– Вам следует ответить на этот вопрос, миссис Росс.
Она вскинула голову:
– Если ему угодно было подозревать, что у меня романтическая привязанность к его сыну, то он ошибался. Между нами огромная разница в возрасте. Сама идея абсурдна.
– Тем не менее он подозревал нечто подобное?
– Делал вид, что подозревает.
– А до того дня он делал намеки такого рода? Говорил о своих подозрениях? К примеру, когда запрещал вам видеться с сыном?
– Я не могла допустить, чтобы моим поведением руководила мысль столь… низкая! – Голос ее на последнем слове возвысился, зазвенел и эхом прокатился по залу. Хокс, однако, остался невозмутим. Он продолжил свои расспросы. Поинтересовался, часто ли бывала она в съемной комнате Гарри. Не приходила ли ей в голову мысль, что это неприлично. Ведь Гарри очень привлекательный молодой человек, не так ли? Не пришлось ли ему сменить адрес после того, как она стала его навещать? Разве не факт, что его первая квартирная хозяйка возражала против того, чтобы к жильцу захаживала замужняя женщина? Каждым своим словом Хокс старался создать у присяжных образ неверной жены, отчаявшейся перед лицом позора, нищеты, краха. Я вглядывался в лица своих соседей. Похоже, обвинитель их убедил. А физиономия Хокса меж тем приобретала выражение, которое бывает у охотника, когда он настигает добычу. Она выражала ликование, почти злорадство. Жалости он не знал и сострадания тоже.
Отстал он от нее, только задав свой последний вопрос:
– Миссис Росс, мне осталось спросить вас только об одном. Сказали бы вы… Могли бы вы сказать, что были счастливы в браке?
Тут он загнал ее в угол, и оба они это знали. В зале установилась мертвая тишина.
– Нет, – не сразу отозвалась она своим низким и внятным голосом. – Счастлива я не была, но, тем не менее, мужа не убивала.
– А он, он догадывался о том, что вы несчастны? Вы говорили ему о том, что жизнь с ним вам ненавистна?
Виола Росс тут сникла, будто в последнюю свою фразу вложила все до капли остатки сил. Впервые она посмотрела на него умоляюще, но, не встретив сочувствия, сумела лишь тихо проговорить:
– Не знаю. Просто не знаю, и все.
– Ну-ну, миссис Росс, так не бывает. Как можно не знать, говорили вы мужу, что жалеете о том, что вышли за него замуж, или не говорили?
– Чего только сгоряча не скажешь… – прошептала она.
– Но не такое же!
Тут, благодарение богу, вмешался судья. Наклонившись в сторону подсудимой, он произнес:
– Миссис Росс, если вы припомнить не можете, то, значит, не можете и ответить на этот вопрос. И не обязаны отвечать.
На моих глазах физиономия Хокса окаменела так, что лишилась всякого выражения. Только взгляд сверкал, не суля подсудимой ничего доброго. Что ни говори, а, несмотря на вмешательство судьи, он добился цели, которую перед собой ставил. Он создал у присяжных – уж это-то было очевидно нам всем – впечатление, что допрашивает преступницу.
Выступавший затем защитник Макнейл не решился давить на миссис Росс: было видно, что она на пределе сил. Он сделал, что мог, чтобы немного растопить общую атмосферу враждебности, но заметного успеха не имел.
Он допросил других свидетелей, в том числе Гарри Росса, тоже особо не усердствуя. Это было бы неблагоразумно. Гарри – темноволосый привлекательный парень с уверенными манерами – держался настороже. Его ответы полностью подтверждали показания миссис Росс, но сомневаюсь, чтобы ей это помогло. Слишком многие думали, что они вместе готовились к защите. Хоксу дали еще высказаться перед тем, как судья приступил к заключительной речи, и, как пробормотал кто-то за моей спиной, дело оставалось за малым.
Глава 3
– Положение, по-моему, безнадежное, – мрачно сказал Моррисон. – Не представляю, как им удастся наверняка доказать, что убила она, но если не она, то, черт побери, кто же?
– При расследовании убийства все доказательства – по определению косвенные, – отозвалась присяжная по фамилии Бейтс. – Кто же убивает при посторонних, чтобы те свидетельствовали против них?
– А не мог кто-нибудь залезть в дом, пока она сидела в кино? – предположил Чалмерс.
– Кто, например? – спросила Бейтс.
– Мы не знаем. В конце концов, жизнь многих из нас – закрытая книга. Даже соседи могут всего не знать. Может, у него были враги…
– И кто впустил в дом убийцу? Почтенная Марта?
Нам пришлось признать ее правоту. Марта в качестве участницы заговора с целью задушить хозяина – это было просто несообразно ни с чем.
– А в том, что это убийство, сомнений нет? Случайная смерть абсолютно исключена?
– Абсолютно, – заверили мы. – Тело освидетельствовано двумя врачами. Сомнений – никаких. А кроме того, как объяснить будильник?
– Да, это настоящая тайна, – согласились мы.
– А я считаю, никакой тайны тут нет. Миссис Росс понимала, что в полночь будильник прозвенит, а звонок отключить не умела. Она знала, что от звона муж сразу проснется. И она, скорее всего, до того успела зайти к нему в комнату – может, у него была против нее улика какая-то, и она знала об этом… То же самое письмо, например. Ей показалось, что он просыпается, она схватила часы, замотала их в шаль, чтобы заглушить, а потом, когда поняла, что не вышло, что он ее видит, схватила подушку и прижала к его лицу. Что ни говори, а камешек из ее кольца в кровати нашли. И против этого ничего не попишешь!
– Можно объяснить это совершенно иначе, – упрямо возразил я. – Не понимаю, зачем бы ей лгать. Не говоря уж про будильник в картонке. Отчего она его потом-то не вынула и не вернула на место?
– Ну, конечно же, потому, что совсем забыла о нем! Вообще если хорошенько подумать, то можно предположить, что будильник этот она замотала в тряпки и спрятала до того, как он должен был прозвенеть. Потом начала свои поиски с мыслью о том, что дела ее хуже некуда, взглянула на мужа и подумала: до чего же он беспомощный. Он же был невысокого роста, вы помните, а уж в постели так просто воробышек. Ну, а дальше действовала по побуждению. Она ведь сильная женщина.
– Все это домыслы, и ничего больше, – возразил Моррисон.
– Но ведь все-таки кто-то его убил! – вскинулась мисс Бейтс.
– Сдается мне, у нас нет никаких фактов, которыми можно бы подкрепить обвинение, – прозвучал тонкий обиженный голосок, подобный тому, каким, наверное, изъяснялся Комар из «Алисы в Зазеркалье». – Извольте… Никто не видел, как она входит в комнату мужа. Как выходит, тоже не видел. Отпечатков ее на будильнике не нашли. Да, я знаю, они могли стереться, когда она закутывала его в шаль. Но факт остается фактом: ни одного отпечатка! Миссис Росс сразу послала за доктором и ничуть не возражала против расследования. Она открыто позвонила своему пасынку и попросила его хозяйку передать ему, чтобы перезвонил. Все это, знаете ли, слишком прямодушно, на мой взгляд, чтобы быть правдой.
