— Может быть, что-то она и значит, — услышала она, как один из них говорит другому, не заметив в соседней палатке Фейт. — Может, старый Сандерли был недоволен своей долей.
— Или, может, остальные хотели заграбастать побольше, а он слишком много знал, — добавил второй. — Они же не учли доктора, так?
У Фейт заболели челюсти — так старательно она сдерживала улыбку. Кто бы ни нашел тот свернутый клочок бумаги, он явно его прочитал и поделился содержанием с остальными. Если эти слова достигли ушей землекопов, вероятно, весь остров уже сплетничает на эту тему. Ее план сработал. Несмотря ни на что она испытала подлинное наслаждение от мысли, что ее ложь опутала весь Вейн, выбила ее кичливых врагов из равновесия и заставила их драться, как уличных кошек. Ее наполняли гордость и сознание власти. Она хороша в этом… и станет еще лучше.
Глава 24
Содрогания
В воскресенье, разумеется, работы на раскопках не велись и у Фейт не было возможности там оказаться. По настоянию Миртл все семейство Сандерли, облаченное в черные одежды, собралось с духом и отправилось в церковь. Когда они вошли, разговоры среди прихожан стихли. Фейт стало плохо — все это слишком напоминало день похорон неделю назад. Но пока они шли по проходу, перешептывания были скорее нервными, чем злобными. Когда ее семейство подошло к своей скамье, те, кто занимал ее, освободили место, не сказав ни слова и стараясь не задеть Сандерли. Клэй, во время похорон казавшийся таким потерянным и вялым, с жаром проповедовал со своей кафедры. Его речь была о мертвых, уважении к покойникам, доброте по отношению к тем, кто остался на земле. Как могут люди смеяться над мертвецом? Или они хотят накликать возмездие неведомых сил?
На середине проповеди откуда-то из центра зала послышался сдавленный крик, за ним последовали встревоженные возгласы.
— …Упала в обморок! — крикнул кто-то.
Запертая на своей скамье, Фейт не могла обернуться.
По звукам, доносившимся сзади, она определила, что кого-то выносят из церкви. После паузы проповедь продолжилась. По окончании службы, когда семейство Сандерли выходило с церковного двора, их догнал озабоченный Клэй.
— Миссис Сандерли, мистер Каттисток, мне очень жаль, но ваша горничная Жанна Биссет плохо почувствовала себя во время службы. Сейчас ей стало лучше… но она отказывается покидать церковь.
— Почему? — спросила Миртл.
— Боюсь, ее воображением завладела довольно странная идея. Я попытаюсь разубедить ее, но она твердо верит, что проклята. Что ее преследует призрак. Она напрочь отказывается покидать освященную землю.
Лицо Миртл не было видно под вуалью, но она секунду молчала и, казалось, подбирала слова.
— До меня дошли кое-какие слухи, — тихо сказала она. — Насколько широко они распространились? Теперь все наши слуги воспользуются этим предлогом, чтобы уйти от нас?
Клэй открыл было рот, потом снова его закрыл со страдальческим выражением.
— Простите, миссис Сандерли. Боюсь, что к этим сказкам относятся слишком серьезно. Люди каждый день приходят в мой дом и спрашивают, почему я ничего не сделал с призраком.
— Вы могли бы сказать, что, если моего мужа похоронят, призрак уйдет, — предложила Миртл.
— Увы, решение о его похоронах больше не в моей власти. Решать будет закон. — Клэй явно испытывал неловкость. — И… конечно, я не стал бы поощрять их суеверия, и без того въевшиеся слишком глубоко. Кто-то утверждает, будто видел призрака, бродившего возле утеса недалеко от вашего дома. Только вчера у алтаря церкви какой-то прихожанин оставил приличное пожертвование и… анонимную записку с просьбой помолиться за… хм… беспокойный дух. А что касается Жанны Биссет, ее страх выглядит неподдельным. На самом деле, мне кажется, у нее нервное расстройство.
Только поздно вечером Фейт поняла смысл упомянутого Клэем инцидента. Кто-то заплатил изрядную сумму денег за молитвы, чтобы успокоить призрака. И оставил анонимную записку — в точности как то письмо, которое заманило отца Фейт в смертельную ловушку. Кто-то отчаянно боится преподобного и не менее отчаянно стремится скрыть свое имя. Возможно, призрак Фейт сделал больше, чем просто накормил дерево лжи. Возможно, она испугала убийцу.
Глава 25
Верхом на ящере
Фейт обнаружила, что ложь — как пожар. Сначала ее надо беречь и подпитывать, бережно и мягко. Легкий порыв ветра раздует слабые языки пламени, но сильный может их погасить. Некоторые сплетни укореняются, с треском распространяясь по округе. Такие уже не нуждаются в подкормке, это уже больше не твоя ложь. У нее свое обличье и своя жизнь, не поддающаяся контролю. Одни сплетни люди подхватывают более охотно, чем другие, и нет лучшей искры, чем перспектива получить сокровища.
Когда на третий день Фейт снова ехала на раскопки вместе с дядей в карете доктора, она не могла не заметить на заброшенной дороге нескольких бездельников. Одни подпирали волнорез, засунув руки в карманы, другие переговаривались в тени утеса. Была в них какая-то ленивая умышленность, так чайки в ожидании подачки кружат над кормой. Приближаясь к участку с раскопками, повозка проехала мимо кучи разбитого камня. Трое местных жителей с энтузиазмом копались в щебне. На участке ощущалось какое-то напряжение. Заметив, что Ламбент занят серьезной беседой с доктором Джеклерсом и Беном Кроком, Фейт устроила свой мольберт на почтительном расстоянии, но так, чтобы слышать их.
— Какая-то муха их укусила, — заметил доктор. — И пока мы не узнаем, что это за муха и откуда она, мы ничего не сможем сделать.
— Я спросил, зачем они это делают, — добавил Крок. Как обычно, он стоял, слегка согнувшись, чтобы не казаться выше Ламбента. — Они помрачнели и ушли, ничего не ответив. Один из них назвал меня собакой на сене и предположил, что я «получу свою часть».
— Часть? — По лицу доктора пробежала туча. — Эти парни что, решили стать учеными? Какой им интерес в окаменелостях и костях? Если только… Может быть, кто-то предложил выкупить у них находки?
— Есть еще одна плохая новость, сэр, — вмешался Крок. — Землекопы сказали, что вчера ночью прогнали отсюда двоих нарушителей.
— Бродяг? — предположил доктор Джеклерс.
— Бродяги пошли бы к туннелю в поисках укрытия, — возразил Крок, — или к палаткам за легкой наживой. Эти мужчины стояли наверху шахты и поднимали с помощью механизма корзину.
— Музеи! — Ламбент ударил кулаком по ладони. — Я так и знал, что это случится! Некоторые музеи прослышали о наших находках. Вы знаете, какие они, вечно норовят похитить славу и образцы у ученого джентльмена! У них, наверное, агенты на Вейне! Грабители окаменелостей! Похитители зубов мамонта!
— Землекопы узнали одного из мужчин, — продолжил Крок. — Говорят, это был Стоук. Питер Стоук — местный, он трудится на раскопках.
— Стоук! — Ламбент вопросительно оглянулся. — Они точно знают? Вы им верите?
