Этот классический труд ученого стал первым геологическим, ботаническим и биологическим описанием полуострова. Многие термины, названия, характеристики географических объектов Крыма введены в научный оборот именно им. Исследователь представил первое схематическое природное районирование Крыма, разделяя его на части: «плоскую или ровную», «горную» и «полуостров Керченский». В горной же части полуострова он, опять-таки впервые, выявил три гряды: «передовые», «средние» горы и «крайний Южный хребет»; впервые назвал в качестве самостоятельной географической единицы «Полуденный» (Южный) берег Крыма.
Он обнаружил известковые, глинисто-сланцевые, вулканические горные породы, исследовал почвы различной мощности и качества; отметил значительную крутизну южных склонов горных гряд и пологий характер северных, а также неровности плоских вершин в горах и ледяные пещеры, впервые описал 20 рек, в том числе и неизвестный доселе водопад Учан-Су.
Это благодаря Габлицу в России узнали о минеральных богатствах Тавриды, о соли ее озер, нефти Керченского полуострова, железной руде, мраморе, серном колчедане, железистой глине, белом мергеле. Рассказывая о флоре Крыма, он не только раскрыл богатства травянистой растительности в степи, а лесной – в горах, но и указал на ее многообразные родственные связи с растительностью южной Европы, Азии, северных областей. Всего же в списке растений Габлица, который называют «первым научным ботаническим реестром Крыма», 511 видов, в том числе лекарственных, кормовых, технических трав. Поведал он и о том, что здесь в обилии произрастали гранаты и оливки, дикие финики, фисташки и рай-деревья. Столь же интересны сведения о животных края: например, о том, что в то время в Крыму дикие мустанги и волки водились «во множестве», а у берегов полуострова, «особенно в Севастопольской бухте, обитали тюлени».
К. И. Габлиц. Исторический журнал бывшей в 1781 и 1182 годах на Каспийском море российской эскадры… М., 1809.Титульный лист
Рассказывается здесь и о некоторых географических объектах края. И показательно, что Габлиц уделил здесь внимание еврейским обитателям полуострова, причем говорит о них с нескрываемым сочувствием. Вот, к примеру, его описание так называемой Жидовской крепости близ Бахчисарая: «[Она] состоит на самой вершине крутой каменной горы и положением своим ясно доказывает, что она построена древним, угнетенным и искавшим себе безопасности и убежища народом. Теперь обитают в ней с давних уже времен одни Жиды, и они, невзирая на недостаток там воды, которую с великим трудом должны возить на лошаках вверх от самой подошвы горы, избрали место сие для своего пребывания». По-видимому, судьба еврейского народа отзывалась в его душе.
Характерно, что в своем описании Крыма Карл Иванович пристрастен, чего и не скрывает, он намеренно привносит сюда свое ценностное отношение. Этот край выглядит у него загадочным и экзотичным. Он им восхищен и желает, чтобы и читатель восхищался вместе с ним: «В редких, может быть, других странах света можно найти столько совокупленных вместе совершенств!»
И очень скоро о совершенствах Тавриды узнали и другие страны света. В 1788 году русский посол во Франции, «дилетантствующий дипломат» князь Д. А. Голицын, издал в Гааге свой перевод «Физического описания Таврической области…» Габлица на французском языке, снабдив его примечаниями и комментариями. В предисловии Голицын отметил, что сочинитель книги «продолжил линию, проложенную путешествиями Палласа, Гмелина, Лепехина по обширным пространствам империи, в Персии и Грузии». В 1802 году в Париже вышло 2-е издание этого перевода. А в 1789 году в Лондоне журналист У. Радклифф (между прочим, муж классика «готического романа» Анны Радклифф) издал книгу на английском языке, тоже с просвещающими комментариями. В том же году под редакцией академика П. С. Палласа в Ганновере вышел в свет и немецкий перевод книги.
За этот труд Карл Иванович был удостоен монаршего «благоволения» и получил от императрицы осыпанную бриллиантами табакерку. Екатерина II повелела также составить историческое описание полуострова, чем он и занимался в 1785 году в Москве и Петербурге (причем в любое время дня и ночи должен был являться к Потемкину для выполнения по его хотению справок о Таврической области). Задача была не из легких, поскольку Габлиц, хотя уже и работал в астраханских архивах, все же был натуралистом, а не историком. Но и здесь он проявил недюжинный талант: сразу же обложился фолиантами, углубился в чтение трудов древних авторов и преуспел.
Уверовав в разнообразные дарования Габлица, светлейший не придумал ничего лучшего, как назначить в декабре 1784 года надворным советником в Палату уголовного суда. «Должность сия нимало не соответствовала моим желаниям и склонностям», – сетовал Карл Иванович. Хорошо еще, что судебных дел в новооткрытой губернии было немного, и наш герой мог по-прежнему заниматься тем, к чему был охоч. Он, как и Потемкин, мечтал превратить Тавриду в шелководческий край и искал места для посадки тутовых деревьев – обследовал район Старого Крыма, который признал «преудобным к разводу шелковых червей», и тем самым положил начало крымскому шелководству.
В деятельности на благо России Габлиц видел высшее свое предназначение: его согревала вера в то, что его жизнь и труды Богу угодны и Богом хранимы. А между тем смерть ходила за ним по пятам. Однажды во время разъездов вдоль реки Кубани он едва не стал жертвой нападения воинственных черкесов и спасся чудом, покинув место стоянки по какому-то наитию. Карл Иванович видел в этом в перст Божий: «Десница Всевышнего, охранявшая меня во всех опасностях, спасла меня и в сем случае». Позднее эта его вера перерастет в глубокую религиозность.
В поездках Карла Ивановича иногда сопровождал правитель Таврической области, бригадир В. В. Каховский, с коим они душевно сблизились, так что «тесное знакомство превратилось в искреннюю дружбу». Каховский, по словам Габлица, его «обласкал всячески», предложил переехать в «заводимый» областной город Симферополь, где подыскал ему «пустопорожний татарский дом». А свой собственный дом губернатор предоставил под его коллекцию, которую составляли обширный гербарий, чучела животных, насекомые, камни, минералы. По существу то был первый естественно-исторический музей в Крыму!
Потемкин-Таврический тоже не оставлял Габлица своими милостями: в 1786 году пожаловал Карла Ивановича виноградным садом в Судакской долине, а также одной из лучших дач близ Балаклавы. Эта дача, называемая Чоргунь (ныне поселок Черноречье под Севастополем), вскоре стала аттестоваться местными жителями Карловкой – по имени ее хозяина. Она утопает в зелени. «Габлицевы сады достойны вкуса того, кто описал нам произведения Крыма, – отметил в своем «Путешествии в Полуденную Россию» (ч. 3, 1802)
В. В. Измайлов. – От чего именно нравится сия дача Габлица? От того, что нет в ней никаких украшений, кроме украшений природы». Карловка была приметна и каменной многоярусной двадцатиметровой башней в виде двенадцатигранника, построенной в XV веке одним турецким вельможей. По указанию Габлица, башня была украшена античными барельефами, собранными им во время натурных обследований Крыма и Таманского полуострова. «Прелестное место! Если когда мне вздумается писать роман в рыцарском вкусе, я здесь запрусь с Ариосто и 1001 ночью», – воскликнет в восторге посетивший дачу литератор И. М. Муравьев-Апостол («Путешествие по Тавриде в 1820 году»).
