Выразительные глаза сощурились, и в них проявилась истинная отталкивающая сущность человека, готового на любую подлость, лишь бы достигнуть цели. Он жаждал браслетов и был уверен, что завладеет ими.
— Здесь есть лишние уши, — отозвался Ратмир.
Незаметно сунув мне в карман зеркальный коммуникатор, он вытолкнул меня на середину комнаты. Теперь огромные уши не просто тряслись от страха, а ходили ходуном, взлохмачивая волосы.
Едва Златоцвет скользнул по мне колючим взглядом, его перекосило от омерзения. Видимо, он подал какой-то незаметный знак охранникам, и аггел с повязкой на глазу в мгновение ока сцапал меня горячими ручищами. Испуганно охнув, я бросила на Ратмира панический взгляд, но он даже бровью не повел.
— Ветров, а ты, я смотрю, не гнушаешься компанией гоблинов? — неприязненно фыркнул Златоцвет.
— Только не говори, что ты не покупаешь у них информацию, — фыркнул в ответ Ветров-старший. С моей точки зрения, ситуация выглядела безумной. Казалось, что эти двое разговаривали как старые приятели.
Аггел еще сильнее стиснул мне плечо, собирая гармошкой рукав рубахи и невольно открывая тонкую полоску браслета на руке. Чтобы спрятать украшение, я сделала вид, что пытаюсь освободиться. Маг моментально заметил мои хитроумные маневры и подошел ленивой походкой. Нагнувшись, он заглянул мне в лицо и спросил со странной улыбкой, словно видел перед собой не паршивого гоблина, а девицу:
— Страшно, уродец?
Он щелкнул по моему дрожащему уху, и я прикусила язык, чтобы не пискнуть. Женский голос, в отличие от облика, никуда не исчез.
— Орлов, отпусти гоблина. Он здесь лишний, знаешь же их поганый язык, — быстро произнес Стриж.
Златовласый мужчина резко обернулся к распростертому на каменном ложе раненому парню.
— Ба! Ты жив, мальчик, — осклабился он, а в следующий момент сделал резкий выпад рукой и сжал мне горло. — Боишься?
Испуганно охнув, я затряслась как осиновый лист.
— А если боишься, то прикуси свой поганый язык. Ясно?
Я судорожно закивала.
— Пошел вон!
Как пробка из бутылки, я вылетела на настил и перекувыркнулась через голову, едва не свернув себе шею. Яростно хлопнула дверь номера, и меня накрыло темнотой, расцвеченной слабым мерцанием магических светляков в фонариках на перилах.
Прочь! Босая, как была, я бежала изо всех сил. «Подворье» осталось за спиной, перед глазами запрыгал извилистый лабиринт густого можжевельника, ведущего к воротам постоялого двора. Мелкие камушки кололи заледеневшие ступни, но что такое боль по сравнению со спасением?
Ночное небо с полной луной давило на землю. Звезды казались очень большими и холодными. Я выскочила на неосвещенный тракт, совершенно не понимая, в какую сторону кинуться. Вдалеке сверкали огни моста, с другой стороны едва мерцали уличные фонари маленького Островного квартала. Поколебавшись еще мгновение, я припустила к жилым улицам.
В кабаке орала громкая музыка, воздух вонял табачным дымом и дешевой брагой. Хмельная толпа обступала маленькую сцену, где на шесте извивалась полуголая нимфа, обсыпанная серебристыми блестками. На стене беззвучно работал экран видения, не морок, а самый настоящий, как у нас дома, и, глядя на него, я тосковала по тем светлым временам, когда мне не приходилось сидеть среди ночи в низкопробной питейной и слушать пьяного до икоты ушастенького гоблина. Он что-то беспрерывно говорил на непонятном языке, а я ловила себя на мысли, что больше не считаю вечерние разговоры с отцом, похожие на перечисление взаимных претензий, странными.
Паскудная физиономия гоблина казалась мне подозрительно знакомой. Сначала даже подумалось, что именно он утащил мой кошелек две седмицы назад, когда в подземке отключили свет, но вдруг припомнилось, что мы столкнулись в прошлую пятницу в Ратуше, куда я пришла искать защиты. Казалось, что та встреча случилась в другой жизни.
Спать хотелось до одурения. Только я собралась пошире зевнуть, как меня со всего маха подвинули на лавке. Отдавив босую ногу грязным ботинком, рядышком плюхнулся еще один гоблин и зарокотал на межрасовом, распространяя запах перегара:
— Что-то ты, братец, не по-братски молчалив.
— Просто цао какое-то, — подхватил мой давний собеседник. — Я ему за жизнь, а он как будто немой.
— Брат, он не немой, а глухой, — поправил первый сосед и громко зашептал: — Ты видел, какой у этого цао коммуникатор?
Невольно мы втроем уставились на новомодный аппарат Ветрова, лежавший на липком столе.
— Зачем глухонемому такой коммуникатор? — задались воры логичным вопросом и многозначительно переглянулись.
Тут экран на аппарате вспыхнул, на нем высветилась надпись: «Стриж», и я моментально сцапала трубочку.
— Алло? — одарив злодеев выразительным взглядом, ответила я.
— Брат, так ты не глухонемой? — обвинительно прищурился сосед по лавке.
— И даже не брат тебе, — сухо огрызнулась и услышала недоуменный голос Ратмира:
— С кем ты разговариваешь?
— С себе подобными.
— Где ты?
— Момент… — Я кивнула нежданным приятелям. — Где мы?
— В кабаке, — недоуменно переглянувшись, отозвались собутыльники в два голоса.
— Название?
— «Утенок и Ко».
Когда название было повторено Ратмиру, тот хмыкнул:
— Ты не могла найти место поприличнее?
— Откровенно говоря, я не удалась лицом, чтобы меня пускали в приличные места, — фыркнула в ответ. — Приезжай скорее, тут парочка гоблинов хочет спереть твой коммуникатор. Они бы меня еще и разули, но обуви все равно нет.
Мои соседи испуганно поджали большие уши, вероятно, начали этими самыми ушами ощущать, что попали в неприятности. На их месте я бы сейчас или дала стрекача, или отобрала коммуникатор, а потом дала стрекача. В любом случае их никто не узнает в толпе гоблинов, на взгляд обычного горожанина, похожих друг на друга, как близнецы.
— Я скоро буду! — заявил Ратмир и отключился.
— Слушай, брат, — зашептал мой сосед по лавке, — а что за цао тебя разул?
— Хочешь, мы тебе надыбаем боты? — подхватил ворюга из Ратуши. — Как тебе сапоги вон того цао?
Невольно я уставилась в ту сторону, куда указал зеленый длинный палец с крючковатым ногтем. Оказалось, что разуть мне предлагалось высокого, похожего на гору мускулов тролля в боксерской майке. Могу поспорить, что здоровяк работал в кабаке вышибалой и, судя по всему, за свои сапоги из крокодильей кожи, не задумываясь, снес бы головы десятку вооруженных до зубов гоблинов, а не просто двум охамевшим полупьяным прощелыгам и одной девице, притворившейся зеленым уродцем.
— Боюсь, что размерчик маловат, будут жать, — поморщилась я.
