— Добрый вечер! Как настроеньице?
Звёзды сделали свой круг по небосклону, Марс допел свою последнюю песню, и небо окрасилось серебром наступающего утра. Солнечные лучи наплывали и волновались, подобно янтарным волнам.
— Ой, как ты красива. Сегодня ореол сияния вокруг тебя в пять раз больше, чем обычно, — хвалила красную подругу жёлтая хризантема.
— Ой, и вправду. Я даже проснулась сразу. Смотри, твой свет стал такой сильный, что до дальнего каштана достаёт, — вторила ей сестра.
— Да, я вижу, это действительно так. Но всё равно мне этого мало. Пока ещё никто не называет меня королевой, — отвечала им красная хризантема.
Услышав это, жёлтые хризантемы печально переглянулись и перевели взгляд на тёмно-синюю гряду восточных гор.
Подошёл к концу солнечный, тёплый осенний день, выпала роса, звёзды вышли на небосклон, и всё тот же журавль молча кружил над тремя хризантемами.
— Журавль, а журавль, как я тебе сегодня? — спросила его, как всегда, красная хризантема.
— По-моему, даже очень ничего. Хотя темно уже, плохо видно.
Журавль, пролетая к себе на дальнее болото, бросил, как всегда, вниз белой хризантеме:
— Здравствуйте. Сегодня славный вечер, не так ли?
Начало рассветать, и в этом колокольчиковом мареве жёлтые хризантемы заметили что-то в силуэте красной подруги, что заставило их в испуге, встретившись глазами, вдруг замолчать. Закричала красная хризантема:
— Меня всю колотит от злости. Сегодня как я выгляжу, как? — И тогда одна жёлтая хризантема, осторожно выбирая слова, ответила:
— Наверняка ты красная, как огонь. Однако, как нам кажется, ты выглядишь не краснее, чем раньше.
— Ах, как, как я выгляжу? Скажите, не томите меня.
Тогда другая хризантема, несколько стесняясь, добавила:
— Это только так нам кажется. Не принимай близко к сердцу. Нам кажется, что у тебя по телу пошли какие-то тёмные пятнышки.
— Ах, перестаньте же. Это плохой разговор, я не хочу его продолжать.
Опять солнце светило весь день, и половина яблок на яблоне с фруктового холма налилась алым цветом. Тогда вновь опустилась молочная завеса, пожелтел небосклон и пришёл вечер.
— Пи-то-ри-ри. Пи-то-ри-ри, — прокричал, пролетая, журавль.
— Господин журавль, добрый вечер. Меня хорошо видно? — окликнула его, как всегда, красная хризантема.
— Сложно что-либо сказать. Плохо видно, — поспешно выпалил журавль, направляясь к болоту.
Журавль, как обычно, поприветствовал белую хризантему:
— Сегодня выдался тёплый вечер, не так ли?
Наступило утро. В бледно-голубом, пахнущем яблоками мареве был слышен голос красной хризантемы:
— Скажите, скажите скорее, как я сегодня выгляжу?
Но жёлтые хризантемы, как ни вглядывались в красную подругу, не видели ничего, кроме чернеющей жалкой тряпочки.
— Ещё не рассвело. Ничего нельзя толком разглядеть, — отвечали они.
Красная хризантема уже готова была расплакаться.
— Скажите правду, прошу вас, скажите, — умоляла она, — я вижу, вы от меня что-то скрываете.
— Я почернела? Почернела, да?
— Да, похоже, несколько потемнела. Однако ещё темно и плохо видно.
— Однако как мне это всё неприятно. Только представить такое: на красном — и вдруг чёрные пятна.
Вдруг, откуда ни возьмись, появился человек маленького роста с жёлтым заострившимся лицом и в странной треугольной шляпе. Он остановился, взглянул на красную хризантему и воскликнул:
— Так это же фамильный герб
[8] моего хозяина, один в один.
И он с хрустом переломил стебель. Красная хризантема бессильно повисла у него в руке.
— Куда ты идёшь? Куда ты идёшь? Держись за нас! Не уходи! — кричали, не переставая, вслед своей подруге жёлтые хризантемы.
Какое-то время можно было ещё расслышать затихающий голос красной хризантемы. Но этот голос всё удалялся и удалялся и теперь уже был еле слышен у подножия горы, где он, наконец, смешался с голосом тополя Сиболди.
И тогда взошло солнце, отражаясь в слезинках жёлтых хризантем.
ПЛОДЫ ДЕРЕВА ГИНКГО
Верхушка неба была холодная-холодная, как только что выкованная сталь. Там, наверху, ещё было много звёзд, но самый низ восточного небосвода уже начал окрашиваться в нежно-фиолетовый колокольчиковый
[9] цвет. Под этим холодным небом, внизу, но так высоко, что даже дневная птица не долетает, болтался острый обломок облака. Его принёс сюда ветер, который, мягко раскачивая, тащил его в южном направлении. Рассвет был так прозрачен, что даже это тихое задувание ветра было слышно дереву гинкго,
[10] одиноко стоящему на вершине горы. Потревоженные этим звуком, проснулись враз все дети — плоды дерева гинкго, все до единого. Проснулись, и сердца их сжались от страха. Они поняли, что пришло время отправляться в путь. Все давно ждали этот день. Ещё вчера вечером об этом дне напоминали две прилетевшие сюда вороны.
— У меня, наверное, всё будет кружиться в голове, когда я буду падать, — сказал один мальчишка другому.
