– Вспомнил ее имя? – парень покашлял. – Досталось ей, конечно. Незаслуженно досталось. Больше, чем всем нам.
– Такова жизнь, брат. Бьет по щекам, только успевай детским кремом мазать. Ну так что, командор? Будем поворачивать назад?
– А ты чего трясешься-то? Замерз?
– Ага. Синтепоновое дурацкое это термобелье. Никуда не годится. У меня хозяйство уже вспотело и закоченело.
– Не надо подробностей. – Грин извлек из рюкзака термос с успевшим значительно поостыть чайным настоем из листьев бумажного дерева, который превосходно себя зарекомендовал как профилактическое средство при простудах и ознобах, ставших среди людей нормой. Налил полную крышку и передал Кэннингу. – Скажи спасибо, что хоть это дали. Сам знаешь, сколько наших замерзло насмерть.
– Знаю, брат. Дела…
Прямо над ущельем, в воздухе, намного выше уровня «туристов» не торопясь, справа налево прожужжал и пролетел, как шершень, в сторону Устройства Погоды легкий четырехвинтовой аэродрон-шпион.
Дуайт приставил руку козырьком:
– Этот наш. Куда он собрался? Здесь же запрещено летать.
– Плановая инспекция уровня опасности и враждебной активности в спорной зоне. Думаешь, мы зря приземлились за километр отсюда?
Спереди из пустоты прилетел звук, похожий на всплеск воды. Дрон потерял управление и вошел в пике, закручиваясь по спирали, и вскоре окончательно исчез из виду.
– Похоже, что не зря, брат! – пробормотал толстяк.
– У нас еще остались штыри? – Грин проверил прочность вязки узла на одном из концов веревки, которым он и напарник были привязаны друг к другу. Осмотрел ранты под кошки на тяжелых горных ботинках. – Слушай! Все! Соберись!
– Последний! – Дуайт помотал головой, вынув из кармана ветровки ледобур, и протянул его парню.
– Значит, дальше двигаемся по наитию.
– Это как?
– С верой в удачу под сердцем! – Освин прочистил проушину в металлическом сердечнике с резьбой, вставил в нее карабин с продетой веревкой и при помощи пневматического пистолета вогнал всю конструкцию в обледенелую скальную стену. – Мы почти на месте. Я это чувствую. То, что нам нужно, что бы оно ни было, – за этим поворотом.
– Знаешь ли! Думаю, ничего там нет. Готов поспорить…
– Не здесь, не со мной и не сейчас.
Мужчины вздрогнули от громкого раскатистого сигнала, напоминавшего смесь гудка парохода и эвакуационной сирены. Звук эхом отразился от скалистых уклонов, вызвав незначительный сход лавины на горе напротив.
Цвет луча Устройства Погоды изменился с медно-оранжевого на медово-желтый.
– Очередная штормовая волна! – Кэннинг вернул крышку термоса и надвинул на нос очки.
– Похоже на то. Вот-вот ударит! – Освин закинул за спину рюкзак. – Надо спешить. За мной!
Несмотря на недавнюю потерю отца во время дерзкого нападения диверсант-отряда Зэрлэгов на ретрансляционный узел связи, парень держался молодцом. Не ныл, не жаловался. Был всегда собранным, спокойным, сфокусированным на деле.
Случайно оступившись на довольно резком повороте, Освин чуть было не сорвался в ущелье. Его правая нога продавила снежную коросту, и белый ковер, устилавший тропинку, обрушился вниз, рассыпаясь на разлетающиеся в разные стороны комья и оголяя острые скользкие камни.
Кэннинг успел схватить парня под локоть и помог сохранить ему равновесие:
– Смотри!
Часть упавшего снежного покрова с отвесного края тропы оголила выпирающую из сугроба спину заметенного снегом человека.
Освин рванул вперед как ошпаренный:
– Гребаный Юпитер!
Кэннинг догнал Грина, и вместе они перевернули тело, отряхнув с его лица прилипший влажный снег.
Мужчина.
Полностью обнаженный.
И самое главное – живой!
Дуайт отщипнул со своей бороды колючую сосульку:
– Чертовщина какая-то! Откуда он тут? Ты его знаешь?
– Никогда не видел.
– Кто-то из пропавших без вести? Сбежал из плена?
– Нет, он не из наших. Смотри. У него нет ни перинатальных рубцов от обязательных внутриутробных вакцинаций, ни шрама от имплантированных биометрических датчиков. Странно…
– Может, его клонировали из нашей ДНК?
– И пустили пастись по горам? Без одежды? Смысл?
– Как он тут, в одном исподнем, еще не окочурился – никак не пойму.
– И следов нигде нет, откуда он сюда приполз. Или упал с неба?
– Руки-ноги целы, – Кэннинг поглядел вверх вдоль вертикальной отвесной скальной стены. – Высоко. Разбиться здесь раз плюнуть.
Освин наклонился и приложил ухо к слегка пошевелившимся губам обнаруженного незнакомца.
Дыхание было прерывистым и очень слабым.
Неожиданно мужчина дернулся и прошептал всего одно, но очень четкое и хорошо различимое слово:
– Элизабет!
Мужчины переглянулись. Толстяк растерянно потаращился вверх, потом назад на тропинку и удивленно спросил:
– Ну и что нам с ним делать?
– Достань из моего рюкзака баллон с гелием, стропы и зонд. И, пожалуйста, – Грин подозрительно широко улыбнулся. – Сними заодно свою теплую куртку!
Замерзшие термометры
17:33 UGT
Акан-Люкар – заброшенная восточная деревня Илиокрийцев
Ночь уверенно вступила в свои законные права, а крепчающий мороз смешал в воздухе смирение с щепоткой промозглого отчаяния. Очередная толика надежд на лучшее замерзла вместе с ушедшим в прошлое еще одним прожитым днем.
Рука-манипулятор робко приоткрыла дверь, и автономный снегоплавильный дройд-уборщик I-Wiper осторожно въехал на двух ведущих гусеницах в неосвещенную тростниковую хижину.
Покрытые ровным слоем изморози, словно усыпанные мелкими бриллиантами, предметы мебели по очереди отозвались в луче света поворотного прожектора переливающимися яркими блесками. Ворвавшийся ветер поднял небольшое облако инея и закрутил его вверх вдоль наклонной стены.
Дройд не торопясь «прощупал» всю комнату, задерживая внимания на интересных деталях вроде разноцветных бликов от преломленного в треснувшей хрустальной чаше света и свисающей с потолка вязаной игрушки в форме кита.
В самом дальнем углу на кровати показалась застывшая фигура окаменелого замерзшего трупа женщины– аборигена, свернувшейся калачиком, обнимающей словно сделанного из фарфора грудного малыша.
