Присутствовавшие во время этого первого полета на Як-1 французских летчиков американские представители доложили о том, что французская эскадрилья будет летать на советских истребителях. Англичане также изначально рассчитывали, что пилоты, прошедшие выучку в RAF, предпочтут английские самолеты, тем более что де Голль был во всем зависим от Лондона. Капитан Мирлес был фактически вызван в посольство США, где перед американским и британским военными атташе его попросили объяснить выбор самолета французами. Американцы считали, что это наносит ущерб их поставкам по ленд-лизу и планируемым поставкам американских истребителей в Алжир. Французу русского происхождения Мирлесу пришлось объяснять, что Яки более современные самолеты, тогда как английские «Харрикейны» уже уступают немецкой авиатехнике и не адаптированы к российским условиям. А с американской техникой французы незнакомы так же, как и русские, и ее изучение потребует лишней траты времени. Возможно, что и крайне шаткое в то время положение де Голля и его конфликт с американцами сыграли свою роль.
Закончить разговор о выборе самолета можно цитатой из отчета генерала армии Рене Буска, в июне 1943 г. в Алжире принявшего командование над объединенной французской союзной авиацией:
«В июне 1943 г. военно-воздушные силы „Свободной Франции“ составляли:
— в Великобритании — две группы истребителей и две группы бомбардировщиков. Оснащены английской техникой, сравнительно современной;
— в Африке и Леванте несколько легких пограничных частей и полиции, вооруженных устаревшей британской авиатехникой;
— в Северной Африке 25 групп, переведенных из Франции после перемирия 22 июня 1940 г., вооруженные старыми самолетами, снятыми с производства;
— в России группа „Нормандия“ вооружена современной русской техникой»
[65].
* * *
Конец 1942 г. Немецкая армия стоит у стен Ленинграда и Сталинграда. Нацелена на Москву. Оккупировала всю Францию. Идут бои в Тунисе. Германия отчаянно пытается закрепиться в Африке. Алжиром, вставшим на сторону союзников, управляет вишист № 2 Дарлан. Дальнейшая судьба движения де Голля в тумане.
«Не знаю, чем все это кончится, — сказал однажды Марсель Лефевр, — но никто никогда не сможет нас упрекнуть, что мы спешили встать на сторону победителей».
* * *
К удаче де Голля и союзников, адмирал Дарлан на Рождество 1942 г. был убит в Алжире двадцатилетним фанатиком, монархистом Бонье де ля Шапеллем. Да, в то время еще не было известно, чем станет Франция после войны, и республиканско-демократические тенденции боролись с монархическими. Полным главой Алжирской Франции стал генерал Жиро, тут же расстрелявший юного фанатика. Следующими на очереди стали главные действующие лица переворота, приведшего к американской оккупации Северной Африки, что не прибавило популярности Жиро, которая и так была невысока. Генерал Бержере, министр военно-воздушного флота Виши, тот самый, который подписал капитуляцию, в 1940 г. стал его заместителем. Через Жиро, проводившего провишистскую политику на оккупированных США французских территориях, американцы продолжали контакты с режимом Виши, одновременно начав переформирование и перевооружение французской армии в Африке, подготавливая ее к открытию второго фронта. Главной идеей союзников в этом вопросе в то время было подготовить и высадить во Франции французскую армию из Алжира.
1943 год начался для союзников благополучно. Великобритания возобновила проводку северных конвоев, пользуясь тем, что Германия перебросила самолеты из Норвегии в Африку. Англо-американские войска вели бои против германо-итальянских частей в Тунисе. СССР заканчивал ликвидацию окруженной армии Паулюса в Сталинграде.
В Касабланке состоялась конференция, на которой под давлением союзников де Голль и Жиро заключили союз и объявили о создании объединенного комитета. Генералы с такой ненавистью отнеслись друг к другу, что их рукопожатие фотографам удалось снять только с пятого раза (так быстро они отталкивали руку друг друга). Жиро был недоволен, что союзники признают его слабые организаторские способности. Де Голль был недоволен, что его вообще ставят на одну доску с невесть откуда взявшимся вишистом. Тем не менее и для него лично, и для Франции это было лучшее решение— объединение «Сражающейся Франции» и Африканской Франции. Объединение создало крупные административно-бюрократические трудности, не считая политических. Прежде всего, было объединено командование вооруженных формирований двух Франций. Авиационное командование было подчинено командованию, расположенному в Алжире. Тому самому командованию, от которого пилоты «Нормандии» бежали в Гибралтар и Лондон. Тому самому, которое приговаривало их к лишению гражданства и смертной казни за дезертирство.
* * *
Пилоты «Нормандии» были далеки от этой бюрократии. В Иваново они продолжали тренировки и готовились к боям. Первый, самый трудный месяц в СССР, декабрь 1942 г., они преодолели. Новый 1943 г. был встречен дружной пьянкой с участием французского пресс-атташе Шампенуа и корреспондента «Красной Звезды» Ильи Эренбурга. Впервые французы понесли «потери» от традиционного русского напитка: капитан Литольф, не имеющий пристрастия к выпивке, неожиданно напился, упал за столом и под дружные шутки был вынесен доктором Лебединским. Роланд де ля Пуап писал: «…Здесь, в эту зиму 1942-43 гг., началось зарождение духа „Нормандии“. В этот первый Новый год в России мы почувствовали вкус того невероятного братства с советскими воинами, который объединял нас до конца войны»
[66].
Командованием 6-й запасной авиабригады в «Нормандию» были включены 17 советских механиков. Таким образом, общее количество технического персонала достигло 59 человек, т. е. примерно по 4 человека на истребитель. Началось привыкание к новым условиям жизни — снег, мороз и питание. В соответствии с нормами снабжения авиации Красной армии суточное довольствие было определено приложением № 7 к приказу ГКО № 312 от 22 сентября 1941 г. для боевых расчетов экипажей самолетов, находящихся на казарменном положении. Но, как писал все тот же Кристиан-Жан Энренгард, «французы не были бы французами, если бы не стали жаловаться на питание»
[67]. На которое они, кстати, жаловались и в Англии.
Во французской армии нормы питания различались в соответствии с воинским званием и были одинаковыми в тылу и на фронте. В СССР тыловые части кормили иначе, чем фронтовые, что вызвало удивление, которым наполнены все французские мемуары. Михаил Шик писал, что однажды они наблюдали, как за соседним столиком питались военврач тылового госпиталя и рядовой фронтовой части, которого кормили лучше, чем офицера. Французским офицерам, выросшим в условиях классового общества, это было в диковинку.
Несмотря на то что нормы снабжения продовольствием в воюющем СССР были почти ВДВОЕ ВЫШЕ, чем в оккупированной Франции
[68] и на Ближнем Востоке, о тяжелом положении со снабжением продовольствием которого Черчилль лично писал Сталину,
[69] французы испытывали чувство голода. К кашам, которыми их кормили, многие французы так и не смогли привыкнуть.
