Разбор пластинок из чемодана и их протирание дали ей повод остаться в библиотеке. Когда Джадд все наладил и настроил, она вполне искренне призналась, что никогда не слышала такого прекрасного звучания прелюдии к «Лоэнгрину». В этот день она часто заходила в библиотеку: музыка служила пропуском, – и Джадду не раз приходилось выпроваживать ее утверждениями, будто он устал и находит, что ему следует отдохнуть.
После ужина, услышав «Ночь любви» из «Тристана и Изольды», она почувствовала, что ее зовут обратно. И Джадд встретил ее радушной улыбкой, даже потянулся помочь ей, когда она усаживалась в кресло возле постели. Прикосновение его руки, усиленное воздействием любовного томления то нарастающей, то стихающей музыки, навело ее на мысль, что устроить мужа в библиотеке было мудрой предосторожностью. Однако позже, когда она была уже наверху и одна, чувствуя себя как никогда одинокой, библиотека снова показалась ей ошибкой. Никакой действительной опасности не было: Джадд опасался за свое сердце ничуть не меньше ее, оберегая себя на каждом шагу, – зато если и суждено было вновь появиться между ними чему-то исполненному смысла, то каждую искорку приходилось бы холить и лелеять, беречь как источник теплоты для новой и лучшей будущей жизни.
Тогда она решила, что вечером переведет его наверх. Домой он приехал в воскресенье, сегодня суббота, вполне соответствует неопределенному сроку доктора Карра: «Подержите его там с недельку или около того». Она утром намеревалась это проделась, переезд отложился только потому, что день опять выдался серый, настроение у Джадда, понятное дело, испортилось из-за погоды, так что незачем было говорить о переезде, пока день не стал склоняться к вечеру. Все же Кэй принялась готовить все к переселению, сняла белье с двуспальной кровати Джадда, постелила чистые простыни – и тут услышала, как у входа остановилась машина. Любопытствуя, кто бы это мог быть (все, кто обычно доставлял что-то на дом, ставили машины на улице и к дому шли пешком), она подошла к окну и просто опешила, увидев, как из машины выходит Роджер Старк.
Внезапно она растерялась, стремительно сбежала вниз по ступенькам, желание предупредить Джадда взяло верх над заботой о собственной внешности. Остановилась на мгновение внизу лестницы, убеждая себя, что ей незачем тревожить мужа. И все же, как ни старалась, а не смогла справиться с голосом (воздуху не хватало!), сообщая ему о приезде гостя, в реакции же Джадда ошибиться было невозможно. Он произнес уже сказанное им в тот день, когда заезжал Аллен Талботт: «Ладно, пусть идет сюда», – только на сей раз тон его был резким, зубы стиснуты, а глаза прищурены в готовности к отпору.
2
Переливами, то вздымаясь к верхним нотам, то стихая, зазвучал дверной звонок, эхо которого неумолчно звенело в сознании Джадда Уайлдера колокольным звоном тревоги, требовавшим от него каких-то действий. И реакция последовала, только вряд ли она выходила за рамки рефлекторного напоминания, эдакой колючки, укол которой призывал к бдительности каждое нервное окончание, коль скоро доходило до того, чтобы сойтись лицом к лицу с Роджером Старком.
Сегодняшняя его реакция, положим, слабая, но и ее хватало, чтобы губы скривились, когда он представлял себе, как входит Старк. Вот открывается дверь, вот на пороге Старк, такой же, каким он так часто видел его в зале совещаний, всегда в те пару минут, на которые он неизменно задерживался, чтобы красиво обставить свое появление: неизменная рассчитанная пауза в дверях, дабы убедиться, что все взгляды устремлены на него, неизменное холодное безразличие, которое никак не располагало к спору с ним. Даже терпя поражение, Роджер Старк неизменно умел создавать впечатление, будто дело завершилось для него не хуже, чем победой, относился к полученной в споре взбучке не более чем к мелкой неурядице в кампании, которую в конечном итоге он все равно выиграет. И вот – выиграл.
Невзирая на уверения Фрэнка Уиттейкера, что захват Хортером и Старком «Крауч карпет Ко» дело еще не решенное, Джадд Уайлдер вовсе не был склонен сомневаться в победе Роджера Старка: если тот все еще не стал президентом, так вскорости станет, как только с формальностями будет улажено, – и сегодняшний его приход сюда – это дань долгу службы. Узурпатор проведывает больного, совершает один из тех поступков, благодаря которым мистер Крауч добился расположения рабочих с фабрик. Воистину форма без содержания. Ясное дело, Старк лишен подлинного сочувствия, и это не может не отразиться на его стальной улыбке, которая непременно будет мелькать у него на губах бликами холодного света в испорченной флуоресцентной лампе.
Прислушиваясь, Джадд расслышал, как открылась входная дверь, потом фальшивое – до наглости – удивленное приветствие Кэй, унизительную неспешность, с какой она пригласила гостя войти. Джадд насупился, но неудержимое любопытство привело его к двери библиотеки, он старался расслышать, что говорил Старк, но слышал лишь излишне пылкие уверения Кэй, что, конечно же, муж будет рад встрече с ним.
– По-моему, он уже встал, но не уверена, что успел одеться. Присядьте на минуту – я пойду взгляну.
Но не пришла. Они удалились в гостиную, голоса их звучали приглушенно, разговор шел о нем, но – осторожный, чтоб он не расслышал слов, какие они произносят. Расстроенный, Джадд вернулся к креслу, уселся, всем своим видом показывая, что ему это все, черт побери, до лампочки – привычное провозглашение независимости, всегда выручавшее, кто бы на него ни ополчался. Только не было на сей раз всегдашнего подъема боевого духа, в сознании понемногу приходило к обкатанному, как морская галька, признанию, что нет никакого смысла давать организму команду на обильную выработку адреналина по поводу, который больше ничего не значил.
Кэй наконец-то шла по коридору: суматоха приближающихся шагов, затем быстрое закрытие двери за собой, лицо напряженно взволнованное.
– Это Роджер, – выговорила она так, словно ждала, что он ответит руганью или криком, а то и вовсе бросится вон и спрячется.
– Ну и что? – пожал Джадд плечами. – Пусть заходит.
Кэй, не скрывая волнения, устремила взгляд на мужа.
– Ты уверен, что ты не…
– Что я не?..
– Я дам тебе халат, – сказала она, торопливо направляясь к шкафу, сняла с вешалки синий шерстяной халат и держала его на вытянутых руках, ожидая, когда он встанет. – Ты же не станешь слишком волноваться, верно?
Вставая, он бросил:
– С чего бы это?
– Ты и не должен, – сказала Кэй без тени шутки. – Просто мне нужно быть уверенной, что не ты волнуешься.
– С чего это ты так суетишься? Он что, сказал что-то, что…
– Нет-нет! – тут же воскликнула она и, вытянув руки, поправила воротник халата. – Вот только… да что там, я же знаю, как Роджер всегда вызывал у тебя…
Джадд рассмеялся, словно быстро в окопе укрылся:
– Ладно, он в безопасности. Можешь за него не беспокоиться. Я не…
– Ой, Джадд, я тебя умоляю! – шепнула она, хотя и приглушенно, но все же с ясно различимой мукой, такой же безотчетной, как и взмах ее рук, крепко обхвативших его, так что тело ее прижалось к нему, не отрываясь достаточно долго, чтоб он успел пробормотать:
