— Нет! — Фейт открыла дверцу клетки, торопливо налила воды в миску и нежно погладила змею. К облегчению Фейт, рептилия пошевелилась. Но когда она подняла голову, ее глаза были затянуты прозрачной пленкой. — Не умирай! Не покидай меня! Прости!
Змея скользнула вверх по ее руке и улеглась на плечах, чешуйки были очень тонкими. Послышался слабый стук в дверь.
— Прошу прощения, мисс, — донесся тихий голос миссис Веллет. — Вы не присоединитесь к брату, чтобы позавтракать в детской?
— Миссис Веллет! — В порыве, вызванном паникой, Фейт распахнула дверь. — Мышь, которую вы мне дали несколько дней назад, — как она умерла? Она могла отравиться ядом?
Миссис Веллет слегка растерялась от неожиданности, увидев Фейт в ожерелье из змеи в дверях, но быстро взяла себя в руки.
— Мышь нашли в ловушке. — Экономка неуверенно взглянула на змею. — Непохоже, чтобы ее отравили, но, полагаю, это возможно.
— С ней что-то не так, взгляните! — Фейт подняла первое кольцо змеи, демонстрируя затянутые пленкой глаза. — В аптечке есть что-нибудь, что может вызвать рвоту?
Миссис Веллет, нахмурившись, рассматривала змею.
— Мисс, что с вашей рукой?
Огорчившись из-за змеи, Фейт совсем забыла спрятать укус.
— Крыса за амбаром! — торопливо объяснила она. — Это… сейчас это не важно!
— Вы сейчас больше нуждаетесь в уходе, чем ваш питомец, — непреклонно заявила миссис Веллет.
— Но…
— Змея линяет, мисс, — терпеливо произнесла экономка. — Всего лишь.
У Фейт отвисла челюсть. Она почувствовала себя дурой. Разумеется, она знала, что змеи сбрасывают кожу. Но сейчас ей это даже в голову не пришло. Она была уверена, что змея умирает. Фейт чуть не затошнило от облегчения. Она не убила змею. Пятнадцать минут спустя, без змеи, одетая в дневное платье, Фейт сидела в гостиной, а миссис Веллет отперла аптечку. Экономка бережно, но крепко держала ладонь Фейт, промокая рану тканью, смоченной средством, которое сильно щипало. Воздух наполнил резкий запах алкоголя. Фейт попыталась не дергаться и перевела взгляд от укуса на шкафчик, по виду полный бутылок.
— Похоже на винный шкаф, — заметила она.
— Больным леди так нравилось. — Миссис Веллет оглянулась на бутылки. — Вы удивитесь, от чего только не помогают эти лекарства. Бренди — для стимуляции сердца. Шерри от усталости. О, да любое из них, смешанное с тонизирующей водой, — лекарство от малярии, как мне сказали.
— В этих краях много болеют малярией? — с сомнением поинтересовалась Фейт.
— Ни разу не слышала, мисс, но я уверена, что больные леди знали, что делают. — Лицо экономки было невозмутимо, но в голосе слышался сарказм.
Потом миссис Веллет нахмурилась. Она смотрела мимо Фейт в окно.
— Господи спаси нас, — пробормотала она. — Что это?
Обернувшись, Фейт заметила серо-коричневую полосу на небе к югу отсюда.
— Похоже на дым! — произнесла Фейт.
Он был слишком близко, чтобы прийти из города. В той стороне находилось несколько зданий — церковь, дом приходского священника, телеграфная башня, почта и жилище мисс Хантер. В голову Фейт пришло ужасное подозрение. Миссис Веллет уставилась на дым, нахмурив лоб и, судя по всему, размышляя о том же.
— Отправляйтесь в кровать, мисс Сандерли, — наконец сказала она, не глядя на Фейт. — Вам надо поспать, или вы заболеете. Прайт скоро понесет письма на почту, заодно узнает, все ли в порядке.
Не в силах бороться с собственной усталостью и противостоять экономке, Фейт отправилась в кровать. Она была уверена, что не заснет, но сразу же отключилась. Ей снилось, что она в гостиной пьет чай и пытается спрятать лозу, тянувшуюся из ее воротника и манжет. Напротив в кресле-качалке сидела мисс Хантер, ее кожа напоминала бумагу и глаза казались испуганными.
Фейт проснулась от бормотания голосов, звучавших так близко, словно говорили прямо в ее комнате. Ей потребовалось несколько секунд перед тем, как она поняла, что приглушенный разговор происходит на служебной лестнице. Она выбралась из кровати, подкралась к стене и прижалась ухом.
— …Мучается. — Кажется, это Прайт, как всегда, выбирающий слова осторожно и взвешенно. — Вы и правда думаете, что проклятие существует?
— Я думаю, что проклятий в этом доме ровно столько же, сколько единорогов, — сухо ответила миссис Веллет.
— Жанна считает, что она проклята. — Повисла долгая пауза.
— Как она себя чувствует? — спросила экономка.
— Плохо, и ей становится все хуже даже в церкви. Она не может ни есть, ни спать. Видит кошмары и мерзнет до мозга костей. Люди говорят, что она умирает.
— Люди говорят много глупостей, и надеюсь, они не обсуждают это в присутствии Жанны. Я бы не хотела, чтобы эта мысль завладела ею…
Голоса стихли. Жанна не умирает, сказала себе Фейт. Разумеется, нет. Никакого проклятия не существует. Просто у Жанны разыгралось воображение. Это последствия продолжительного страха, бессонницы, отсутствия аппетита и того, что она спит в холодной церкви в течение вот уже нескольких ночей… По коже Фейт побежали мурашки. На секунду ей захотелось сбросить с себя кожу, как змея, и ускользнуть, превратившись в кого-то другого.
Была середина дня. Фейт пропустила обед, но у дверей ее комнаты оставили поднос с едой, видимо, миссис Веллет позаботилась. Спустившись на первый этаж, Фейт наткнулась на раздраженную Миртл, нетерпеливо ходившую взад-вперед по прихожей.
— Фейт! Где ты была? — Она не стала ждать ответа. — Тебе надо присмотреть за братом. Он все утро бегает как сумасшедший!
— Но мне надо ехать на раскопки с дядей Майлзом, мне поручили делать зарисовки! — воскликнула Фейт.
— В то ужасное место, где лопаются цепи и люди швыряются камнями? Нет, Фейт, мне не следовало вообще отпускать тебя туда. Кроме того, твой дядя еще утром уехал. Судя по всему, они вот-вот проложат путь в нижнюю пещеру, и он не хотел ничего пропустить.
Это был удар. Сейчас больше, чем когда-либо, Фейт хотелось понаблюдать за участниками раскопок.
— Кроме того, ты должна присмотреть за Говардом. Он учился писать — вся детская забрызгана чернилами — и не надевал свой синий пиджак! Ты знаешь, что он всегда должен надевать его, когда пишет! Через несколько лет он пойдет в школу и… — Она умолкла и поднесла руку ко лбу. — Школа, — пробормотала она с таким видом, словно эта мысль причиняет ей боль.
— Извини, — начала Фейт, — но когда я последний раз надевала на него пиджак, он так плакал…
— Пусть плачет! — взорвалась Миртл. — Это для его же блага! Будет куда хуже, если мы будем потворствовать его капризу! В школе его станут дразнить и бить по рукам розгами. И когда он вырастет, никто никуда не пригласит его, если он будет неправильно пользоваться столовыми приборами! На кону будущее Говарда! Его будущее… — Она умолкла, задумавшись о чем-то.
