Жирные подчеркивания в книге «Мучительное испытание Марка Твена», принадлежащей Фицджеральду, – главное доказательство того, сколь значительное влияние она оказала на автора при создании последующей серии рассказов. Скотт прочитал у Брукса о романе Клеменса «Позолоченный век»,
[35] в котором речь идет о человеке, который отправляется на запад в поисках угольной горы и расходует ее до тех пор, пока не становится достаточно богатым, чтобы жениться на любимой женщине. После Скотт написал новеллу, в которой герой по имени Фитц-Норман Калпеппер Вашингтон натыкается на залежи руды примерно в то же время, но в Монтане. Он назвал эту новеллу «Алмаз величиной с отель “Ритц”».
Писатель работал все лето, а вот Перкинс – нет. Он никогда не уходил в отпуск, пока не считал, что действительно заслуживает его. И тем летом, впервые за все время своей работы в издательстве в должности редактора, он наконец-то почувствовал, что может отдохнуть.
Перед тем как уйти, Перкинс отправил Фицджеральду свой адрес на случай, если писателю понадобится помощь. Адрес включал в себя одно-единственное слово – название городка, в который он ездил практически каждое лето.
Виндзор, штат Вермонт, был расположен примерно на трети пути к границе Вермонта и Нью-Гэмпшира, на западном берегу реки Коннектикут. Для Макса Перкинса это было лучшее место в мире. Примерно семьдесят лет назад в тени горы Аскутни его дед по материнской линии построил несколько домов, в которых намеревался поселить всю свою семью.
«Для внуков моего деда Виндзор стал персональным раем. Зимой мы жили в разных местах, но летом собирались вместе в одном большом месте, огороженном штакетником, внутри которого шесть домов смотрели на деревенскую улицу, а вокруг раскинулись зеленые лужайки, вились узорами подстриженные изгороди и пестрели круглые цветы бегонии, бегущие вниз по склону, туда, где располагался пруд», – писала сестра Макса, Фэнни Кокс, в журнале «Vermonter».
Подъем позади пруда был определенно самой красивой частью участка. Ручьи неслись по холмам, пересекая тропинки, вплетаясь в березовые и сосновые рощицы. В семье этот необычный лес называли Рай.
Молодость и воображение бежали по Раю в ногу. Молодой Макс Перкинс провел здесь бесчисленное количество часов с братьями, сестрами и кузенами. Позже, уже будучи отцом, он привозил сюда и детей, позволяя им ощутить всю прелесть семичасовой поездки на экспрессе «Уайт Маунтин», этом чудесном и комфортном летнем поезде.
– Самое лучшее чувство на свете – ложиться спать уставшим, – сказал как-то Перкинс одной из дочерей. Время ложиться спать было его любимым временем – те несколько минут до погружения в сон, когда он мог «бежать за своими мечтами». И в эти последние мгновения бодрствования Перкинс мысленно переносился в Россию 1812 года, к сцене его любимой книги «Война и мир». Ночь за ночью его сознание наполнялось фантазиями об армии Наполеона, идущей из Москвы по раннему морозу через сугробы. По утрам в Вермонте, после того как персонажи Льва Толстого уже прошлись перед его внутренним взором, он говорил, что в Виндзоре его сны становились куда ярче обычного и что нигде он не спит так сладко, как здесь.
Каждое лето Макс брал дочерей в поход на гору Аскутни. Они шли тридцать минут и десять – отдыхали, как князь Андрей и его солдаты у Толстого. Но главным удовольствием Перкинса в Виндзоре были долгие одиночные прогулки. «Настоящие» – так он их и называл. И так, совсем один, он гулял по той же земле, по которой когда-то гуляли его предки.
III
Истоки
«Никто не мог утверждать наверняка, что знает Перкинса, если при этом не понимал, что для редактора значит Виндзор или Вермонт или то, как глубоко Макс привязан к этой старой деревенской Америке и как много ее самой заложено в его жизненном фундаменте», – писал Ван Вик Брукс в «Сценах и портретах».
Почти всю жизнь Макс провел в Нью-Йорке и его пригороде, но горьковатое чувство собственного достоинства, присущее выходцам из Новой Англии, всегда было квинтэссенцией его личности. Ему были свойст венны многочисленные причуды и предубеждения янки, он бывал своенравен, глуповат и даже старомоден, как, впрочем, и его литературный вкус. Но все же Брукс считал, что именно Виндзор стоял на страже его сердца и хранил его «целенаправленным, неподвластным предрассудкам, не замутненным сомнениями, порывистым и чистым». Макс был настоящим воплощением разума Новой Англии, исполненного противоречий.
Он родился 20 сентября 1884 года на Манхэттене, на углу Второй и Четырнадцатой улиц, и получил имя Уильям Максвелл Эвартс Перкинс, став, таким образом, наследником двух уважаемых семей. Брукс писал, что ему уже доводилось встречать американцев, в которых история воплотилась так зримо и ощутимо, что человек и сам замечал, как она бурлит в нем, и это не приносило удовольствия, поскольку рассудок всегда находился в состоянии гражданской войны.
«В 1642 году состоялась Английская революция, столкнувшая круглоголовых и кавалеров, одна из тех, в которых Максу так и не довелось поучаствовать», – писал Брукс.
Эта война пересекла океан и докатилась до Перкинсов, опоздав на целых восемь поколений. Перкинсы сделали из Макса «романтичного мальчика, жаждущего приключений, праздного, утонченного и честного, исполненного радости, нежности и почти животного очарования»; Эвартсы внушили веру в тяжелый труд и в то, что в жизни надо всегда двигаться против течения, утверждал Брукс. И в трудные моменты жизни Макса то одна, то другая сторона этого сражения попеременно брала верх.
Джон Эвартс, родом из Уэльса, был первым из предков Максвелла Перкинса, эмигрировавшим в Новый Свет. Будучи беспаспортным слугой, он пересек океан в 1635 году и поселился в Конкорде, штат Массачусетс, где получил вольную в 1638 году. Полтора века спустя у него остался всего один потомок – Иеремия Эвартс. Появился на свет в 1782 году и, получив образование в Йельском университете, он имел юридическую практику в Нью-Хейвене. А также он был строгим религиозным пуританином. Современники утверждали, что «для работы юристом у него слишком прямой, несгибаемый нрав».
Он женился на Мегитейбл Барнс, вдовствующей дочери Роджера Шермана, одного из подписантов Декларации независимости США. Они поселились в Чарльстоне, штат Массачусетс, где Иеремия получил должность редактора в «Panoplist» – издании православных конгрегационалистов. Со временем он полностью посвятил свою жизнь памфлетам и миссионерским делам, однако не ограничивался религиозной сферой. Готовясь к проповеди об отмене рабства, он год провел в одной из тюрем Джорджии. А ранним мартом 1818 года, по пути из Саванны, получил известие о том, что у него родился сын – Уильям Максвелл Эвартс.
Уильям поступил в Йель в 1833 году и стал одним из основателей «Йельского литературного журнала».
[36] С отличием окончив университет, он поступил на юридический факультет в Гарвард. Ричард Генри Дана, который впоследствии описал свои морские приключения в «Двух годах на палубе»
[37] во время учебы в Гарварде, позже вспоминал: «Самая успешная речь на факультете среди всех, на которых я присутствовал лично, была произнесена У. М. Эвартсом перед группой магистрантов. Если он не добьется уважения, то разочарует куда больше людей, чем любой другой молодой человек из всех, с кем мне доводилось встречаться».
