— Дядя Майлз! Что ты делаешь?
Дядя уставился на нее, мягкий свет одинокой свечи упал ему на лицо.
— Провожу инспекцию… вещей твоего отца…. давно надо было. Все эти воры…
Фейт окинула комнату взглядом. Подушки были разрезаны, их содержимое вывалилось наружу. Ящики лежали на полу. Даже несколько половиц были отодраны.
— Мама знает, чем ты занимаешься?
— Фейт! — дядюшка Майлз приглушил голос до шепота. — Ты и я, мы пришли к мнению, что твоя мать не в себе и лучше не беспокоить ее подобными вопросами!
Фейт уставилась на кожаный переплет и вырванные страницы, валявшиеся у ног дяди, — бесценные книги ее отца, искалеченные жестокой рукой.
— Мама! — закричала она.
Она возмущенно уставилась на дядюшку Майлза, пока наверху скрипели половицы. Но вот по лестнице спустились шаги, и, шурша крепом, показалась Миртл.
— Господи, ну и крик! Говард ранен? — Она встала рядом с Фейт в дверях и окинула взглядом комнату. — Майлз! — Миртл была потрясена.
— Мне пришлось взять дела в свои руки, — покраснев, объяснил дядюшка Майлз.
— Дела? — Миртл вошла в комнату. — Это не твои дела, Майлз! Ты не имеешь права! Эти вещи принадлежали моему мужу! Моей семье! Мне!
— Пришло время что-то поменять, — произнес дядюшка Майлз. Он отступил на шаг, но только на один. — Миртл, на раскопках я поговорил с Ламбентом. Он сказал, что слушание назначено на завтрашний день. У нас почти не осталось времени.
Плечи Миртл поникли, и она вновь стала выглядеть старше и более усталой, чем обычно.
— Это правда? — Фейт повернулась к матери. — Об этом было написано в письме доктора Джеклерса?
Мать поколебалась, затем кивнула.
— И ты считаешь, что милый доктор настолько увлечен тобой, что поддержит твою историю? — Дядюшка Майлз тихо и печально хмыкнул. — Думаю, если бы у тебя было достаточно времени, так и случилось бы, но время истекло.
— Не будь так уверен, — заявила Миртл с вызовом, однако было ясно, что она блефует. — Он влюблен в меня.
— Не сомневаюсь, но ты слишком много хочешь от этого человека! Ты хочешь, чтобы он лжесвидетельствовал. И не забывай, что Ламбент, будучи магистратом, решает, оплачивать ли услуги коронера, и он может не заплатить, если приговор коронера покажется ему сомнительным. Нет, моя дорогая, я думаю, что разумный, хладнокровный деловой человек вроде доктора Джеклерса предпочтет две гинеи хорошенькой, но непредсказуемой вдове.
— Если мне придется давать показания… — Миртл выпрямилась.
— Если ты будешь давать показания, то станешь предметом сплетен, и больше ничего. — Дядюшка Майлз больше не выглядел взломщиком, застигнутым на месте преступления. — О тебе и так уже все говорят, что ты продолжаешь принимать посетителей после смерти мужа. Ты думаешь, что присяжные будут к тебе снисходительны, если ты нахально явишься в качестве свидетельницы? И какие у тебя еще есть свидетели? Прайт не станет лгать, я слышал это своими собственными ушами.
— Мама, разреши мне дать показания! — взмолилась Фейт.
Доктор Джеклерс не стал ее слушать, когда она заговорила об убийстве, но, может быть, присяжные станут. Нельзя упустить такую возможность.
— Нет! — с ужасом отрезала Миртл. — Ты еще даже не прошла конфирмацию, у тебя пока чистая душа, Фейт, не разбрасывайся ею!
— Тогда позволь мне сказать правду! — сокрушенно воскликнула Фейт. — Никто не поверит в нашу историю, потому что это ложь! Мы с самого начала должны были сказать правду!
— Фейт, иди к себе в комнату! — велела Миртл со вспыхнувшим лицом.
— Нет, — ответила Фейт.
Взрослые удивленно уставились на нее. Впервые Фейт подумала, что она может спорить с ними на равных.
— Мы не могли сказать правду, не можем сказать ее и сейчас! — выпалила Миртл. Ей было трудно дышать — корсет слишком сильно сжимал грудь. Ее большие глаза блестели, метая искры. — Правда в том, что твой отец бросил нас — бросил, не подумав о последствиях, о том, что будет с нами. Он поступил так, как поступал всегда. Сделал по-своему, оставив нас барахтаться как слепые котята!
Фейт стиснула кулаки, глаза защипало. Пусть ее мать умрет, умрет, умрет.
— И ты действительно будешь барахтаться, — вмешался дядюшка Майлз, не дав Фейт ничего сказать, — если не послушаешь меня. Миртл, с этого момента все изменилось. Ты нуждаешься во мне. Если мне придется заботиться о вас, ты должна позволить мне распоряжаться. Мне нужно…
— Все, — горько договорила Миртл. — Ты хочешь забрать все, что у нас есть…
— Я знаю, как добыть изрядную сумму денег, — перебил сестру дядюшка Майлз. — На острове есть один уважаемый человек, который щедро заплатит за бумаги и живые образцы твоего мужа. Если я возьмусь обеспечивать твою семью, мне нужны средства!
— Кто? — спросила Фейт. — Кто этот уважаемый человек?
На лице дяди изобразились скука и хитрая расчетливость. Бесполезно, поняла Фейт. Личность покупателя — его козырь. Он не хочет, чтобы Миртл сама продала ему то, что у нее есть.
— У тебя правда нет выбора, — с мягкой настойчивостью сказал дядюшка Майлз, и на глазах Фейт Миртл начала поддаваться.
— Мама, но у нас есть выбор! — возразила Фейт. Мать должна настоять, чтобы дядюшка Майлз прекратил переворачивать дом вверх дном. — У нас есть деньги дома и в банке, я помню, как отец говорил об этом! Он отложил часть на обучение Говарда и на мое приданое! Я никогда не выйду замуж, так что мы можем жить на мое приданое!
Миртл уставилась на нее широко распахнутыми голубыми глазами. По ее щеке сбежала слеза, она машинально смахнула ее ладонью, опустила глаза, и ее плечи поникли.
— Фейт, — сказала она, — принеси бумаги отца.
— Они все это время были у тебя?! — Дядюшка Майлз бросил осуждающий взгляд на Фейт.
— Она ни при чем, — устало сказала Миртл. — Это я велела ей спрятать всё в укромном месте. Твоя взяла, Майлз. Тебе этого недостаточно?
— Нет, — ответила Фейт. Слова прозвучали без ноты дерзости, как когда она отказалась выйти из комнаты. Это было тихое холодное «нет», которое упало на пол, как булыжник.
— Фейт… — В голосе Миртл слышалось предупреждение.
— Нет. — Фейт отступила на несколько шагов, качая головой. Она подумала было согласиться, сходить за бумагами и принести все, кроме зарисовок его галлюцинаций и дневника, но дядя наверняка увяжется вместе с ней. Кроме того, она лишь бегло просмотрела остальные бумаги, а вдруг в них тоже есть важные факты о дереве лжи?
— Фейт, делай, что мать велит! — Дядюшка Майлз двинулся к ней, и его круглое лицо больше не выглядело добродушным.
— Мама, он должен признаться, кто предлагает ему деньги! — заявила Фейт. — Дядя Майлз лгал нам, он привез нас сюда, потому что хотел участвовать в раскопках на Вейне! Ему сказали, что он может присоединиться, только если убедит отца приехать. Это был подкуп…
