– А по-вашему, он должен вернуться?
– Всенепременно, – твердо ответил доктор. – Во всяком случае, на такое время, пока не сумеет доказать себе, что он не сломлен. Это схоже с тем, когда человека сбрасывает лошадь: если он сразу же не сядет в седло, то больше никогда не станет ездить верхом. – Он склонился вперед, подняв руку в сдерживающем жесте. – Не хочу пугать вас понапрасну, миссис Уайлдер, нет, вовсе нет, но я и впрямь считаю, что вам следует знать, какими серьезными последствиями это может обернуться. Я такое часто видел: мужчина использует инфаркт как удобное оправдание для того, чтобы впасть в состояние полу-инвалидности, сознательно или ненароком избегая либо того, либо другого, смотря с чем ему не хочется иметь дело. Уверен, трудно видеть вашего мужа в подобном свете. – Он придал фразе интонацию вопроса.
– Да, трудно, – согласилась Кэй, но память обращала такое состояние в возможность менее отдаленную, чем она готова была признать, вспомнилось, как резко Джадд распрощался с театром, всякий интерес внезапно пропал, словно пламя задуло.
Доктор Карр говорил что-то про то, как жаль, что большего он сделать не в силах, лишенные смысла слова, в которые, если и вслушивались, то вполуха, пока с рушащей сознание внезапностью она не осознала только что им произнесенное:
– Отныне, миссис Уайлдер, это будет зависеть от вас.
Потрясенная, она осторожно переспросила:
– От меня? Да что я. Что вы имеете в виду?
– Если кто и сможет привести его в норму, то вы, и вы это сможете, я уверен. И здесь, в больнице, вам ничего не добиться, это я понимаю. Вот почему мне хочется поскорее отправить его домой.
– Домой? Уж не хотите ли вы сказать… не сегодня же?
– Нет оснований держать его здесь дольше, совершенно никаких оснований. Все анализы…
– О, я знаю, что вы не выписали бы его, если бы это не требовалось, но, в общем, вы же говорили, что еще десять дней.
– Да, полагаю, вам придется сделать кое-какие приготовления, ведь так? – сказал доктор, явно делая уступку. – Хорошо, тогда, скажем так, завтра.
– Я хочу, чтобы он оказался дома как можно скорее, разумеется, я этого хочу. Только я не уверена, что смогу обеспечить ему надлежащий уход.
– Ни в каком особом уходе ваш муж не нуждается, миссис Уайлдер. Он уже встал с постели, последние два дня мы устраивали ему прогулки по коридору. Он способен самостоятельно дойти до туалетной комнаты, сам помыться – он больше не прикованный к постели инвалид. Да, ему следует соблюдать разумную осторожность, разумеется: в ближайшую пару недель избегать любых нагрузок в полную силу. Мне бы не хотелось видеть его скачущим вверх-вниз по лестницам, например, или у вас дом одноэтажный?
– Нет, этажей два, – ответила она, стараясь вновь обрести равновесие и торопливо воскрешая в памяти план по уходу за Джаддом, который тщательно составляла. – У нас на первом этаже есть библиотека, которая устраивалась с тем, чтобы ее легко было переделать в дополнительную гостевую комнату.
– Хорошо. Это превосходно. Пусть он поживет в ней, ну, скажем, с недельку. Возможно, это ненужная предосторожность: тяжелым физическим трудом занимаются многие мужчины, чьи сердца не отличаются большим здоровьем, чем его в данный момент, – однако не будет вреда на всякий случай поостеречься. А комната на первом этаже очень удобна. Есть постель, куда он может прилечь, почувствовав усталость. Отдыхать он должен столько, сколько сможет: хороший дневной сон, пораньше укладываться спать. Впрочем, подлинная трудность, миссис Уайлдер, не связана с физическим состоянием. Его сердце меня не беспокоит – ничуть и нисколько. И вас тоже не должно. Даже не пытайтесь превратить свой дом в больницу, а себя – в сиделку. Не обращайтесь с ним как с немощным. Если будете, то это верный способ, чтобы и он уверовал в то же. – Карр улыбнулся через силу. – Мы обязаны вытащить его из пещеры и снова вернуть миру. – Улыбка погасла. – Уверен, вы понимаете.
Кэй кивнула, вполне понимая, но все же разрываясь в пугающем конфликте между тем, что ей советовал делать доктор, и вынужденной необходимостью установить с мужем новые отношения, главными в которых должны стать любящая забота и сочувственное понимание, и ими надо было наделить мужа щедро.
– Важно вовлекать его в разговоры. Сделайте все это открытым, все эти перипетии в делах компании. Проговаривайте их. Ему стоит говорить об этом вслух, он поймет, что прячется от того, что и в половину не так гадко, как ему представлялось. Стоит вам его разговорить…
– А что, если он не разговорится? – задала она гнетущий ее вопрос, чтобы избавиться от чувства тревоги. – Я всю неделю старалась разговорить его, но тщетно. – Доктор уставился на нее пронзительным взглядом.
– Насколько упорно вы старались, насколько серьезно?
– В общем, не слишком, полагаю, – отступила она. – Я боялась, что, если стану задавать слишком много вопросов, в целом, не хотела, чтобы это его волновало.
Глаза доктора обратились в узкие щелочки.
– Единственное, чего надо бояться, миссис Уайлдер, что ничто не взволнует его.
Молча Кэй отвела взгляд.
– Что на самом деле происходит сейчас в компании? – требовательно спросил он.
– В том-то и беда, все так неопределенно, просто рой слухов.
– О которых вы ему не рассказывали?
– Нет, я…
– Расскажите ему все, о чем вы слышали, миссис Уайлдер. Хорошее или плохое, глупое или нет – не утаивайте ничего. Все, что узнаете, каким бы несуразным оно ни казалось, это лишняя возможность вызвать его на разговор. Потом он начнет размышлять над этим. Это очень важно: заставить его думать о выходе для себя. Именно это вы и должны сделать, а сделать этого вы не сможете, оберегая его, скрывая от него что-то. Не бойтесь взволновать его – это не причинит ему никакого вреда. Помните то, что я рассказывал вам про стресс инфарктников: он не вырабатывается ощутимым волнением. Как раз езда вслепую и…
– Я помню, – сказала она, пытаясь прервать его, чувствуя, как сама все глубже и глубже погружается в безысходность.
Остановить себя доктор Карр не позволил:
– Возможно, он попробует устроить дома то же, что устроил тут: норку, чтобы укрыться в ней от мира. Не позволяйте ему этого. Приглашайте гостей, особенно людей из компании, и делайте все, чтобы быть уверенной в том, что они не станут относиться к нему как к инвалиду, которого необходимо оберегать от правды. Сделайте так, чтобы они обсуждали происходящее, что случилось, что должно случиться. Сами задавайте вопросы. Встревайте во все. Направляйте разговор.
– Но я никогда…
– Вы, может, сочтете, что захожу чересчур далеко, говоря вам все это, но я видел столько много случаев.
– Нет, мне нужно, чтобы вы мне рассказали, – торопливо выговорила Кэй. – Единственное… в общем, я никогда не говорила с Джаддом о компании и уверена, ему покажется жутко подозрительным, если ни с того, ни с сего я начну. – Она замолкла, надеясь, что сказала достаточно, чтобы Карр ее понял.
