– То есть ты хочешь сказать, что сначала надо выработать общий взгляд на дело, а потом подогнать под него свидетельства, так? А что, в этом что-то есть. Договорились. Пали, Билл.
– Может, сначала изложите свою версию? – скромно предложил Билл.
Крук сунул одну руку в карман своего вызывающе яркого пиджака, другой взмахнул и заявил:
– Ни в коем случае. Мы с тобой оба читали «Гангу Дин»
[36]. Валяй, Билл, ты ведь не думаешь, что ты у нас один такой образованный, верно?
Биллу ничего не оставалось, как изложить ход событий, каким он его видел. Его версия, коротко говоря, сводилась к тому, что Харви стало известно слишком много и его просто убрали с дороги.
– Стал для них опасен? – уточнил Крук. – Что ж, может быть, Билл, вполне может быть. По-моему, не будет ничего дурного, если мы съездим на Роперс-роу и порасспрашиваем хозяйку, может, узнаем что-нибудь.
Они вышли из кабинета, и Крук тщательно, хоть в данных обстоятельствах и совершенно незаконно, заклеил снаружи дверь полоской скотча.
– Pro tem
[37] этого будет достаточно, – сказал он и последовал за Биллом к лифту.
Глава 18
Хозяйкой пансиона по адресу Роперс-роу, 207, находившегося в стороне от шоссе, оказалась худощавая, улыбчивая, неряшливая на вид женщина по имени миссис Лэм. У нее была привычка во время разговора расчесывать волосы – тем энергичнее, чем интереснее для нее этот разговор становился, так что под конец, когда она уже была полностью им захвачена, голова ее походила на разворошенное грачиное гнездо.
Увидев Крука, миссис Лэм расплылась в улыбке, готовая предложить ему лучшие помещения в своем доме, но когда взгляд ее переместился на Билла, улыбка погасла. По виду Крук был из тех клиентов, какие в этом квартале не редкость, они снимают пару хороших комнат и не особенно придираются к еде, но Билл, при том что внешность его явно свидетельствовала о нелегком жизненном опыте, производил впечатление человека, в жилах которого текли остатки голубой крови. Что всегда заставляло Крука, хорошо знавшего его биографию, с трудом сдерживать ухмылку.
– Мы друзья мистера Харви, – сразу же солгал Крук. – Насколько я понимаю, он какое-то время снимал у вас жилье.
– Было дело, но недавно съехал, то ли в поисках удачи, то ли, как он сам сказал, лучшего жилья, – сообщила миссис Лэм голосом неожиданно пронзительным – как если бы вдруг вода хлынула из крана. – У меня вообще-то тут все забито, но пару славных комнат мне удалось для него найти, а он ни с того ни с сего отправился в деревню, во всяком случае по его словам. Правда, хоть он и не предупредил заранее, но заплатил за неделю вперед, так что жаловаться мне не на что.
– И когда же он уехал?
Миссис Лэм подняла голову, искоса посмотрела на Крука, и в глазах ее, полуприкрытых светлыми ресницами, мелькнула плутоватая усмешка.
– Вы вроде сказали, что это ваш друг?
Крук протянул ей визитку.
– Я его адвокат. Дело в том, что он исчез в неизвестном направлении, и мы опасаемся, что ему изменила память.
– Ну, если он забыл про родственников, меня это не удивляет.
– А у него есть родственники?
– Он говорил, что нет, но удивительно, как это они объявляются в самый нужный момент.
– Нам подумалось, вы можете помочь.
Она принялась расчесывать волосы и не останавливалась, пока они не упали ей на глаза.
– Ага, помочь? Вы что же, думаете, я не знаю, что вам нужно? Деньги, конечно. На деньги всегда все, как мухи на мед, слетаются.
– Насколько мне известно, ничьих денег он не трогал.
– Однако же исчез! Плохо дело, а? Как любит повторять Гарольд, деньги – это не только благо, хотя не пойму, откуда ему-то это знать, он о деньгах и понятия не имеет. Ладно, заходите, хотя не знаю уж, чем могу быть вам полезна.
– Может, вам попадались его письма?
– Нет, но одно письмо он точно получил. Он как раз размахивал им, когда я вошла в дом. Буквально места себе не находил от возбуждения, да оно и не удивительно, после стольких-то лет работы на этого скрягу. «Все, теперь я свободен… плевать я теперь на всех хотел», – что-то в этом роде выкрикивал, точно не помню. Когда человек вне себя, он вроде как пьяный, сам не знает, что говорит.
– И когда пришло то письмо?
– Если вы его адвокат, вам лучше знать.
– Так потому-то я и беспокоюсь, что мне, его адвокату, ничего об этом не известно.
– То есть вы намекаете, что это была подстава и его просто хотели заманить в деревню и там сделать что-то очень плохое?
– Все может быть, – кивнул Крук. – Жаль, что у вас нет этого письма.
– Конверт остался.
– Уже лучше, чем ничего.
Миссис Лэм вышла и вернулась с конвертом.
– Я хотела переписать адрес, но он сказал, не стоит, можете оставить конверт себе. Вот, пожалуйста. – Она протянула Круку конверт. – Знаете, мне с самого начала показалось, что во всем этом есть что-то странное.
– Что именно?
– Ну, например, то, как он сказал, что прежде всего пойдет в парикмахерскую. Мой дядя, говорит, не любит, чтобы на лице была лишняя растительность. Потом подхватил чемодан и ушел.
– И адреса не оставил?
– Нет, сказал, что если будут письма на его имя, то он пришлет за ними.
– Ну и как, приходили?
– Всего одно.
– Пожалуй, я взглянул бы на него.
– Оно у меня в спальне, на камине. Пришло вечером в тот же день, как он съехал. Больше ничего не было.
– Комнату, в которой он жил, кому-нибудь сдали?
– Сразу же. На такие однушки всегда большой спрос.
– Уезжая, он ничего не оставил?
– Только небольшую пачку коричневой бумаги, он принес ее домой накануне.
– Накануне – это значит в воскресенье вечером?
– Точно.
– А вы в воскресенье ходили за покупками?
– Что, я помню, что ли? Может, и ходила. Но его все равно почти весь день дома не было.
– Кто-нибудь к нему заходил?
– Странно, но да. Его спрашивал какой-то краснолицый коротышка.
– А почему вам это показалось странным?
– Потому что он всегда говорил, что никто его искать не будет. Он вроде как одуванчик, сам по себе растет. Ни жены, ни сестры, вообще никого из близких. «Вот помру нынче ночью, и никто, кроме вас и мистера Фэра, не заметит», – говорил он. Да бросьте, отвечаю, не может быть, чтобы не было друзей или соседей, как у всех. А он уверяет: нет, никого нет. Ну что сказать, случается, такие одиночки и сами толком не знают, что для них лучше. Бывает, и я сама думаю, что неплохо бы иметь поменьше соседей.
