Выжидая, они услышали отдаленный выстрел. Корреспондент «Реджистер» с ревом направил «Форд» по дороге к следующему пикету. Флойд Фултон снова стоял на переднем сиденье. Один из сыновей Марвина Онгста, тот, что с заячьей губой, подстрелил ворону, и все хохотали над чудной его речью, когда он пытался убедить Элмера Вейдлера отдать проигранные в споре десять центов. «Как же, были б у меня в хозяйстве десять центов, не было бы меня тут», – весело выпалил Элмер, но только корреспондент «Аргус-лидер» записал его слова себе блокнот.
Флойд Фултон снял с себя шарф, запихнул его в карман. Стараясь отвлечь его, Джадд обратил внимание журналиста на индейские курганы, которые было видно с дороги, и удивился, когда тот проявил к ним живой интерес. Взяв с Джадда слово хранить тайну, шепотом, дабы не услышали остальные журналисты, он признался, что собирается писать роман об американских индейцах. Пока они бродили, уйдя подальше от дороги, Джадд рассказывал обо всем том, что откопал в курганах его дед, сенатор Саймон Джадд, и надежда его сбылась, когда Флойд Фултон пообещал когда-нибудь еще разок приехать в Хэйгуд. Когда журналист с мальчиком вернулись к машине, малый из «Реджистер» говорил о возвращении в Де-Мойн, а малый из «Уорлд-геральд» изучал расписание, отыскивая в нем ближайший поезд на Омаху.
Удрученный, Джадд объяснял им, как добраться обратно до Хэйгуда, посоветовав долгий кружной путь, не срезая дорогу возле здания школы, а продолжая ехать до моста через Песочный ручей, теша себя последней тоненькой, как ниточка, надеждой, что, может быть, там что-нибудь случится. Игра стоила свеч. За полмили они увидели поднявшуюся пыль, подъезжающие машины, бегущих людей. Подъехав ближе, увидели натянутую поперек моста цепь, какой лесорубы стягивают стволы поваленных деревьев.
Флойд Фултон выскочил из машины, не открывая дверцы, и, едва ноги его коснулись земли, как к нему бросились двое с револьверами. Один из них, Джейк Кипп, от которого, как и всегда, несло самогоном, убеждал Флойда катиться ко всем чертям из округа Маунд, что они сами разберутся в своих делах. Меньше всего им нужна помощь от проклятых чужаков. «Если ты, хакирубашечник, так пламенно с ума по России сходишь, то и катился бы, черт, туда обратно!»
В конце концов Джейк их пропустил. Приободрившись, журналисты свернули от Хэйгуда и провели остаток дообеденного времени, объезжая пикеты на дорогах. Увы, никаких больше происшествий им не попалось. Днем, дозвонившись по междугородней до Де-Мойна, корреспондент «Реджистер» узнал, что к северу от Сиу-Сити разворачивается большое сражение. Журналисты, все четверо, тут же уехали, не дожидаясь обеда. Зато, когда машина тронулась, Флойд Фултон выкрикнул: «Джадд, я с тобой не прощаюсь!»
Много дней это обещание было утешительной надеждой, и она уже почти исчезла, когда пришла телеграмма. Хорошо еще, что пришла она как раз перед тем, как он приехал на станцию встретить поезд, прибывавший в 5:35, так что Отто Бакк отдал послание ему, вместо того чтобы отнести в редакцию «Геральд», где оно могло попасть в руки отцу. Отправлена телеграмма была из Нью-Йорка, подписана «ФЛОЙД», а текст ее гласил: «ТВОЙ МАТЕРИАЛ В СЛЕДУЮЩЕМ НОМЕРЕ КОЛЬЕРС ТОЧКА РЕШИЛ ЧТО ЛУЧШЕ ТВОЕ ИМЯ НЕ СТАВИТЬ ТОЧКА НАПИШИ МНЕ, КАК ВОСПРИНЯЛИ НА МЕСТЕ».
