Артур Трейн,
[65] обходительный криминальный адвокат с мешками под глазами и разделенными на прямой пробор волосами, с 1905 года писал основанные на реальных событиях криминальные истории. Его рукописи обнаружил Роберт Бриджес,
[66] работающий в Scribners с 1880 года. Вскоре после того как Макса Перкинса перевели в издательский отдел, его представили Трейну. Оказалось, Макс принадлежит к числу «гениальных» журналистов, чьи работы очень нравились Трейну еще с тех пор, как оба работали в Нью-Йоркской окружной прокуратуре, только Макс – для «Times», а Трейн – для «DA».
В 1914 году, когда Бриджес стал редактором «Scribner’s Magazine», Трейн начал тесно сотрудничать с Перкинсом. Молодой редактор надеялся как-то оживить книги Трейна, страдающие от избытка напряженности атмосферы и от проблем с развитием сюжета и персонажей. Во время встречи с Перкинсом они немного поболтали об эксцентричных юристах из Новой Англии, с которыми каждый из них был знаком. Вскоре Трейн создал образ адвоката по имени Эфраим Татт – заскорузлого янки, приехавшего из Нью-Йорка, где он практиковал различные юридические трюки в интересах правосудия.
И Трейн почувствовал озарение:
«Я ощутил перемену в отношении к собственному творчеству. Почувствовал смысл в том, что делаю, и, когда я писал об Эфраиме Татте, это чувство становилось особенно сильным. Мне кажется, это были первые из написанных мной историй, которые вызвали у меня такой сильный отклик».
К осени 1919 года Артур Трейн отправил Перкинсу несколько историй об Эфраиме Татте.
«Я прочитал [их] с огромным удовольствием, они заставили меня посмеяться. Честно говоря, мне еще не встречались произведения, которые бы демонстрировали правовую жизнь, уголовные суды, юристов и все, что с ними связано, с такой стороны», – писал Макс автору. Первая партия рассказов (общим объемом сорок четыре тысячи слов) была опубликована в «Saturday Evening Post» в течение нескольких месяцев. Вскоре Макс предложил опубликовать их все в одной книге, потому что в совокупности они создавали яркий портрет обаятельного мистера Татта. И в то же время Макс не мог устоять перед тем, чтобы подкинуть для Трейна еще какой-нибудь сюжет. В октябре 1919 года Перкинс написал:
«У меня есть две очень общие идеи, которые могут вылиться во что-то стоящее: дело, с которым Татт не может справиться, могло бы украсить его историю. Представьте, что какой-нибудь богатый клиент собирается привлечь его, и Татт соглашается из-за большого гонорара. Он доходит до определенной точки в расследовании, но затем сталкивается с вопросом: что хорошо, а что плохо? – и решает бросить дело. Другое дело проявит симпатии и сентиментальность мистера Татта, и оно может основываться на одной из тех историй, когда юноша или девушка приезжает в город из деревни и оказывается втянут в криминал или полукриминал, но исключительно по своей неопытности или невежеству. При этом вам не обязательно обращаться к оригинальной истории, это может быть своего рода реминисценция – хотя и переработанная, – с помощью которой читатель поймет, что детектив заинтересован в этом деле, потому что вспоминает свое первое знакомство с городом. Это может сработать. И в таком случае почему бы мистеру Татту не освободить жертву, исходя из этических соображений того, что единственная его вина – не преступная натура, а обыкновенное незнание?»
Со временем, благодаря поддержке Перкинса, Трейн создал полную историю детектива Татта. Она включала в себя рождение, переезд в коляске из Виндзора в Плимут, штат Вермонт, и детство, когда он ловил рыбу со своим другом Келвином Кулиджем. Перкинс прочитал все истории, уже вынашивая идею целой антологии.
Когда вышел второй сборник отобранных им историй о Татте, критики высоко оценили его отличие от первого тома. Здесь было более глубокое раскрытие личности главного героя. В течение последующих трех лет в журнале «Post» появилось двадцать пять историй о Татте, что сделало раздел самой популярной частью издания. За два десятилетия имя Эфраима Татта стало нарицательным, а на юридических факультетах он и вовсе превратился в героя: его дела даже включили в учебную программу. Читатели, не переставая, писали в Scribners, которое продолжало выпускать истории Татта, требуя раскрыть прототип, послуживший созданию детектива. Многие предполагали, что за ним скрывается действующий в штате Нью-Йорк сенатор Эвартс.
Перкинсу доставляли удовольствие эти предположения, так как мистер Татт напоминал ему многих из его родственников, ставших адвокатами в маленьком городке в Новой Англии.
Несмотря на то что Перкинсу нравилась серия о Татте, он находил большее удовольствие, работая над другими произведениями Трейна. Тот был идеальным автором, пытливым и любознательным, способным разобраться в сложном сюжете новой книги, который стряпал для него Макс. Ее сюжет включал историю двух археологов, которые раскапывают старинный манускрипт – Пятое Евангелие, в котором кто-то расспрашивает Иисуса Христа о Его экономических и политических взглядах и записывает ответы на папирусе. Учение, изложенное в свитке, имеет настолько революционный или, по крайней мере, антагонистичный характер относительно социальных и экономических вопросов современности, что его первооткрыватели приходят к выводу: лучше уничтожить свиток, чем погрузить цивилизацию в хаос.
Эта идея восхитила Трейна и захватила его на целых два года. Когда «Потерянное Евангелие» появилось в «Post», оно произвело такой ажиотаж, что Скрайбнеры переиздали его отдельной книгой в голубой обложке. Какой-то рецензент назвал это произведение «одним из наиболее ошеломляющих рассказов всех времен». Скотт Фицджеральд сказал, что он «получился просто гениальным», и признал, что сам и за тысячу лет не справился бы с таким сложным сюжетом.
Остальные тоже захотели узнать идеи Макса Перкинса. Несмотря на то что он все еще считался новичком в Scribners, редактор стал ядром всего издательства, центром притяжения силы, хотя и сам не понимал почему.
