– Ну что, подписал контракт? – спросил отец, когда я вернулся домой.
– Нет, – ответил я угрюмо.
– Что? Это еще почему?!
– Не подписал, потому что они заставили меня несколько часов сидеть в этой комнате, и никто не проявил ко мне ни малейшего интереса. Так что я просто ушел оттуда.
– Что? Ты должен был ждать там и никуда не уходить!
– Нет, у меня были дурные предчувствия. Мне стало не по себе.
Хотя Доминик Леклерк, безусловно, и проявил ко мне интерес, насчет всего остального у меня были не самые лучшие предположения, практически с самого начала. Признаться честно, я не чувствовал там себя комфортно. Однако отец не мог в это поверить:
– Ты вечно ноешь, что никто не дает тебе шанса, а потом появляется «ПСЖ», и ты говоришь им: «Нет»?
Я пытался объяснить, что чувствовал в то время, но он никак не мог меня понять.
Однако потом случилось что-то удивительное. Через пару дней мне позвонил Марк Вестерлопп из «Ле-Мана». Я никогда не слышал о нем и ничего не знал про «Ле-Ман», если говорить начистоту, кроме известных соревнований автогонщиков «24 часа Ле-Мана». Мог ли я себе представить, что там есть футбольная команда? Ни за что.
– У нас есть игрок, похожий на тебя, одного с тобой стиля игры, – начал он, – но он стареет, и мы будем заменять его. Мы бы хотели, чтобы ты был этой заменой, чтобы ты играл за первый состав. Я никогда не видел, как ты играешь, но слышал немало восторженных отзывов о тебе, поэтому готов подписать с тобой контракт.
– Но я пока не могу играть, у меня травма, – ответил я.
– Это не проблема, не переживай. Приезжай, для начала хотя бы познакомимся.
Это было потрясающе! Его слова воодушевляли, и я пришел в восторг от услышанного. Ему удалось тут же расположить меня к себе.
– Хорошо, приеду. Завтра же сажусь на электричку.
Я так и поступил. Я отправился прямиком туда и познакомился с клубом, со всей их организацией. Марк взял на себя труд показать мне город, который на самом деле оказался довольно привлекательным, и я с самого начала влюбился и в клуб, и в тот образ жизни, который мне предстоял. Это было тихое местечко, никакой суеты и круговерти, как в Париже. Ле-Ман находится в часе езды на электричке от столицы, что для меня было идеально: достаточно близко на тот случай, если захочется повидаться с друзьями и родными, но при этом так далеко, что у меня не будет искушения мотаться назад слишком часто. Я знал, что, тренируясь с «ПСЖ», получил бы собственную квартиру, потом на меня неизбежно свалились бы друзья из Энтони, начались бы разного рода тусовки, посиделки, и это сказалось бы плохо на моей мечте стать футболистом. Здесь, в «Ле-Мане», таких отвлекающих факторов было меньше. Кроме того, они предлагали мне столько же денег и тоже, как и в «ПСЖ», обеспечивали меня бутсами – на этот раз фирмы «Адидас». Контракт также заключался на один год, однако неопределенности, как в случае с «ПСЖ», не было (не было жесткой увязки моей дальнейшей судьбы с уровнем моей игры). Все было вполне приемлемо.
Кроме того, мне с самого начала понравился Марк Вестерлопп. Мы пришлись по душе друг другу. Он говорил очень спокойно и тихо, так что мне нередко приходилось подходить вплотную, чтобы расслышать, что он излагает. Наряду с этим в нем чувствовались авторитет и мудрость, и я стремился впитывать все то, что он говорил.
Через пару лет мне довелось сыграть против молодого парня, с которым «ПСЖ» подписал контракт на тех же условиях, которые предлагал и мне, и в то же время, когда я приезжал к ним. К несчастью для него, в конце первого сезона из-за травмы с ним не стали продлевать контракт, и ему пришлось похоронить мечту о «ПСЖ». А ведь я мог легко оказаться на его месте, и тогда моя жизнь сложилась бы совсем по-другому.
Это была осень 1997 года, мне было 19 лет, и я начинал долгий путь от молодежной команды клуба «Лиги 2» до первого состава. Я осознавал, что был уже достаточно взрослым в сравнении с некоторыми своими партнерами и коллегами, но при этом отставал от них в технике футбола. Однако все происходящее захватывало меня, ведь я делал большой шаг на пути к достижению заветной цели.
Первые три месяца я жил в общежитии футбольной школы клуба рядом с тренировочным центром. Мне еще предстояло окончить бухгалтерские курсы, поэтому приходилось каждый день ходить в колледж и порой оставаться там до четырех или пяти часов, а затем, нередко уже вечерами, еще и тренироваться. На самом деле, посещая курсы, я не просто удовлетворял желание отца, но дополнительно получал возможность заниматься чем-то еще, а не только играть в футбол целыми днями. Те три месяца напоминали проживание в обычном студенческом общежитии, так как стажеры из школы мотогонщиков тоже проживали там, и в этой атмосфере спортсменов из разных видов спорта жилось довольно весело.
Мне удалось быстро обзавестись друзьями из числа других футболистов-стажеров, включая Кадера Сейди, чья комната располагалась напротив моей. У него могла получиться отличная карьера футболиста, но все его надежды разрушила тяжелая травма колена, что продемонстрировало мне, насколько жестоким может быть спорт. Мы оба начали общаться с некоторыми игроками-профессионалами из первого состава: это было увлекательно. Это было похоже на то, словно ты в школе попал в компанию ребят, которые на несколько лет старше тебя. У них были машины, красивая одежда, и они знакомили нас с тем, как можно интересно проводить время в городе. Для меня это был совершенно новый мир, и, должен сказать, я в полной мере наслаждался приобретенной свободой, независимостью и той небольшой суммой денег, какую теперь имел в собственном распоряжении.
В «Ле-Мане» я ощутил, что действительно требуется от футболиста. У меня был определенный потенциал, имелись определенные навыки (насчет этого я мало сомневался). Но вот чего мне, безусловно, не хватало, так это физической формы, натренированности, особенно из-за того, что недавно перенесенная травма ограничила меня в движении на несколько месяцев. Мой организм был совершенно не готов к ежедневным тренировочным нагрузкам. Раньше я мог спокойно поглощать какую угодно еду перед тренировкой или даже игрой – и это никак не отражалось на моем выступлении. Вскоре я осознал, что больше так продолжаться не может, поскольку ко мне теперь предъявлялись совсем иные физические требования. Поэтому однажды я мог быть хорош, а в другой раз уже совершенно опустошен, обессилен и не способен на то, что от меня требовалось. На первой беговой тренировке мне пришлось остановиться в то время, как все остальные пробегали мимо меня. Мое сердце бешено колотилось, я истекал потом, и на длинной дистанции мои результаты были хуже, чем у всех остальных.
Впрочем, Вестерлопп сохранял веру в мои способности, постоянно подбадривал меня и давал мне ценные советы. Вскоре я встретился с Аленом Паскалу, который работал тренером по физподготовке первого состава команды. Раньше наши пути уже пересекались, но в весьма сложной ситуации, и он никогда не позволял мне забыть об этом. За пару лет до того он выбрал меня в команду «Under-17», собранную из ребят из департамента, где я жил (О-де-Сен, примыкающий к Парижу), однако из-за проблем с учебой отец не подписал для меня разрешение на выступления за эту сборную. Я плакал, умолял его – но все было тщетно, и в конце концов из уважения к отцу и его авторитету я отказался от участия в команде.
