— Мы не можем отказать ему, — вяло произнесла она. — Предоставьте Прайта в распоряжение доктора.
— А что делать с юным мастером Клэем? — вежливо спросила миссис Веллет.
— Мастером Клэем? — Глаза Миртл расширились. — Он тоже здесь?
— Да, мэм. Он явился одновременно с экипажем доктора. Принес фотографию и… огромный букет цветов, мэм.
— Цветов… — выдохнула Миртл. На ее хорошеньком румяном личике быстро сменяли друг друга самодовольство, тревога и холодный расчет. — Клэев мы тоже не можем обидеть, — пробормотала она. — Устройте мастера Клэя в оранжерее, угостите его булочками или кексом.
Фейт почти не слушала мать. Доктор Джеклерс пришел в их дом расследовать смерть преподобного. Возможно, это ее единственный шанс поговорить с ним и убедить, что отца убили. Конечно же, разговор с доктором Джеклерсом — это предательство. Она разрушит версию событий, выдаваемую за правду их семьей. Миртл придет в ярость. Если не хуже.
«Ты знаешь, какая нам грозит опасность, если правда выйдет наружу», — сказал дядюшка Майлз. Фейт не знала, что им грозит, но при воспоминании об этих словах почувствовала неуверенность. Что, если, рассказав правду, она накличет на семью несчастье? Но как она может упустить такой шанс? Ради отца нужно попытаться.
Фейт нашла доктора неподалеку от дома, он шел в сторону тропинки, ведущей на холм.
— Ах, прошу прощения, что мне пришлось явиться к вам по такому поводу, мисс Сандерли… но я выполняю свой долг. — Он извлек из внутреннего кармана сложенную бумагу, развернул ее и продемонстрировал большую красную печать. «…Магистрат графства Вейн назначает доктора Ноя Джеклерса коронером в следствии по делу преподобного Эразмуса Сандерли…» Бумага была подписана Ламбентом. Его почерк был размашистым и хаотичным, таким же как и он сам.
— Вы понимаете значение слова «коронер»? — поинтересовался доктор Джеклерс и улыбнулся, когда Фейт кивнула. — Хорошо-хорошо. Обычно коронер привлекает медэксперта, но, поскольку я единственный специалист-медик на острове, мне пришлось привлечь себя самого. — Он усмехнулся.
Фейт подумала, должно быть, человеку вроде мистера Джеклерса, абсолютно глухому к чувствам других людей, жить довольно легко.
— Как видите, мне придется осмотреть окрестности.
— Можно мне тоже пойти? — быстро сказала Фейт. — Я хочу с вами поговорить. Вам нужно кое-что знать.
Доктор недоуменно нахмурился, но кивнул. Они отходили все дальше от дома, и Фейт все время боялась, что Миртл увидит ее из окна и позовет домой. Фейт не могла не заметить, что доктор очень хорошо одет. На нем был голубой бархатный жилет, украшенный золотой цепочкой крест-накрест, усы были аккуратно подстрижены и нафабрены, а в галстуке блестела золотая булавка. Чувствовалась какая-то застенчивость в его действиях, и это раздражало Фейт. Она вспомнила, как ее мать стояла совсем рядом с доктором, схватив его за голую руку, и в животе девочки что-то скрутилось, будто цыпленку свернули шею. Она могла бы пожалеть доктора, если бы отец не лежал до сих пор в церковной крипте. Ухаживать за вдовой в трауре — это вульгарно. Но любезничать, когда муж еще не похоронен, — просто отвратительно.
— Что вы хотели сказать? — поинтересовался доктор.
— Вчера я гуляла по лощине. — Фейт бросилась с места в карьер. — Доктор, там есть место, где мох притоптан…
— А, я понимаю. — Доктор посмотрел на нее преисполненным сочувствия взглядом. — Уверен, что это так. Какая вы хорошая, преданная молодая леди!
Фейт потребовалась секунда, чтобы понять ход его мыслей, и к ее лицу прилила краска.
— Нет, там и правда есть такое место, и это не моих рук дело! Пожалуйста! Давайте я вам покажу!
Но доктор лишь бросил на нее печальный взгляд и продолжил идти по направлению к утесу. Когда она поравнялась с ним, он стоял на самом краю и смотрел вниз, изучая отвесный спуск.
— Дерево на середине утеса треснуло, видна сердцевина, — пробормотал он. — Это свежий слом.
— Сэр, вы видите следы тачки? — Фейт показала на то, что осталось от вмятины, оставленной колесом. Сейчас дождь почти разровнял ее.
Доктор Джеклерс мельком глянул в ту сторону.
— Да, это след от ботинка. Наверняка их здесь сотни, тут ходит множество людей.
Фейт решила не сдаваться.
— Скажите, доктор Джеклерс, может ли человек выжить, если упадет отсюда на то дерево?
— Полагаю… да. Хотя, если он ничего себе не сломает, ему крупно повезет.
— Значит… если отец собирался прыгнуть, зачем ему делать это над деревом? — Фейт двинулась к обрыву, остановившись в двух ярдах слева от доктора. — Я бы прыгнула здесь.
— Мисс Сандерли, вы слишком близко к краю!
— Здесь ничего не мешает, внизу камни, — сказала Фейт. — Ничто не остановило бы меня, если бы я прыгнула.
Налетел внезапный порыв ветра, и доктор бросился к Фейт, схватив ее за руку. Она отпрянула и на секунду потеряла равновесие, качнувшись в сторону голодной серой бездны, что разверзлась ей навстречу. Наконец ее скользкие ботинки снова обрели почву под ногами. Она отступила от обрыва, не понимая, жест доктора помог ей сохранить равновесие или, наоборот, лишил его. Фейт не почувствовала страха, но в глазах доктора читался испуг. Они были цвета крепкого кофе, и в уголках от постоянного чтения пролегли морщинки. Он поморщился, словно кто-то посветил ему в лицо яркой лампой. И на секунду, только на секунду ей показалось, что он видит ее настоящей. Потом он моргнул и отпустил ее запястье. Она поняла, что им снова завладевают привычные мысли.
— Вот почему надо быть внимательной и осторожной, — сказал он резко, но не сердито. — Невесомую юную особу вроде вас могло унести ветром, и что тогда?
«Я человек из крови и плоти, а не эльф. Я бы истекла кровью, в точности как вы».
— Вижу, — продолжил доктор с теплотой в голосе, — что вы не хотите верить, будто ваш отец покончил с собой.
— Я не могу поверить, что он так поступил, — ответила Фейт, — и невозможно представить, чтобы он сделал это так неловко.
— И что вы предполагаете?
— Вы сказали, что на голове отца были шишки — на затылке и спереди. Могло так случиться, что его ударили сзади, после чего он упал вперед?
— Ах вот к чему вы клоните. — Доктор вздохнул и печально улыбнулся ей. — Мисс Сандерли, вы знаете величайшего врага коронера? Это романы. Вы заядлая читательница, верно? Мне знаком этот робкий мечтательный взгляд.
На секунду Фейт призадумалась: если доктор сам упадет со скалы, поможет ли это расследованию?
— Я догадываюсь, чем они вас привлекли, — снисходительно продолжал доктор. — Вокруг лишь серая обыденность, там же грандиозные похищения, убийства, семейные тайны и подземные ходы. А потом вы, юные леди, приходите к коронеру, и ваши головы переполнены фантазиями, призраками, пылкими взглядами и чудовищными подозрениями…
