Медвин и Трелони переглянулись.
– Какое зло они в себе таят? – спросил Эдвард.
– Неведомое, и в этом заключается кошмар, – серьезно ответил Джордж. – Вы не замечаете в них ничего потустороннего? Не видите странных фигур, пустых зрачков, слишком бледного цвета кожи? Вы попросту не приглядываетесь. Вам скажи: тут привидение! Вы начнете искать прозрачную фигуру в белом, не отбрасывающую тени. А ищите ли вы странное в простом и обыденном? Ищет ли Тито шпионок среди толстых итальянок на рынке?
– Зачем, если их там заведомо нет? – озадаченно промолвил Трелони.
– О, мой друг! С чего вы взяли? – Байрон устало вздохнул. – Я хочу уехать из Италии, чтобы посмотреть опасности в глаза, не искать ее в неведомом, ведь на то оно и неведомое. Во время революции, во время войны стреляют в лицо. Человеческая жизнь неожиданно теряет смысл, значение. Или, напротив, приобретает его. Бежать мне следует отсюда. Из простого бежать в еще более простое, примитивное. Англия погрязла в своих интригах, тайнах, разослала повсюду шпионов. Она не привыкла воевать с открытым забралом. Против меня всегда выступали именно так. Выгнав из страны, они празднуют победу надо мной, насмехаясь и распуская слухи один нелепее другого. Вот вам еще пример загадочного, в котором ничего загадочного нет! Сколько говорили о моей несчастной жене, вынужденной просить от меня защиты. Я им рисовался чудовищем. Чего только я не совершал в их воображении!
Друзья поняли: Байрон так и не смог преодолеть обиды, нанесенной ему когда-то. Они старались не спрашивать об истинных причинах расставания Джорджа с женой и спешном отъезде из Англии. Что страшного мог совершить их друг? Даже если любовная связь с сестрой – правда, разве порой не грешили тем же другие? Однако сам Джордж никогда не упоминал имени сестры как виновницы разрыва с женой. Он постоянно твердил, что для него такое поведение Изабеллы стало неожиданным ударом, следствием дурного влияния родственников, которые его ненавидели и пытались разлучить с любимой Белл…
– Предчувствия, Байрон, у вас были предчувствия, что леди Байрон не вернется к вам? – Томас вернулся к старой теме.
– Я был молод и слишком самонадеян. Надежда затмевала все, – Джордж пошел обратно к столу и плеснул в стакан джину. – Лишь когда от меня начали отворачиваться и друзья, и родственники, когда я остался один против шквала грязных домыслов, только тогда понял, что произошло. Еще пример простого, превратившегося в загадку. Изабелла уехала из Лондона к отцу зимой, по показанию врачей, и я ждал ее обратно вместе с нашей чудесной дочерью, а получил письмо, из которого следовало, что она не вернется. И причина по сей день мне неясна – Белл отказалась ее предъявить, хоть я считаю, что заслужил этого как минимум. Если бы к разрыву что-то вело, я был бы по крайней мере готов. Если бы поведение леди Байрон было странным, загадочным, я бы пытался разгадывать эту загадку… А все было просто и обыденно, Томас, ничего странного. И в этом простом родилась тайна…
* * *
Лето подходило к концу. Двадцать девятого августа уехал Медвин. Он планировал посетить Рим, Женеву, Париж. Байрон вместе с Терезой готовился переезжать в Геную, но откладывал отъезд, так как ему совсем не хотелось начинать долгие и утомительные сборы. Тереза не возражала против отсрочки – отец и брат пока находились в Лукке, неподалеку. Пьетро искал подходящий дом в Генуе, чтобы туда могли переехать все сразу. В доме через реку тоже жизнь будто застыла. Джейн все никак не могла собраться с силами перевезти прах мужа в Англию. Мэри хотела перебираться в Геную, но Байрон не торопился, и они застряли в Пизе.
Из Англии так и не приходили новости от Дугласа Киньярда, заведовавшего финансовыми делами Джорджа. В августе Байрон написал ему несколько писем, понимая, что этим вовсе не ускоряет ход дела. Но задержка полугодового дохода нервировала его, заставляя сокращать расходы, и так весьма в последнее время умеренные.
Одному Трелони не сиделось на месте. Он бы с удовольствием последовал за Томасом, да тот не звал, а без покровительства Джорджа денег на комфортное путешествие все равно не хватало. Ханты устали от тесноты помещения и подумывали о переезде.
Так, к концу жаркого тосканского лета все засобирались в путь, но никак не решались сделать первый шаг в неизвестное будущее, в осень.
Глава 4
Пиза, сентябрь 1822 года
– Вы в курсе, Джордж? Мэри поссорилась с Хантом! – воскликнул Трелони, врываясь вихрем в комнату Байрона. – Извините, я прервал вашу работу?
Джордж пытался привыкнуть к постоянно шныряющим по особняку людям, но раздражение накапливалось, и очень хотелось выставить Эдварда за дверь. Тем не менее новости не мешало послушать.
– Что случилось, мой друг? – произнес он с усмешкой.
– Мэри узнала, что сердце Перси забрал Ли, и потребовала его себе. Она очень сердилась. В итоге Хант обиделся, но сердце отдал, – докладывал Трелони. – Дамам, конечно, тяжело. Вдова имеет полное право получить на память… – он замялся, – часть тела любимого мужа. Хоть у них в семье и были свободные нравы…
Вздохнув, Джордж вспомнил о том, как вместе с Перси и Мэри проводил время в Женеве. Тут некстати вспомнилась и Клер.
– Каковы планы женщин? – поинтересовался он. Ссора Мэри и Ханта по поводу останков Перси не взволновала его – поссорились и ладно. Главное, чтобы его не трогали.
– Видимо, Мэри поедет в Геную. Я буду ее сопровождать. Джейн собирается в Англию.
– А Клер? – процедил Байрон сквозь зубы. Произносить имя матери своей умершей малышки ему было неприятно.
– Ее Мэри отсылает к брату в Вену.
В тот же вечер Джорджа навестила и сама Мэри. Тереза с радостью встретила подругу, с которой спокойно объяснялась по-французски. Обеих объединяла нелюбовь к Марианне и привязанность к Байрону. Избежать разговора о сердце не удалось.
– Почему ты позволил ему забрать сердце Перси себе?! – гневно Мэри обратилась к Джорджу. – Это моя память о муже. Какое он имел право так поступать?
– Я тогда не очень хорошо понимал, что происходит, Мэри, – ответил Джордж. – Ты пойми, для меня смерть Перси тоже удар. Ли попросил, я согласился. Да, ты права, это было неправильно. Извини.
Мэри изменилась в лице, и Байрон испугался, что она сейчас заплачет. Ему совсем не хотелось утешать ее, и он с облегчением вздохнул, когда опасность миновала. Но говорить все равно пришлось о Шелли. Непроизвольно Джордж произнес:
– Он мне снится. Приходит ночами, разговаривает со мной. Он, Мэри, просит о тебе позаботиться, будто чувствует, как тебе плохо.
– О, Джордж! Перси навещает меня постоянно. Не прошло и дня после его гибели, чтобы он не являлся в наш дом. Клер тоже видит Перси. Лишь Джейн не верит нам и называет наши видения бредом больного воображения. Она изменилась. Говорят, распускает слухи о моих отношениях с Перси.
– Потерпи, – Джордж поцеловал ей руку. – Джейн скоро уедет. Она тоже переживает смерть мужа. Потерпи. Я постараюсь ускорить ее отъезд.
