Брат с сестрой молча стояли и смотрели на то, что осталось от пиджака, словно заговорщики. Пиджак явно был мертв. Мертв, как мудрец.
— Ты боишься призрака? — спросил Говард.
— Да, Говард, — тихо ответила Фейт.
Говард залез под кровать, пошуршал там и снова выбрался наружу. Неохотно положил маленький холодный предмет в ладонь Фейт.
— Только верни, когда застрелишь призрака, — молвил он.
В руке Фейт лежал маленький карманный пистолет с пузатым дулом. Пистолет ее отца.
Похоже, пистолет все еще был заряжен, хотя ударный капсюль отвалился. Фейт точно знала, что минимум одну ночь пистолет находился вне дома, но по крайней мере тогда не шел дождь, значит, есть надежда, что порох не отсырел. В любом случае, она не собиралась перезаряжать его. Она видела, как это делает отец, но это слишком сложный процесс, включавший манипуляции с барабаном, и она точно не помнила, в какой последовательности и что надо делать. Вместо этого она установила новый капсюль, спрятала пистолет в ридикюль и засунула его в карман.
— Оставайся со мной в детской, — с надеждой предложил Говард. — Я буду стоять на страже. Ты сможешь застрелить призрака из моего окна.
Фейт поколебалась. Остаться дома, в безопасности, было очень соблазнительно, но слушание назначено на завтра. Если она к тому времени не найдет доказательства того, что было совершено убийство, ее отца похоронят в неосвященной земле как самоубийцу и их семья окажется на улице.
— Продолжай наблюдать, — сказала она. — Если увидишь кого-нибудь в саду, сразу беги за мамой, миссис Веллет или Прайтом и скажи им, что видел. Мне… надо отправиться на секретное задание. Ты же никому не скажешь, правда, Говард?
Она совсем недавно кормила дерево ложью о мисс Хантер, но эти слухи расползлись настолько широко, что даже стали причиной поджога, кражи и насилия. Вполне вероятно, что на дереве уже созрел плод. Это хоть немного оправдало бы ужасные последствия пущенных ею слухов. Дерево лжи не выходило у нее из головы. Она чувствовала, как его лозы прорастают в ее мозгу и даже сейчас тянут ее к себе.
Фейт подумала было о том, чтобы добраться до грота по суше, более безопасным путем, но решила, что на лодке быстрее, к тому же так меньше вероятность быть замеченной. Когда она гребла в сторону грота, то чувствовала, как холодный ветер проникает во все дыры ее многострадального траурного платья. Полная луна светила ярко, прочертив на серо-черной зыби молочно-белую дорожку.
Азарт Фейт при мысли о дереве лжи потух. Теперь ее мучили дурные предчувствия. Ей пришлось напомнить себе, что само по себе дерево никому не причинило вреда, во всем виновата только ее ложь. Но эта мысль пробудила в ней все самое худшее. Если она сейчас сдастся, значит, весь нанесенный ею вред был напрасным. Сейчас уже слишком поздно признавать поражение. На секунду она задумалась: вдруг отец чувствовал то же самое и, занимаясь махинациями, постепенно погружался в пучину отчаяния, вместо того чтобы признаться, что все, что он сделал, было ужасной ошибкой? Они будто игроки, проигравшие слишком много, чтобы перестать делать ставки.
Она позволила морской волне втянуть ее в пещеру, почувствовала, как дно царапает галька, спрыгнула на сушу и привязала лодку. Наступило время пожинать плоды экспериментов. Осторожно сняв толстую ткань, закрывавшую фонарь, Фейт заменила ее несколькими слоями марли, приглушавшими свет, словно паутина, но пропускавшими слабое свечение. Если она права, это не причинит вред дереву.
С фонарем в руке она поднялась в главную пещеру и оцепенела. Проем перед ней был исчерчен извивами черных лиан, как будто кто-то взял кусок угля и исчиркал все вокруг. Она сделала несколько шагов вперед, морозный запах обжег нос и горло. Со времени ее последнего визита дерево заполнило всю пещеру. Это было как в волшебных сказках. Фейт вспомнила старый рассказ о детях, которые убежали из дома ведьмы и бросили за собой волшебный гребень, превратившийся в огромный густой лес.
Фейт осторожно протянула руку и погладила ветки, большая часть которых словно спускалась с потолка. Изящные и гибкие, они легко подались, когда она отвела их рукой. Она медленно проникла в незнакомые джунгли, ощущая, как липкие листья гладят ее по лицу. Ветки сомкнулись за ее спиной. Слабого света лампы было недостаточно, чтобы сориентироваться, и она быстро сняла показания с компаса-клинометра отца, чтобы найти направление, если потеряется. В последний раз плод был у самой сердцевины растения. Оставалось надеяться, что в этот раз будет то же самое, иначе она никогда его не найдет. Идти вперед оказалось легче, чем она ожидала, несмотря на устланный лианами пол. Ей пришлось пару раз нагнуться, чтобы пройти под толстыми спиралевидными ветками, но чаще всего побеги растения скользили по ее плечам так же осторожно, как ее змея. Странно, но ей показалось, что дерево радо ее обществу.
Ее направляли грубые разветвляющиеся лианы на полу. Они все росли из сердцевины растения, поэтому она просто следовала за ними. Чем глубже она заходила, тем громче становились на фоне рева воды текучие голоса, но слов было не разобрать. Иногда ее ухо горело, как будто кто-то прижимался к нему губами и пытался что-то прошептать. Перед ней возник каменный уступ, теперь весь покрытый черными усиками растения. На нем в тусклом свете слабо мерцала темная паукообразная масса. Фейт прошлась пальцами по листве, пока не нащупала что-то маленькое, круглое и твердое, свисавшее с ветки, словно новогодний шарик. Оно осталось в ее руке — безупречный миниатюрный плод.
Кладя его в карман, краем глаза Фейт заметила какое-то движение. Она резко повернулась, подняв фонарь и осматриваясь. Со всех сторон видимость была ограничена извивающимися сплетениями веток. Фонарь почти не рассеивал мрак. На фоне рева моря и отдававшегося эхом шепота в пещере невозможно было расслышать шорох шагов. Фейт засунула руку в ридикюль, лежавший в кармане, и достала отцовский пистолет, потом сняла его с предохранителя, готовая выстрелить в любую секунду. Выдохнула и крепко сжала фонарь другой рукой.
Примерно в десяти футах от нее листва снова дрогнула. На этот раз Фейт точно знала, что ей не померещилось, в переплетении веток она заметила черное пятно. Оно было выше нее и напоминало человеческую фигуру. Бежать было некуда. Она стояла здесь с фонарем на виду. Кто бы он ни был, он уже увидел ее, и если он не шевельнется, она потеряет его след. Фейт направила пистолет прямо на пятно, ее сердце металось в груди, как птица.
— Я тебя вижу! И знаю, что ты видишь меня! Выходи вперед, медленно, или я буду стрелять! — Она понятия не имела, хватит ли ей мужества нажать на курок, даже если на нее нападут, но каким-то образом не позволила ужасу просочиться в свой голос.
Темный силуэт шевельнулся и медленно покачнулся. Секунду она думала, что он сейчас нырнет обратно в тень и скроется от нее. Потом он начал приближаться, подняв руку и раздвигая лианы. Наконец он приблизился достаточно, чтобы слабый золотистый свет упал на его лицо. Незваным гостем оказался Пол Клэй.
Глава 31
Уинтербурн
Пол Клэй, союзник и враг Фейт. Ее охватили страх и недоверие. Он обнаружил ее логово и видел больше, чем она могла позволить кому бы то ни было.
