– Твоя мама правда художница?
Я в шоке. Дома Лия всегда говорит что думает. Но при посторонних, даже при своих подружках из садика, отмалчивается.
– Правда. Поэтому-то мы сюда и приехали. Чтобы мама рисовала солнце и океан.
Лия обдумывает информацию.
– И ты здесь никого не знаешь?
Виви пожимает плечами:
– Ну, кое с кем я успела познакомиться. А что? Ты мне можешь друзей порекомендовать? Или развлечения? Или скажешь, где лучше всего кормят?
– Скажу, – отвечает Лия. – У нас дома.
– У вас дома? – улыбается Виви.
Лия кивает.
– Джонас, можно Виви сегодня придет к нам ужинать?
– Ну…
В смысле, я бы с радостью пригласил эту девчонку на ужин. Но только не к себе домой. Незачем ей знакомиться с моей крезанутой семейкой. Лия и Виви смотрят на меня. Отговорки в голову не приходят. У нас продуктов нет? Вранье: я всегда покупаю продукты оптом – так дешевле. Правда слишком тяжела: моя мать в глубокой депрессии, и у меня пятеро братьев и сестер, каждый со своим заскоком. Виви заглядывает мне в глаза, я телепатирую: пожалуйста, избавь меня от этой пытки – наблюдать твой шок от моих родных. От препирательств и грызни. От бьющего в глаза отсутствия родителей.
– Конечно. Если Виви так хочется.
Виви хлопает в ладоши, Лия улыбается. Я пока ничего не сделал. Значит, ничего и не потеряно. Лия подбросила идею – будто бомбу с часовым механизмом вручила, – а я расписался в получении. Теперь эта бомба взорвется у меня в руках.
– Что у нас на ужин? – спрашивает Лия.
– Пока не решил. А что ты хочешь?
– Пиццу. Только не магазинную. Я хочу твою пиццу.
Лия взглядывает на Виви:
– Джонас так пиццу печет – пальчики оближешь.
Что ж, пицца – удовольствие недешевое, но я ее испеку, так и быть. Лия встает, идет выбирать очередной оттенок краски. Она отошла достаточно далеко, можно повесить голову. Что я и делаю.
– Если не хочешь, принимать приглашение совсем не обязательно. Лия поймет.
– Очень даже хочу.
Виви прищуривается на меня, словно я несусветную глупость выдал. Словно принять приглашение пятилетнего ребенка – дело самое обычное.
– Я уже сказала – я здесь недавно, никого толком не знаю. И потом, моя мама не готовит, я на ужин хлопьями пробавляюсь. Уже целую неделю. Хлопья, правда, вкусные, но неплохо бы поесть чего-нибудь горяченького. Питательного чего-нибудь. Так во сколько у нас ужин?
– Гм…
Я медлю с ответом. Прикидываю, сколько времени нужно, чтобы купить продукты, дойти с работы до дому, замесить тесто. А заодно прибраться, сделать братьям и сестрам внушение, чтобы прилично вели себя при Виви. И решить, нужно ли рассказывать ей о родителях. И/ или объяснять их отсутствие за столом. Получается две недели. Минимум.
– Вот как мы поступим.
Виви хватает меня за левое запястье, тянет к себе всю руку. Сырые прикосновения к коже, прохлада кисточки, обмакнутой в краску. Секунда – и дело сделано, на моей руке – десять темно-синих цифр. Ее телефонный номер размахнулся от бицепса, от края рукава футболки, до основания ладони.
– Скинь сообщение, когда определишься со временем.
И вот мы с Лией на улице. Мы пробыли в студии меньше часа. За это время Лия завела новую подружку, а я получил номер сотового этой подружки длиной во всю свою руку.
– Полная аномалия, да, Лия?
– Ага, номалия, – эхом отзывается сестренка.
Словом, у меня полдня на лакировку собственной жизни. Пусть хотя бы выглядит обычной, пусть не сразу отпугнет эту удивительную девушку. Мне нужен план. Мне нужна стрижка. И, пожалуй, дротики со снотворным для Исаака и Беки. Лия идет по бордюру, воображает себя воздушной гимнасткой. Выжидаю секунду, потом спрашиваю:
– Лия, можешь оценить аномальность нашей семьи по десятибалльной шкале?
– Сто, – сразу отвечает Лия. – У нас – полная номалия.
По большей части мне кажется, что я едва-едва справляюсь. Но, если моя младшая сестренка не считает нашу жизнь кошмарной, даром что у нас нет отца, а вместо матери – призрак, значит, мои усилия не напрасны. «Полная номалия». Для кого-то – сомнительно звучит. Для меня – в самый раз.
Глава 3
Виви
– Доброе утро, Виви!
Уитни на всех парах бросается к стойке. Лицо в обрамлении мелких завитков, при дневном свете каштановый цвет отливает рыжиной. Мне сразу хочется такую же бордовую юбку – с запа́хом, длиной в пол.
– Доброе утро!
– Ну что, дела идут?
Уитни достает коробочку с новыми красками.
– Идут, идут! Пятнадцать клиентов за шесть часов.
Да, правильно – за шесть. Причем один клиент две посудины расписал. И у меня новая подружка. А ещщще… – Я играю бровями, интригую. – Еще я познакомилась с парнем.
Уитни заранее расплывается в улыбке, вся подается ко мне.
– Что ты говоришь!
Так и вижу Джонаса – вихрастого, с глазами того оттенка, какой приобретает кофе, когда долго глядишь в полную чашку. Знаете, такой глубокий коричневый цвет с переходом в черный. Теплый. Дразнящий вкусовые рецепторы.
– Он просто красавчик.
– Я его знаю? Он местный или отпускник?
Уитни потирает руки, словно готовится принять целый букет смачных подробностей.
– Местный. Его зовут Джонас.
Имя прямо просится, чтобы его растягивали, произносили по слогам. Джооо-нааа. Мне нравятся эти долгие «о» и «а»; мне нравится сонорный «н», заставляющий коснуться нёба языком. Чтобы произнести мое имя, требуется задействовать только нижнюю губу да передние зубы. Бровь Уитни подпрыгивает на целый дюйм, бронзовеет в луче послеполуденного света.
– Джонас Дэниэлс?
– Фамилии не знаю. Среднего роста, темноволосый. У него очень славная сестренка Лия. И переутомленный вид.
– Ну да, это Джонас Дэниэлс.
Уитни, минуту назад пускавшая слюнки, теперь взволнованна. Не пойму, какая подробность ее так напрягла. У Джонаса что, девушка есть? Значит, мои акции резко упадут. Потом я их подниму, конечно, но все равно это неприятно. Понадобится время, а я не отличаюсь терпеливостью. У меня – планы. Хорошие планы. Уитни плотно сцепляет пальцы.
– Он тебя куда-то пригласил?
– Он – нет. Меня пригласила Лия. К ним домой на ужин. Джонас согласился. Но, кажется, ему эта идея понравилась. В смысле, может, я и опережаю события, только к тому времени, как я выйду из-за стола, Джонас точно уже не будет жалеть.
