Кэй лихорадочно соображала, стоит ли рисковать, рассказывая Джадду все высказанное Фрэнком о Роджере, ясно было, что это вызовет в нем целую бурю. Но и молча сидеть нельзя было, а меньше всего опасного, как ей показалось, в таком вот откровении:
– Он считает, что Роджер каким-то образом уговорил мистера Крауча продать свои акции.
– Я так и думал, – негромко заметил Джадд с усмешкой, в которой горечь мешалась с иронией. – Ему всегда претило, что Роджер напролом лез, а теперь волнуется, что будет, когда тот окажется президентом.
Недоверчивость лишила Кэй осторожности, она сама удивилась, услышав свой вопрос:
– А ты нет?
– Нет – что?
– Не волнуешься? Ну, что Роджер руководить станет?
– Все не так уж намного и изменится, – махнул рукой Джадд. – Старк начал путь к руководству с первого дня в компании. В этот последний год или около того. Тут надо правде в глаза смотреть – мистер Крауч компанией уже не управлял. Управлял Роджер.
– Но ты никогда…
– Да, мне удавалось не позволять ему совать нос в мои дела, – удовлетворенно, но не без грусти выговорил Джадд, что было лишь едва слышным отзвуком былой бравады, да и тот пропал, когда он прибавил: пока эта штука не случилась.
Кэй вцепилась в руль так, что костяшки пальцев побелели, не очень уверенная в том, что он имел в виду под «этой штукой». Громадная фура катила в соседнем ряду и громыхала так, что говорить было невозможно, это дало Кэй время решить, имел ли Джадд в виду сердечный приступ или ту ситуацию, что возникла из-за продажи мистером Краучем своих акций. Варианты один другого хуже. Какой бы ни была причина, а дух Джадда оказался сломлен. Ей всегда хотелось, чтобы он изменился, надеялась, что настанет день, когда он сможет бесстрастно оценивать и мистера Крауча, и «Крауч карпет Ко», и про Роджера Старка говорить, не впадая в невротическую ярость, и все же исполнение такого желания воистину пугало ее больше, чем все, что случилось с той поры, когда она прочла в Париже письмо Дафи.
Фура таки обогнала их, громыхание стихло, а на Кэй вдруг напало уныние еще хуже, чем у Джадда.
– Как он к Роджеру относится, мне известно. Я сам этого гада никогда не любил. Только и ему надо отдать должное. Он видел, каково положение: мистеру Краучу за шестьдесят и никто на смену ему не идет, – потому-то и взялся за эту работу. А теперь пришел срок расплаты, только и делов. Кто-то должен быть президентом. А кто еще там есть? Роджер Фрэнку не нужен, а нужен-то ему кто?
Как ни растеряна была Кэй почти невероятным отношением Джадда, но все же догадывалась, что тот слишком торопится с необоснованным толкованием того, что движет Фрэнком Уиттейкером.
– Джадд, в самом деле, я думаю, что Фрэнка вовсе не настолько волнует Роджер, сколько мысль, что компанию поглотит «Дженерал карпет».
– Мне непонятно, каким образом Хортеру удастся выйти сухим из воды со слиянием «Крауч» и «Дженерал карпет». Власти непременно вмешаются. Об этом Фрэнк подумал?
Ей хотелось сказать, что она не знает, любым способом уйти от этого, вот только, если она свой шанс упустит, то другого ей вообще никогда не видать.
– Фрэнк вот чего опасается: власти могут закрыть на это дело глаза и позволят ему выгореть, если только никто не примется возражать.
– Ладно, предположим, что Хортер и в самом деле старается провернуть слияние, но я не думаю, что он этим займется, он не настолько глуп. Но предположим, что это так. Ну и, спора ради, предположим, будто этому что-то мешает. С чем тогда остается «Крауч карпет»? Мистер Крауч ушел, он ушел и возвращаться не собирается – свой пакет акций продал. А кто им владеет? Гаррисон Хортер. Стало быть, и компания у него под контролем.
– Но Фрэнк утверждает, что контроля у Хортера нет. Говорит, что даже со всем пакетом акций мистера Крауча…
– Послушай, – перебил ее Джадд, повернувшись к ней теперь вполоборота. – Хортер купил его пакет и заплатил за него живыми деньгами. Не знаю, сколько именно, потому как точно не помню, сколько акций принадлежало мистеру Краучу. Но где-то около ста пятидесяти тысяч. И Хортер заплатил как минимум по сорок долларов. Именно столько они стоили на бирже днем раньше – я сверился с газетой. Даже если он заплатил только по рыночной цене, а возможно, он и больше заплатил, все равно набегает шесть миллионов долларов. Ты что, считаешь, что Хортер такой остолоп, чтобы поставить на кон такую кучу денег, не зная, что ему предстоит? Ты думаешь, стал бы он головой в петлю лезть, если бы была хоть какая-то опасность того, что какой-то хрен моржовый вроде Фрэнка Уиттейкера у него из-под ног табуретку выбьет?
– Но мне казалось, что Фрэнк всегда тебе нравился, – заметила она, нащупывая дальнейший ход разговора: ушам своим не верила, слыша, как Джадд говорит, как какой-нибудь финансист.
– А-а, с ним все в порядке, – махнул рукой Джадд. – Мы с ним всегда ладили, главным образом потому, полагаю, что я всегда к нему относился так, как он рассчитывал. Только правда в том, что Фрэнк, по большому счету, никогда не был башковитым малым. Если бы не женушкины акции, ни за что бы он не стал делопроизводителем компании. В былые времена – место куда как хлебное: приличный кабинет, шикарный титул, мистер Крауч то и дело за советом обращается, – малый млел от счастья. Но потом пришел Роджер и стал его зажимать. Нетрудно понять, почему Фрэнк во все тяжкие пустится, лишь бы поквитаться с ним.
– Ты не считаешь, что он на самом деле заинтересован в спасении компании?
– Что ты хочешь этим сказать: в спасении компании? От чего?
– Как сказать, ты же знаешь, постараться сохранить компанию такой, словом, такой компанией, какой она все время была?
Джадд подался вперед, положив руки на приборный щиток, молча смотрел вперед на дорогу. Она ждала, чувствуя, что все зависит от того, что он сейчас скажет, однако когда он рот открыл, то всего-навсего пробормотал:
– Может, ничем особенным она и не была.
Кэй ничего не сказала, полагая, что молчание может подтолкнуть его к объяснению. Его так и не последовало. Откинувшись назад, Джадд уронил руки и с облегченным вздохом произнес:
– Скажем так, что меня это не трогает, пока, во всяком случае.
Кэй глянула в зеркало. Фрэнк держался близко позади них, казалось, даже подгонял ее.
– Ты не хочешь прочесть письмо, какое Фрэнк составил?
– Тебе хочется, чтоб я сделал это, – бросил он обвинение. – В этом дело?
– Нет, нет и нет! – выкрикнула она. – Я только того хочу… Милый, я не хочу, чтобы ты делал хоть что-то, что тебе… я только желаю, чтобы ты делал именно то, что тебе хочется.
– Ну, не знаю, – сказал он. – У тебя, похоже, такой интерес.
Кэй на секунду прикрыла глаза, стараясь ничего не слышать. О господи, неужели не может она оказаться права, хотя бы раз.