Отцу Джадд про телеграмму не сказал, решив, что лучше будет удивить его, когда журнал придет. В этом смысле затея его не удалась, однако, как потом оказалось, это было только к лучшему. В аптеке Рэчоу получали всего четыре экземпляра «Кольерс»: в 1932 году чтение журналов было роскошью, которую мало кто мог себе позволить, даже при цене пять центов за журнал, – и когда Джадд добрался туда, сбежав из школы на переменке, журнал уже распродали.
Днем он слонялся на почте, высматривая подписные экземпляры, которые проглядывали сквозь маленькие застекленные окошечки абонентских ящиков, и дожидаясь, пока кто-нибудь не придет за одним из них. В конце концов дождался, когда на почту зашла старая миссис Толкен. Не давая ей опомниться, Джадд уговорил старую леди позволить ему поднести ей до дома сумку с продуктами. Там он и прочитал журнал, на крыльце дома Толкенов. Никогда ни до, ни после того не испытывал Джадд такого взлета ликования, такого волнения, как при чтении длинного куска текста, где говорилось, как в округе Маунд отбили наскок хакирубашечников. Написано все было точно так, как он рассказывал Флойду Фултону, – слово в слово. Нет, его имени не было, но какое это имело значение: это же были его слова… и в «Кольерс»!
Всю дорогу от Толкенов до дома он проделал бегом, срезая путь по задним дворам и перелезая через заборы. Обед был уже съеден, однако отец все еще сидел за столом – и перед ним лежал номер «Кольерс». То был один из немногих случаев, когда Джадд видел, как отец не скрывал ярости. Округ Маунд выставили на посмешище и позор в глазах всей страны, кричал он, и ничего ему так не хотелось, как добраться до того идиота, который сообщил Флойду Фултону всю эту мерзкую ложь, которая всех в Хэйгуде выставила скопищем неотесанных деревенщин. Величайшая радость Джадда Уайлдера обратилась в черную тайну, она клокотала у него внутри, но выпустить ее наружу было невозможно.
Все в Хэйгуде отнеслись к статье Флойда Фултона так же, как и отец. Большие говоруны с Главной улицы обещали, коли Флойд Фултон еще раз заявится в Хэйгуд, облить его смолой, вывалять в перьях и вывезти вон из города на тачке. И многие месяцы, пока наконец внимание говорунов не отвлекло избрание президентом Франклина Д. Рузвельта, еще шли разговоры о том, как славно было бы отыскать мерзкого болтуна.
Исполняя просьбу в телеграмме, Джадд написал отчет о том, как «восприняли на месте»: абсолютно в соответствии с фактами (как и положено у порядочного журналиста), ничего не утаивая, в том числе и угрозу смолой полить и вывалять в перьях. Отчет он отправил в простом конверте без обратного адреса, зная, что старый Касс Пристли на почте плевать хотел на тайну почтовых отправлений в США. То ли уловка сработала, то ли старый Касс был слишком туп, чтобы видеть в нем фигуру куда поважнее, чем просто малец Гарри Уайлдера. Как бы то ни было, но письмо проскочило, а от Флойда Фултона пришел ответ, короткий, но замечательный, где говорилось, как здорово отчет Джадда его «потешил». Присланное, писал Флойд, «отличный материал», и он шлет посылку, в которой, он надеется, Джадд найдет для себя кое-что интересное. Коробка пришла семнадцатого декабря, достаточно близко к Рождеству, чтобы старый Касс не обратил на нее никакого особого внимания. Джадд шмыгнул с посылкой к себе в спальню, где обнаружил, что картонная коробка – сказочный сундук с сокровищами: пять книг и дюжина журналов, которых он никогда прежде не видел. Даже сравнивать нечего: то было самое лучшее и самое знаменательное для него Рождество. Флойд Фултон прислал ему «Нью репаблик» и «Нэйшн», а мать с отцом подарили годовую подписку на «Бойз лайф»
[8].
Джадд продолжал писать Флойду, сочиняя каждое письмо, словно статью в «Кольерс», сообщал обо всем, что происходило в Хэйгуде, всякий раз надеясь, что Флойд воспользуется хотя бы одним абзацем из его описаний. Такого не случилось ни разу, зато журналист всегда отвечал. Раз шесть присылал он книги или журналы, а однажды даже – гранки новой книги о русской революции, которая еще и напечатана-то не была.
