Долго беседовать не получилось: на корабль пожаловали два грека, которых Байрон обещал взять с собой, и господин Гамильтон Браун, шотландский джентльмен, также направлявшийся в Грецию. Брауна Джордж лично не знал, но переписывался с ним некоторое время и потому предоставил шотландцу место на «Геркулесе». В тот же день пришли рекомендательные письма от проживавшего в Пизе греческого епископа. Отец Игнатий благодарил лорда за оказываемую поддержку и настоятельно советовал членам правительства принять его со всяческими почестями. Дольше задерживаться в Ливорно не имело смысла. Оставалось лишь решить, куда направлять корабль: на Закинф или на Кефалонию.
– Господин Блэкьер, настойчиво просивший меня ускорить приезд в Грецию и чьи инструкции я ожидал с таким нетерпением, собирается отбыть в Англию, – сообщил вечером второго дня Байрон своим товарищам. – Подобный шаг мне не совсем понятен. Однако менять наши планы я не намерен. Завтра мы выходим в море.
Возражений не последовало. В конце концов, кроме Блэкьера был целый ряд других лиц, к которым Байрон мог обратиться. По слухам, действия нового греческого правительства были направлены на объединение страны в войне против турков, что вселяло надежду на благоприятный исход всего предприятия. Люди разошлись по каютам, но Байрон, никогда не ложившийся рано, вновь вышел на палубу. Над головой уже рассыпались звезды. В конце июля на безоблачном небе они мерцали ярко и, казалось, находились очень близко к земле.
– Любуетесь, дорогой Джордж? – Трелони, также не имевший привычки ложиться до полуночи, присоединился к Байрону и задрал голову к небу.
– В это время небо выглядит, как расшитый звездами занавес, не правда ли? Будто в театре. Сейчас его откроют, и мы увидим спектакль, разыгрываемый самим Господом Богом, – Джордж растер ладонью затекшую шею. – Но подобного никогда не происходит. Под утро занавес меняют. Звезды и луна исчезают, а на их месте возникают солнце и облака. И в жизни мы постоянно ждем чего-то, открытия каких-то тайн. Думаем, завтра наступит, и наконец перед нами раскроется смысл бытия, на нас снизойдет озарение, и мы поймем, что нас ожидает впереди.
Не опуская головы, Трелони ответил:
– Совершенно точное замечание, дорогой Джордж. Сколько раз я всматривался в небо, желая разглядеть за звездами то место, где прячется от людских глаз Бог. Посмотрите, звезды нам подмигивают: то ли насмехаются, то ли приветствуют…
– Бога следует искать внутри собственной души. Если его там нет, не найдете нигде – ни на небе, ни на земле, – Байрон надел плащ, до того висевший у него на руке. – Холодает. Ночью на море всегда прохладно. Говорите, мой друг, звезды подмигивают нам? И правда, – он опять посмотрел наверх. – Но они не согревают нас своим светом, как та женщина, которая способна кружить головы, но не имеет тепла, которое согрело бы душу и сердце.
– Вам встречались иные? – спросил Трелони. – На мой взгляд, они все таковы: далекие звезды с неба, которыми можно любоваться лишь ночами.
– Милая сестра Августа не такова, – ответил Байрон. – В ней тепло и снаружи, и внутри, и красота. Нам не суждено быть рядом, и я довольствуюсь перепиской, но даже письма от Августы полны сердечного тепла.
Некоторое время они стояли молча, глядя на звезды. Тихо плескалась о борт вода, слышалось пофыркивание уставших лошадей.
– А где Лев? – поинтересовался судьбой ньюфаундленда Трелони.
– Лежит в моей каюте. Он предпочитает на палубу не выходить, дабы не искушать судьбу, – усмехнулся Байрон. – Правильно делает. Нечего тут путаться под ногами у матросов. Кстати, не пройти ли и нам вниз? У меня есть запасы отличного джина, дорогой Трелони. Взял в дорогу от всякой хвори.
К рассвету друзья улеглись спать. Уже через пару часов Байрон вновь бодрствовал: он желал лично посмотреть, как «Геркулес» отправится из порта Ливорно в путь. Громко кричали чайки – их крик был похож на раскатистый смех.
– Все словно сговорились посмеяться надо мной, – пробормотал себе под нос Джордж.
Птицы пролетали над судами, высматривали в воде рыбу и быстро, словно стрела, вонзались в морскую гладь, выныривая с добычей. Не один только «Геркулес» готовился выходить в море. На некоторых кораблях тоже, несмотря на ранний час, забегали матросы. Капитаны, перекрикивая крики чаек, отдавали приказы. Флаги вздымались в небо, паруса надувало ветром. Байрон наслаждался всеобщей суетой, соленым воздухом, гомоном птиц и отрывистыми фразами, которыми обменивались люди. Он чувствовал, как тело наливается силой, а в мыслях вместо вязкого тумана возникает приятная ясность.
– Все готово, сэр! – гаркнул у него над ухом капитан. – Выходим!
– Отлично! – ответил Джордж, улыбаясь. – Держим курс на острова. По пути мы увидим Эльбу? Знаменитый остров ссылки великого Бонапарта.
– Увидим издалека. Вы хотите подойти ближе?
– Нет, времени терять не будем. Просто окинем взглядом знаменитое место. Отсюда Наполеон сумел бежать после ста дней ссылки. Далее его ожидали поражения, еще одна ссылка и смерть. В любом случае взглянуть на Эльбу стоит.
В тот день Байрон постоянно возвращался мыслями к Бонапарту. Судьба императора привлекала его и заставляла на время забывать о собственной жизни. Миновав Эльбу, «Геркулес» проследовал возле Липарских островов, где все вышли на палубу посмотреть извержение вулкана. Но принятые за лаву огни оказались отблесками свечей, зажженных в домах по случаю наступления темноты. Простояв на палубе всю ночь, Джордж так и не увидел извержения. Подходить к островам ближе он не велел.
– Причаливать мы нигде до Ионийских островов не станем, – пояснил Джордж. – Как ни любопытно взглянуть на неизведанные места, нашей целью является Греция. Мы не имеем права отсрочивать ее освобождение в угоду собственному любопытству.
Погода не менялась, и судно быстро шло к цели. После Сицилии последовал переход к островам Закинф и Кефалония.
– Еще совсем недавно они принадлежали Сицилийскому королевству, – прокомментировал Джордж. – Теперь это часть Османской империи.
– Так вы решили, куда мы идем? – спросил Трелони.
– Посмотрим, – Байрон пожал плечами. – У нас есть немного времени на раздумья.
Настроение его не менялось. Путешествие явно вселило в Джорджа силы, таившиеся доселе и не вырывавшиеся наружу. При греках вся английская компания старалась сохранять серьезный вид, но в их отсутствии не прекращались шутки и постоянно слышались рассказы о морских приключениях. Толстый капитан «Геркулеса» подружился с новыми товарищами и делился по мере возможности собственными воспоминаниями. Моряки его любили и слушались беспрекословно. Ни у кого не возникало сомнений в том, что капитан Джон Скотт имеет огромный опыт путешествий по морю, и даже болтливый Трелони в его присутствии замолкал…
– На кораблях ведь живут привидения, – как-то спросил он капитана. – У вас тут как с ними? Появляются пугать путешественников?
– «Геркулес» – новое судно, – серьезно начал толстяк, – а на новых судах привидения – дело редкое. Да и откуда им тут взяться? Смерть должна коснуться этих досок. А пока они пахнут лишь лесом и свежей краской. Пугаться не стоит. Мы удачно дойдем до нашей цели, и все приключения ждут корабль впереди.
