По команде артельщика корабелы дружно выбили упоры, державшие корпус на стапелях, коч слегка просел, вздрогнул, сдвинулся с места, а потом всё быстрее и быстрее начал сползать в реку. Затем, раскидывая две крутые волны, нос судёнышка глубоко нырнул, бугшприт почти коснулся поверхности, но всё обошлось. Коч легко сошёл со стапелей и закачался на свободной воде.
Убедившись, что всё прошло гладко, артельщик обратился к купцу:
– Ну, Фрол Матвеич, принимай работу.
– Рано ещё. – Фрол спрятал в бороде довольную улыбку. – Вот закончите оснастку, вот тогда – да…
– Это мы скоренько, – весело заверил купца артельщик и побежал к урезу, где его люди уже принялись швартовать только что спущенный на воду коч.
Какое-то время Фрол следил за их работой, а потом глянул на реку и заметил быстро приближающийся косой парус. Сначала Фролу показалось, будто это чья-то рыбачья лодка, но присмотревшись, он, понаторевший в морском деле, чётко определил, что на подходе голландский бот.
Пока Фрол недоумённо прикидывал, кто это, парус опал, подошедший через какое-то время бот ткнулся носом в берег, и оказалось, что там, сидя на корме, управляется со шкотами всего один человек, хорошо известный всему Архангельску опытный мореход, кормчий Епифан Стоумов.
Пока Фрол недоумённо прикидывал, что привело кормчего в Лаю, тот вылез на берег и, подойдя к купцу, заломил шапку.
– По здорову ли, Фрол Матвеич?
– И ты здрав буди… – ответил Фрол и, не зная, отчего тот здесь, выжидательно посмотрел на кормчего.
Однако Епифан сначала придирчивым взглядом окинул спущенный на воду коч и только после этого пояснил:
– Слыхал я про твой кораблик, вот и не утерпел, решил сам глянуть…
– Ну и как он тебе? – усмехнулся Фрол.
– Хорош, – заключил кормщик. – Вот только не великоват ли? На волоке с ним не иначе маета будет.
– Такой коч совсем не для волока, – возразил Фрол. – То не дело – судно по суху руками таскать.
– Это верно, – немного подумав, ответил кормчий и вдруг предложил: – Ты, Фрол Матвеич, видать, сюда на веслах пришёл, но, может, со мной обратно?
Предложение было сделано точно неспроста, и Фрол, явно колеблясь, заметил:
– Так вроде ветер неподходящий…
– Ничего страшного, – заверил купца кормчий. – Мой «голландец» и при противном ветре хорошо ходит.
– Ну ежели так… – соглашаясь, протянул Фрол и, последний раз окинув взглядом опустевший стапель, пошёл к боту.
Подождав, пока Фрол усядется, Епифан, ни к кому за помощью не обращаясь, сам оттолкнул бот от берега, прыгнул на корму и взялся за румпель. Лавируя против ветра, он вывел бот из Лаи в Двину и круто положил руль на борт. От резкой смены курса потерявший ветер парус заполоскал, но почти сразу опять наполнился, позволив взять курс в сторону Архангельска.
На реке боковой ветер заметно усилился, однако Епифан умело повернул парус круче, после чего уже бывшее тугим полотнище натянулось ещё сильнее, и бот, кренясь, стал так набирать ход, что Фрол даже услышал, как за пером руля начала журчать вода.
– А неплохо идём, – усмехнувшись, заметил Фрол и выжидательно посмотрел на кормщика, ловко управлявшегося со снастью.
Купец хорошо понимал, что Епифан, конечно же, заявился на плотбище
[21] совсем не попусту, и теперь ждал, что тот ему скажет. И точно, кормщик, вроде как между прочим, поинтересовался:
– Скажи, Фрол Матвеич, новый коч к норвегам отправишь или как?
Фрол тоже имел на кормщика свои виды и потому ответил правду:
– Поначалу к норвегам, а уж потом…
– Ну потом, ясное дело, на Грумант, – предположил Епифан и добавил: – Ведь твои кочи только туда и ходят.
– Оно так, – согласился Фрол и, вроде как раздумывая, сказал: – Только я думаю, и в океане дорога есть…
Купец не договорил, но Епифан сразу понял, что именно имелось в виду, и, не скрывая своего интереса, спросил:
– Фрол Матвеич, неужто новый коч встречь солнца решил отправить?
– Само так, – не колеблясь подтвердил Фрол. – Уверен, не иначе по открытой воде путь должен иметься.
– Конечно, должен, – с жаром поддержал его Епифан.
– Значит, пойдёшь кормщиком на новом коче? – оборачиваясь, спросил Фрол и, увидев, как Епифан согласно кивнул головой, улыбнулся…
За столом в светёлке у Томилы Пушника сидели четверо. Сам хозяин был здесь не как простой затынщик, а как известный в городе торговец мягкой рухлядью. Тут же был и его напарник по пушному делу, приёмщик ясака с воеводского двора Евсей Носков. Двое других мехом не занимались, но выделялись по иной части. Это были хозяин литейной мастерской Якимка Городчиков и пришедший вместе с ним ювелирных дел мастер Третяк Желвунцев.
Собравшиеся напряжённо молчали и, хотя перед ними красовался штоф оковытой, украшенный обливным орнаментом, в окружении тарелей с рыбными пирогами, морошкой да строганиной, никто пока не притрагивался к угощению. Здоровенный чернобородый литейщик смотрел на сидевшего напротив такого же крепкого затынщика, отличавшегося от мастера разве что только своей ярко-рыжей бородой, а воеводский сборщик ясака исподтишка приглядывался к самому старшему из собравшихся, совсем уж седому ювелиру.
Признаться, он-то и интересовал Евсея больше всего. Что касалось двух других, то он знал их достаточно хорошо, а вот с Желвунцевым ему так близко встречаться не приходилось, и сейчас приказной на всякий случай ещё раз вспоминал, что ему приходилось слышать о мастере.
Сам же старый Третяк Желвунцев, зябко кутаясь в богатую меховую накидку, покрутив головой из стороны в сторону, не спеша осмотрел уютную светёлку и с явным одобрением сказал хозяину:
– А ничего хороминка…
– Что, понравилась? – поддерживая разговор, с готовностью отозвался затынщик.
– А почему ж не понравиться? – Ювелир ещё раз, словно проверяя самого себя, глянул вокруг. – Опять же, воздух чистый, дыма не слыхать вовсе.
– А ему откуда тут взяться? – охотно пояснил затынщик. – Ход отдельный, дым сюда не попадает. Правда, малость прохладней, чем в поварне.
– Так нам и не привыкать к морозам-то, – вмешался в разговор Евсей и первым потянулся за штофом.
Сноровисто налив всем оковытой, он хитро поглядел на собравшихся и, вроде как со скрытым намёком, сказал:
– Ну что, можно и принять, во здравие…
Евсей лихо опрокинул чарку, а Томило, спохватившись и вспомнив про свои обязанности хозяина, засуетился:
– Вы ешьте, ешьте…
Гости не заставили себя особо упрашивать, и какое-то время в светёлке молчали, но потом мастер-ювелир ёще раз глянул кругом и похвалил хозяина:
