— Я просто пытаюсь помочь! — Отчаяние Фейт взяло верх над благоразумием. — Я просто хотела помочь! Папа, пожалуйста, скажи мне, что случилось! Я обещаю, что никому не выдам тебя!
Несколько секунд отец изумленно смотрел на нее, потом нетерпеливо произнес:
— Все в порядке, Фейт. Подай мне чай и оставь меня поработать.
От нее снова отмахнулись, по-прежнему больно ранив. Почему-то у нее никак не вырабатывался иммунитет.
Фейт позавтракала в детской. Ей принесли слабый остывший чай и недоваренные яйца в мешочек. Не в своей тарелке от недосыпа, она поздно спохватилась, что Говард держит вилку и нож не так, как надо. Спустившись вниз, Фейт отважилась подойти к дверям столовой. Завтрак почти закончился — отец с матерью и дядей пили чай. Преподобный выказывал все признаки самообладания, уверенно переворачивая страницы газеты.
— А вот и ты, Фейт! — Заметив дочь, Миртл поманила ее к себе. — Сегодня ты поедешь со мной в город. Надо купить тебе новые детские перчатки, ведь свои ты потеряла… хотя я не понимаю, как можно быть такой рассеянной!
Фейт, покраснев, пробурчала извинение.
— Собирайся поскорее. — Миртл бросила на мужа обеспокоенный взгляд. — Дорогой… если ты сегодня на раскопках увидишь доктора Джеклерса, ты ведь все уладишь?
— Доктора Джеклерса? — Преподобный воззрился на жену с таким видом, словно она неразумный червяк под микроскопом. — Что улажу?
Сердце Фейт упало, и она пожалела о том, что не призналась отцу сегодня утром. Но уже слишком поздно, разоблачения не миновать. Ее ужасная дерзость вот-вот откроется.
— Гонорар за лечение этого мальчика, который вчера угодил в капкан… — Миртл осеклась.
— Что? — Преподобный встал, бросив грозный взгляд в сторону сада.
— Ты… велел, чтобы мы послали за доктором. — Миртл с сомнением нахмурилась, и ее глаза скользнули к дочери.
Фейт с трудом сглотнула, наткнувшись на взгляд отца. Выражение его лица было трудно разобрать. Там угадывались ненастье и предвестие бури. Она видела, как он безмолвно принимает решение, но не могла понять, какое именно. Потом он снова медленно сел на стул и разгладил смятую газету.
— Когда я посылал за доктором, — холодно продолжил Эразмус, — я предполагал, что расходы понесет семья мальчика. Не стоит позволять нарушителям обчищать наши карманы, но… поскольку я увижу доктора Джеклерса, я расплачусь с ним. Разумеется, я также поговорю с магистратом и позабочусь о том, чтобы закон был соблюден.
Фейт слушала его с облегчением, пребывая в то же время в шоке. Каким-то чудом буря пронеслась, никого не задев. Отец подтвердил ее слова. Теперь Фейт чувствовала, что они не просто разделяют тайну — они сообщники. Она не вполне понимала, как это случилось и когда.
— В какой капкан он угодил? — запоздало спросил преподобный.
— Среди деревьев, совсем рядом с башней, — ответил дядюшка Майлз. — Эразмус, я надеюсь, ты передвинешь этот капкан. Он прямо на краю крутого спуска, ведущего в лощину. Тот, кто наступит на него, может упасть и свернуть шею. И… это не совсем законно.
Преподобный кивнул с важным видом, но Фейт не была уверена, услышал ли он совет дядюшки Майлза. На самом деле она сомневалась, что он услышал хоть что-нибудь, прозвучавшее после слова «башня».
Один из джентльменов, с которыми они познакомились у Ламбентов, любезно предложил экипаж и кучера в распоряжение Миртл на это утро, «чтобы она могла посмотреть город». Когда прибывшее средство передвижения оказалось двухместной коляской, на лице Миртл отобразились удивление наполовину с возмущением, но они быстро сменились улыбкой. Миртл села рядом с кучером, а Фейт досталось заднее сиденье спиной к дороге, доступное всем ветрам. Пока коляска везла женскую половину семейства Сандерли вдоль низкой прибрежной линии в город, Фейт, наблюдая за разворачивавшейся под ногами дорогой, все пыталась понять отцовское поведение. Дул сильный ветер, превращая небо в лоскутное одеяло из серых облаков и голубых клочков, и Фейт пришлось придерживать шляпку. Капли воды падали на щеки девочки и блестели на ресницах.
Маленький портовый город при свете солнца являл собой более приятное зрелище, чем в день приезда Сандерли. Дома были выкрашены в белый, ярко-синий и охряно-желтые цвета. Солнечные лучи блестели на вывесках трактиров и на колоколе, установленном на крошечной центральной площади неправильной формы. В воздухе был разлит запах моря. Миртл попросила кучера подождать на площади и изящно спустилась на землю в сопровождении Фейт. Сегодня накидка, платье и шляпка Миртл были голубыми, эффектно оттеняя цвет ее глаз.
Над витриной одного из самых симпатичных зданий висела вывеска с изображениями изящных шляпок и перчаток. Внутри было тесновато, но очень опрятно. Штук пять модных шляпок были водружены на подставки из ивовых прутьев. На мраморном прилавке гордо возлежали самые разные перчатки: и длинные с пуговками на запястье, и короткие, очень практичные — для дневного ношения. Продавщица, невысокая женщина с выдающимся носом, была преисполнена важности. Она наблюдала, как Миртл перебирает детские перчатки, потом ушла в заднюю часть магазина в поисках пары для Фейт. Вернувшись, она стала еще более высокомерной.
— Приношу свои извинения, мадам, но в настоящее время у нас нет в наличии перчаток подходящего размера для вашей дочери.
— Как это? — Брови Миртл поднялись. — Что за нелепость? Моя дочь даже не примерила ни одной пары!
— Мадам, приношу извинения, — учтиво ответила продавщица, — но я ничем не могу вам помочь.
Когда Сандерли вышли на улицу, до Фейт донеслись оживленные перешептывания из магазина.
— Как странно. — Миртл не могла поверить своим ушам. — Удивительно… О, Фейт, смотри, это же те две леди, с которыми мы вчера познакомились!
И правда, по другой стороне улицы решительно шла черноволосая мисс Хантер в обществе шатенки постарше. Миртл направила в их сторону одну из лучших улыбок и присела в книксене. Взгляд мисс Хантер упал на них, а потом соскользнул, как вода с гуся. Она как ни в чем не бывало повернулась к своей спутнице, что-то обсуждая, и леди продолжили путь, не выказав ни малейшего признака, что узнали Миртл и Фейт.
— Они нас не заметили, — произнесла Миртл дрогнувшим голосом, взгляд у нее был как у испуганного ребенка.
Фейт показалось, что у нее в животе заворочался камень. Беспокойства больше не было, оно сменилось гнетущим ощущением неизбежного. К ним отнеслись пренебрежительно. Пренебрежение — это для тех, кто не достоин внимания. Вчера их приняли в общество Вейна. Но что-то изменилось, ибо сегодня мисс Хантер считала себя вправе игнорировать их.
— Мама… поедем домой? — Фейт посматривала на прохожих, то и дело замечая брошенные украдкой взгляды, и среди них не было ни одного дружелюбного.
— Нет! — Миртл закуталась в накидку. — После этого кошмарного путешествия вдоль берега я намерена увидеть все лучшее, что может предложить этот городишко.
