Глава 2
Тюремная каменоломня напоминала печь. Том Беджер поворачивал бур. А Джо Харбин работал копром. Это был тяжелый молот, скользящий в полозьях, и он дергал его с неумелым остервенением, совсем не в том легком ритме, как это делают опытные бурильщики.
— Полегче, дурень чертов! — сердито сказал Беджер. — Если не попадешь по буру, я без руки останусь!
Беджер сидел на корточках возле бура, поворачиваясь так, чтобы не выпустить из поля зрения Перримена, их конвоира. Том был опытен не только в бурении скал, но и в тюремных делах, и потому знал, что заключенный не может выбирать себе товарища по камере, даже товарища для побега. Обстоятельства делают это за тебя, а дальше ты уже сам должен управляться как сможешь.
— Я тут жизнь гроблю, — сказал Харбин, — а этот проклятый Родело выходит на волю. Всего один год! Я бы такой срок выдержал, стоя на голове!
— Ты убил человека, чтобы добыть те деньги.
Джо Харбин снова схватился за ручку своего копра. Гнев внезапно отступил, сменившись холодным, тщательным расчетом.
— Какие деньги? Беджер провернул бур.
— Да вот ту зарплату с шахты. Пятьдесят тысяч долларов.
— Болтаешь много.
— Тебя заедает, что Родело выйдет отсюда и заберет всю добычу, — сказал Беджер.
— Он не знает, где я ее спрятал.
— Ну, у него есть неплохая мысль. Он говорил мне, что когда его срок приблизится к концу, ты попробуешь бежать и будешь его пасти — это как раз то, что ты делаешь.
— А тебе что до того? — ответил Харбин грубо. — Ты-то этого в жизни не сделаешь!
Беджер внезапно сплюнул на землю: это был сигнал, что конвоир поворачивается. Харбин поднял тяжелый ползун, сбросил его, снова поднял. Когда конвоир повернулся к другим заключенным, Беджер спокойно произнес:
— Я ошибусь, если попробую бежать один. И ты тоже ошибешься, потому что ты не шибко мудрый. Но если бы мы были партнерами…
Они работали молча. Наконец Харбин сказал неохотно:
— У тебя есть какая-то идея?
— Ага… У меня их несколько, и они сработают, но мне нужен партнер.
— Я бы охотно подался в Масатлан, — пробормотал Харбин. — Мне нравятся мексиканские бабы.
— Мы можем забрать эти деньги, разделить их пополам…
— Разделить? Рехнулся? Ты что думаешь, я их добывал, чтобы с кем-то делиться?
— Мы бы стали партнерами.
Джо заговорил снова. Том Беджер торопливо плюнул в пыль, но Харбин, слишком обозленный, чтобы соображать, продолжал сердито выкрикивать:
— Эй! Ты что же думаешь…
Вдруг рядом с ними появился Перримен.
— Разговаривать запрещено!
Харбин повернул к нему лицо, искаженное злостью.
— Ты!..
Реакция Перримена была быстрой. Ему приходилось иметь дело не с одним крепким орешком, и он видел, к чему все идет. Приклад его ружья ударил резко, точно, и достал Харбина в момент броска. Он упал на колени, из разбитой головы потекла кровь. Отступив в сторону, Перримен глянул на Беджера.
— Вы что это?
— Поспорили, Перримен. Джо не виноват — жара его довела.
Перримен вздохнул, но Том Беджер улыбнулся просительно.
— Джо не выдерживает зноя. Вы же знаете, он родился в Монтане, и не может переносить жару, как вы или я. Успокоившись, Перримен отошел в сторону.
— Ладно. В этот раз не доложу. Но если ты ему друг, то держи его на коротком поводке, слышал? — Он вытер лоб. — А и в самом деле припекает, черт возьми! Вряд ли его можно обвинять.
Он ушел, и Беджер помог Харбину подняться. Крови было немного — всего лишь струйка, но Харбин все еще глядел остекленелыми глазами.
— Ты мне шкуру спас, — сказал он.
— А почему бы нет? Разве мы не партнеры? Харбин снова вздохнул.
— Так что там за идея у тебя?
— Я могу тебя доставить в Масатлан… вместе с этим золотом… за десять дней.
— Ладно… партнер.
— Хорошо, — Беджер протянул бур. — Будешь поворачивать бур. И всеми святыми тебя умоляю — не заводи этого конвоира. Если они нас разлучат, я уйду сам.
Джо Харбин угрюмо взялся за работу. Ладно, если нужно, он это сделает. Будет так упираться, что они теперь на него и внимания не обратят. В голове пульсировала боль, но его били и раньше, и думал он не об этом, а о деньгах, которые ждут его, и о том, как не подпустить Родело к тайнику.
Он не увидел, как подошел Индюк, не заметил даже его присутствия, пока конвоир не произнес:
— Ты что, никогда не устаешь, Джо?
— Только не я.
— Твой друг Родело выписался сегодня утром. Смотрите, что он мне дал, — он показал им золотую монету, наблюдая, какое это произведет впечатление. Индюк был уверен, что за этим что-то кроется, и его разбирало любопытство. — Эти деньги ему выдали на кормежку, пока он работу не найдет. Не понимаю я этого парня.
Но Харбин никак не отозвался, и Индюк ушел. Беджер, переставляя бур в новую скважину, заметил:
— Если Дэну не нужны эти деньги, он, видать, четко знает, где получить большие.
— Мне надо вырваться отсюда. — Глаза у Харбина были дикие. — Том, нам надо вырваться!
— Вырвемся. Сегодня вечером.
Харбин недоверчиво наклонил голову вбок.
— Вечером?
— Будь готов. Примерно на закате.
Джо Харбин облизнул губы и посмотрел на солнце… часа два еще. Он почувствовал, как под рубашкой проступил холодный пот. Неужели он испугался? Что ж… может быть. Но он пройдет через это во что бы то ни стало… Он уже пробовал когда-то холодное мексиканское пиво, тэкилу. Вот это выпивка!
Они работали, а солнечный жар лился сверху и отражался от песчаника; жестокий, обжигающий до волдырей, он превращал дно карьера в печь. Неосторожное прикосновение к стальному буру обжигало до мяса; через карьер протащили двух бедняг, потерявших сознание от зноя, но Джо Харбин продолжал упрямо работать. Том Беджер работал медленнее, более методично, но успевал не меньше. Он не терял ни сознания, ни сил. Он работал уже давно и знал все приемы и хитрости, облегчающие тяжкий труд.
Миллер, который конвоировал их во вторую половину этого долгого знойного дня, подошел поближе. Они закончили последнюю скважину, изрядно опередив остальных.
— Ну, парни, вы нынче самая лучшая пара на этой работе. Собирайте инструменты. На сегодня хватит. Беджер выпрямился, растирая поясницу.
— Спасибо, сэр. Я так думаю, вы правы. Лучше оставим что-нибудь на завтра.
Он складывал буры, а Джо Харбин взвалил на плечо свой копер. Выждав, пока внимание конвоира отвлечется, Беджер ногой отбросил один бур в камни, а потом оба медленно поплелись. Оглянувшись, Беджер увидел, что «пороховая мартышка» уже набивает динамитные шашки в только что просверленные шпуры, утрамбовывая их длинной палкой. Беджер шарил глазами по карьеру, измеряя расстояние, представляя в уме все события, которые тут произойдут, и тщательно взвешивал шансы. На мгновение его взгляд остановился на Суслике, который сражался с тяжелой тачкой, нагруженной битым камнем. «У парня плохой вид… никогда он не вытянет своего срока», — подумал Беджер.
