– Ладно, ладно. Но я все равно боюсь, что это все временно. По-моему, все равно чего-то не хватает. В субботу мне придется урезать им зарплату, так что надо разобраться побыстрее, иначе окно возможностей может закрыться.
– Может, изложишь мне свою теорию?
Брайан перевел дух и улыбнулся:
– Я уж думал, ты никогда не попросишь.
Неизмеряемость
Пара взялась за десерт, и Брайан начал рассказ.
– В общем, так. Если что-то тебе покажется неправильным, возражай. Я должен быть уверен, что в моих рассуждениях есть здравое зерно.
Лесли подняла руку, как будто говоря: «Обещаю».
– Первой частью теории я в целом доволен. В общем, работа не приносит удовлетворения, если в ней нет измерений.
– С чего ты взял? – нахмурилась Лесли.
– Дедушка меня научил, когда я был маленький. А потом я применял этот принцип на всех менеджерских должностях.
Лесли набрала в рот мороженого, но рукой показала, что слушает.
– Дед любил говорить, – продолжил Брайан, – что, если нельзя измерить то, что делаешь, интерес пропадает. По-моему, он прав.
Лесли проглотила мороженое и задала первый вопрос.
– И в чем связь?
– Сейчас объясню. Если человек не может узнать, хорошо он поработал или нет, даже любимое дело не будет его радовать. Представь, каково играть в футбол и не знать счета? Или работать брокером и не видеть, как меняется цена после того, как ты купил акции?
– Разве так бывает?
– Не в этих профессиях, конечно, но на большинстве рабочих мест – сплошь и рядом.
– Приведи пример. – Лесли пообещала быть настойчивее.
– Сейчас. – Брайан задумался. – Скажем, Линн получит место в этой гостинице в Саут-Лейк-Тахо, и ее поставят за стойку администратора.
Лесли это понравилось.
– Продолжай.
– Каждый день она будет ходить на работу, заселять одних постояльцев, выписывать других, выдавать ключи, принимать кредитки. Люди приходят, люди уходят. Несколько дней или недель – пока она учится чему-то новому – все будет в порядке. Но все новое когда-нибудь приедается. Это бесконечный цикл, и нет чувства прогресса.
– Как материнство: грязное белье, посуда, уборка.
– Ну да. Но тут дело не только в монотонности. Дело в отсутствии обратной связи.
– И это тоже, мамам не хватает обратной связи.
– И правда, – кивнул Брайан. – Мне надо яснее выражаться. Я не говорю об отзывах вроде «молодец» или «хорошая девочка». Это другое. Я имею в виду объективные доказательства, по которым понятно, что ты делаешь все как надо. Даже захватывающая на вид работа надоедает, если нельзя измерить прогресс.
– По-моему, мне нужен еще какой-нибудь пример.
Брайан посмотрел в пол и задумался.
– Хорошо. Возьмем Голливуд. Ты когда-нибудь задумывалась, почему в киноиндустрии ненавидят свою работу?
– В смысле? Я думала, все хотят попасть в Голливуд!
– А ты знаешь людей, которые уже работают в этой отрасли?
Лесли задумалась и отрицательно покачала головой.
– А ты?
– Разумеется. Помнишь Хантера Нокса? Он учился со мной в старших классах. Сейчас он режиссер монтажа, и дела у него идут прекрасно. Он занимается художественными фильмами. В общем, я пару лет назад общался с ним на встрече выпускников, и он признался, что работать там ужасно. Все жалуются.
– А он сказал почему?
– Да. Он говорил, что у них все слишком субъективно. Все основано на чьем-то мнении, причем зачастую дилетантском. Нет настоящего чувства прогресса и достижений.
– А как насчет кассовых сборов, телевизионных рейтингов, премий?
Брайан покачал головой.
– Я задал ему тот же самый вопрос, и он сказал, что о рейтингах и сборах узнаешь спустя много месяцев после окончания проекта. А награды присуждают еще позже, причем присуждают их совершенно субъективно.
– Да, тогда понятно, почему «Оскарами» и «Эмми» иногда награждают странных кандидатов.
– Ладно, давай забудем на секунду о Голливуде. Тут дело не в какой-то конкретной отрасли. Можно быть врачом, юристом, вахтером, телеведущим, но, когда нет ежедневного чувства измеримых достижений, вечером ты идешь домой и задумываешься, не зря ли прожил день.
– Когда я преподавала, мне нравились дни контрольных, – подтвердила Лесли. – Большинство учителей их ненавидят, а я любила проверять дома тесты и сочинения. Мне было интересно, усвоили ли дети то, что я им объясняла.
– Верно. Иначе откуда учителю знать, добился ли он хоть чего-нибудь?
– Ну, некоторые говорят, что, раз они стараются как следует и заботятся о детях, все нормально.
– Могу поспорить, что лучшие учителя такого не говорили.
– Нет, – подумав, кивнула Лесли. – Обычно так говорят плохие. Интересно почему?
– Потому что людям, которые плохо делают свою работу, не нравится, когда их измеряют, ведь тогда приходится за что-то отчитываться. Отличные сотрудники обожают такой контроль, желают его. А плохие от него бегут.
– В JMJ сотрудники много занимались измерениями?
– О да! – рассмеялся Брайан. – Но не во всем. Мы не хотели получить группу бюрократов, следящих за любой мелочью. Я рассказывал тебе про ISO 9000?
Лесли покачала головой:
– Нет. Что это такое?
– Забудь. Это длинная, скучная и никому не нужная история – измерения ради измерений. В JMJ мы всегда стремились оценивать только правильные вещи. Если будешь контролировать не то, люди все равно потеряют интерес.
– А как узнать, что нужно мерить, а что нет?
– Думаю, с этим я разобрался на прошлой неделе, – улыбнулся муж.
Ненужность
Брайан возбужденно продолжил свой рассказ.
– Вторая причина неудовлетворенности работой – это чувство ненужности, ощущение, что то, чем ты занимаешься, не влияет на жизнь других людей.
– Какое это имеет отношение к измерениям?
– Погоди секундочку. Сначала я объясню, что я подразумеваю под нужностью.
– Ты имеешь в виду, например, заботу врача о пациентах или когда пожарный помогает снимать котов с деревьев? – перебила Лесли.
Брайан заставил себя кивнуть.
– Это очевидные примеры.
Он решил поменяться ролями и спросил жену:
– А как насчет всех других профессий? Не самых крутых. Продавец в автосалоне. Программист. Администратор в приемной…
