Книга Мятежный лорд, страница 65. Автор книги Виктория Балашова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мятежный лорд»

Cтраница 65

Назавтра командиры сулиотов пришли к Байрону. Маврокордато тоже решил нанести визит Джорджу, услышав про его болезнь. В постели Байрона не застали. Он заверил всех, что чувствует себя гораздо лучше и готов выслушать в присутствии Маврокордато сулиотских представителей. Те пообещали ничего у Байрона, кроме положенного изначально жалованья, не просить. И так горячо доказывали свою преданность, что Джордж в очередной раз махнул на них рукой, позволив остаться под его началом.

* * *

Бывший гарем преобразился. При паше он, конечно, выглядел великолепно, но война превратила небольшой дворец в подобие барака. А сулиоты, вселившиеся туда ненадолго, довершили неприятное перевоплощение. Дом стоял запущенным, оплакивая времена былой роскоши. Но за считаные дни Перри и его сподвижникам удалось совершить чудо. Всего-то вычистить, вымыть и обставить. Европейцы тут же окрасили стены, заставив гарем если не блистать во всю мощь, то по крайней мере выглядеть достойно, не вызывая отвращения.

Среди сулиотов Пьетро по просьбе Байрона тоже пытался навести порядок. Он скрупулезно сверял списки солдат, которые примерно на треть преувеличивали реальное количество сулиотов. Конечно, командиры желали получать деньги по спискам, оставляя у себя в карманах жирный излишек. Гамба дал твердое обещание устранить недоразумение.

– Сулиоты – самые храбрые из тех, кто служит в рядах греков, несмотря на хитрость, вероломство и жадность, – утверждал Джордж, объясняя свою непонятную привязанность к коварным горцам…

Новости не заставляли себя ждать – в отличие от Кефалонии, в Месолонгионе события происходили с завидным постоянством, причем не всегда долгожданные. Противники Маврокордато при помощи шпионов, испугавшись усиления его позиций, начали распускать слухи один другого нелепее. Слухи тем не менее доходили до ушей греков и, несмотря на всю несуразицу, вызывали переполох то тут, то там.

– Видите, Пьетро, – Байрон пересказывал услышанное с видимым удовольствием, но тонкие губы, превратившиеся в узкую полоску, выдавали его негодование, – Маврокордато, оказывается, идет в Морею с огромной армией, дабы потом продать Грецию Англии. А я на самом деле вовсе не англичанин, а турок, путешествующий под вымышленным именем и имеющий целью не возрождение, а крах Греции! – он засмеялся, но смех звучал нерадостно…

* * *

Нескончаемый дождь, как и бесконечные требования и жалобы сулиотов, действовали на нервы. Планы рушились, вновь создавались, велись переговоры, аннулировались сделки, снова собирались люди, чтобы обсудить создавшуюся обстановку, но в итоге с места мало что сдвигалось. Байрон из-за непогоды не мог выезжать и мало двигался. В душе накапливалось раздражение, и никто не пытался дать ему хоть час передышки, постоянно присылая посыльных, нанося визиты, приглашая на совещания в сырые, непротапливаемые комнаты, где греки курили свои трубки, а иностранцы, морщась, жались по стенам. Некоторые потихоньку уезжали. Их никто не смел осуждать – просто тех, кто оставался, уже не отпускало болото Месолонгиона – маленького ада, из которого вылезти суждено было немногим…

В семь вечера пятнадцатого февраля Пьетро осторожно заглянул в комнату Байрона. Тот лежал на кровати, закутавшись в плащ. В очаге догорал огонь, поскрипывали от пробегавшего сквозняка закрытые ставни, непривычная для этого дома тишина заползла во все углы, зловещим шепотком подкрадываясь со спины.

– Проходите, Пьетро. Я не сплю, – прозвучал неожиданно голос Байрона.

– Вы так и не оправились, сэр, после простуды. Не следовало так рано вставать с постели! – Пьетро прошел в комнату и остановился чуть поодаль от кровати.

– Если я не двигаюсь, не соблюдаю диеты, то чувствую себя куда хуже, – откликнулся Джордж. – Нервничаю… Но это не страшно. Сейчас встану. У вас новости, мой друг?

– Стенхоуп зовет к себе. К нему зашел Перри, и они не против обсудить с вами последующие выпуски газеты. Но вам явно не следует идти, – Пьетро выглядел обеспокоенным, но Байрон начал вставать.

– Полежать успею в гробу, – откликнулся он. – Нет желания, мой друг, лежать тут в темноте, словно прижатый тяжким грузом к постели. Знаете, чем дольше лежишь, тем сильнее страх, что никогда не сможешь встать. Руки, ноги немеют. Говорить не с кем. Эх, Пьетро, главное мое беспокойство об Аде! Августа пишет, что девочка чувствует себя хорошо. А я думаю о том, чтобы мои болезни не передались ей. Мои болячки, привычки, дурной характер…

Джордж встал, взял трость и устало пошел к двери. В последний момент он надел любимое кепи и ловко вытащил зонт из подставки, выглядевшей в данной обстановке совершенно неуместно.

– Пойдемте, не будем заставлять нас ждать, – и уже с куда большей прытью Байрон начал спускаться вниз по лестнице. По крыше барабанил дождь, но идти было недалеко.

У Стенхоупа разговор крутился вокруг первых выпусков газеты. Перри, не будучи сильно подкованным в издательском деле, тем не менее говорил дело:

– Иностранцы не могут читать газету, потому что она издается на греческом.

В этот момент вошедший в комнату Байрон поспешил согласиться с инженером:

– Я готов написать несколько статей и перевести их. Я вижу, вы, дорогой Перри, разбираетесь не только во взрывчатке!

Стенхоуп и Перри заулыбались. Простоватый, но обладавший приятным, веселым характером инженер нравился английским и немецким филэллинам, которые любили проводить с ним время. Байрону предложили сидра, разбавленного водой.

– Попробуйте, по-моему, недурен, – сказал Стенхоуп, протягивая стакан.

Байрон сделал глоток, но вдруг его лицо перекосилось. Было очевидно: он не может говорить, а тело сводят конвульсии. Джордж попытался встать, однако ему это не удалось, и он повалился набок. Тело все больше сотрясали судороги. Перри и Тито пытались удержать Джорджа на диване.

– Пошлите за доктором! – вскричал Стенхоуп.

Но через несколько минут, когда пришел доктор Бруно, Байрон уже пришел в себя. Его перенесли домой и уложили в постель.

– Франческо, говорите правду, – потребовал он. – Если приступ приведет к смерти, то будьте честны передо мной.

– Что вы ощущали? – нахмурился врач.

– Боль, – признался Байрон. – Сильнейшую боль. Я все понимал, но не мог говорить, – спокойно перечислял он. – Если бы конвульсии продлились минутой дольше, я бы умер, не выдержав боли.

Несмотря на слабые протесты, Бруно настоял на пиявках. Байрон в принципе не был сторонником подобных методов лечения, но, впервые столкнувшись с таким сильным приступом, он согласился на неприятную процедуру. Бруно открыл банку с пиявками мерзкого серовато-коричневого цвета. Джордж прикрыл глаза. На его висках повисли маленькие кровопийцы – по четыре на каждом. Они быстро напились крови, и Бруно завернул их в тряпку, намереваясь выбросить в очаг. Однако виски продолжали кровоточить.

– Надо срочно остановить кровь, – пробормотал доктор. – Видимо, височная артерия оказалась слишком близко, – он достал ляписный карандаш и принялся прижигать кровоточащие ранки.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация