего сердца и что все было сделано мной инстинктивно. Я поступил так из-за любви к своей стране, из-за горечи в связи с положением, в котором она оказалась.
На следующий день мы вылетели обратно в Абиджан. Я настолько устал от событий предыдущих суток, что в самолете просто сидел, совершенно вымотанный, и с волнением вспоминал все то, что произошло со мной с того момента, когда я пятилетним ребенком покинул свою страну, и до настоящего времени. Я думал о своей семье, о том, как я их люблю, о любимой бабушке Зехе, которая умерла. Мне было больно осознавать, что она не дожила до этого момента, чтобы разделить с нами эту радость и почувствовать гордость за меня. Я работал весьма усердно, чтобы всего этого добиться. Во время полета все эти мысли до такой степени разволновали меня и вскружили мне голову, что я начал плакать.
К моменту нашего прибытия в Абиджан в аэропорту собралась огромная толпа встречающих. Они радостно праздновали наш успех. Родители были в числе первых, кто обнял и поприветствовал меня, и моя встреча с ними была очень эмоциональной, хотя мы и виделись всего несколько дней назад. Я мог с уверенностью сказать, что они гордились мной, и даже не столько тем, что мы прошли на чемпионат (по существу, это было второстепенно), сколько моим публичным воззванием к миру. Позднее выяснилось, что его неделями крутили каждый день в новостных выпусках на радио и телевидении. Я никогда не смел и надеяться на это, однако мой призыв получился звучным и мощным.
На пути в город перед нами представали столь же безумные сцены ликования, как и в аэропорту. Более сумасшедших сцен я не мог когда-либо припомнить. Повсюду, насколько мог видеть человеческий глаз, были люди: они залезали на здания, сидели на деревьях, ожидая нас часами под палящим солнцем, развешивая флаги, дуя в трубы, издавая ликующие возгласы и протягивая руки к автобусу с открытым верхом, на котором мы направлялись к резиденции президента. Это было настоящее безумие. Наша страна пробилась на Чемпионат мира, и казалось, что (по крайней мере, на какое-то время) ожесточение между различными людьми стихло. Нам еще предстояло проделать длинный путь к достижению настоящего мира, однако начало было положено.
Глава 18
Чемпионаты мира и другие важные события
Больше всего я хотел выиграть какой-либо турнир в составе нашей национальной сборной. У нас была отличная команда, в которую входили такие игроки, как Коло и Яя Туре, Эммануэль Эбуэ и Аруна Коне, так что в январе 2006 года мы отправлялись на Кубок африканских наций полные уверенности, что нам удастся выступить хорошо. В нашу группу также попали Египет (хозяева чемпионата), Марокко и Ливия. Двух побед в трех матчах нам хватило для выхода в четвертьфинал. Жеребьевка определила нам в соперники Камерун, наших давних конкурентов, одну из сильнейших сборных континента (наряду с нами и Египтом).
