– Или на прибрежную полосу, – подхватил Бекель. – Вот об этом я и хочу с вами потолковать.
– Простите, не понимаю… Но я весь внимание.
– Есть хороший шанс сорвать большой куш, напав на ловцов жемчуга. Это более безопасно, чем перехватывать испанские галеоны в открытом море, а добыча может быть не меньшей.
– И где находится это благословенное место? – осторожно поинтересовался де Граммон.
– Я имею в виду Ранчерию, там есть богатая жемчужная отмель, где каждый год испанцы добывают много великолепного жемчуга, попадаются и большие черные жемчужины. А они стоят в Европе бешеных денег.
Мишель де Граммон уставился на Филиппа Бекеля таким взглядом, словно перестал его узнавать, а затем вдруг начал хохотать как сумасшедший. Бекель даже забеспокоился, уж не тронулся ли он умом, а если да, то по какой причине. Насмеявшись вдоволь, Мишель достал кружевной платок, оставшийся у него после визита к очередной даме, вытер набежавшую слезу и сказал:
– Повеселили вы меня, мой друг… Совсем недавно я слышал историю про нападение на ловцов жемчуга. И как раз в указанном вами месте. Должен вам сказать, что все закончилось весьма печально. Вы тоже хотите подергать тигра за усы? Насколько мне известно, флотилия, которая добывает жемчуг на Ранчерии, значительно усилена после неких событий. Так что ваш замысел, по-моему, безнадежная авантюра.
– Если к любому делу подойти с умом, то даже безнадежная авантюра может обернуться легкой добычей и поистине золотым дном.
– Что ж, желаю вам удачи. Но позвольте спросить: я-то здесь при чем? Как я понимаю, вы открыли мне большую тайну. Зачем? Ведь никто из нас так просто не расскажет другому о своих планах. Всегда существует возможность если не предательства, то перехвата инициативы. Кто-то другой может опередить вас и воспользоваться вашим замыслом.
– Кто-то другой – да, но не сьёр Мишель де Граммон.
– Вы мне льстите.
– Отнюдь. Я пришел просить вас присоединиться ко мне. Добычу поделим поровну – я не претендую на особые условия. Думаю, там хватит всем.
– Я ведь сказал – в удачу вашего предприятия не верю. Отговаривать вас от этой безумной затеи, на мой взгляд, нет смысла. Вы уже все решили. Но предупредить я обязан, поскольку отношусь к вам с уважением.
– Но вы еще не знаете деталей моего плана…
– Да, это так. Но считаю, что вам лучше ничего мне не рассказывать. Я сам склонен к поступкам, противоречащим здравому смыслу, но не до такой же степени.
– А если я изложу вам свои соображения и вы найдете их вполне приемлемыми, могу я надеяться, что мы станем партнерами?
Мишель задумался. Уверенность, с которой говорил Филипп Бекель, его подкупала. Тем более что у бывшего предводителя шайки разбойников был немалый опыт в подобных вещах. А вдруг?
«Это было бы неплохо. Совсем неплохо, черт возьми! Мои люди, да и я сам, начали покрываться плесенью от безделья. Две недели на берегу! Все, что могли, мои парни уже пропили и проиграли в карты и кости и теперь ждут от меня продолжения пира. Чем-то ведь надо их занять. Иначе разбегутся, как крысы с корабля, у которого пробоина в борту».
– Что ж, я готов выслушать. Но никаких гарантий!
– Принято. Так вот, добытый жемчуг, в отличие от прежних времен, хранится до отправки его в Картахену не на барках, с которых идет его добыча, а на берегу!
– Потрясающе! Но ведь там его взять гораздо проще!
– Э-э, сьёр, не скажите… Испанцы построили небольшой, но хорошо укрепленный форт и посадили туда гарнизон – пять десятков солдат с орудиями. Весь добытый жемчуг свозят в форт. Оттуда его потом отправляют в Картахену под усиленным конвоем.
– То есть подойти к форту со стороны моря очень трудно, если не сказать – невозможно, потому что его защищают орудия кораблей. Конечно, можно подобраться к нему по берегу, но в случае нападения на помощь гарнизону высадится десант. Напавших возьмут в клещи, а если кому-нибудь все же удастся сбежать в сельву, там его сожрут дикие звери. Хорошенькое дельце, ничего не скажешь…
– И все-таки выслушайте до конца. Мнимая безопасность расслабляет, а поскольку на Ранчерию давненько никто не нападал, у нас есть возможность застать гарнизон форта врасплох. Главное, все хорошо обдумать. И здесь ваш опыт будет бесценным… как и ваши корабли.
– Ладно, рассказывайте дальше…
Филипп Бекель склонился к столу и начал говорить очень тихо, почти шепотом, будто боялся, что его кто-нибудь может подслушать…
Индейцы Мейна добывали жемчуг с незапамятных времен. Каждый год испанские галеоны доставляли в Европу крупные молочно-голубоватые горошины. Высоко ценился и розовый грушевидный жемчуг, но особенно дорогими считались черные жемчужины. В 1579 году Филипп II Испанский получил огромную, в 1000 гран
[41], жемчужину с острова Маргарита, чем еще больше подогрел азарт как тех, кто занимался добычей жемчуга, так и пиратов, грабивших суда с драгоценным грузом.
Мишель де Граммон, сидя на дереве, не без интереса наблюдал за жемчужным флотом Картахены. Добычей жемчуга испанцы заставляли заниматься негров-рабов вместо непокорных индейцев Мейна, отказывающихся принимать христианство, которых они называли индиос-бравос. Жизнь раба-ныряльщика ничего не стоила, они часто умирали, но господ это мало волновало – наловить новых негров, умевших добывать жемчуг, не составляло для испанцев особого труда.
План, предложенный Филиппом Бекелем, был совершенно сумасбродным, но именно из-за этого Мишель и согласился принять участие в безумном походе, как он сразу назвал предстоящий набег на ловцов жемчуга. Чтобы авантюра стала реальностью, нужно было заручиться поддержкой индейцев, они могли провести отряд корсаров к форту не по берегу, где их точно заметят, а через сельву.
Оставив Матиса Дюваля командовать своей маленькой эскадрой, Мишель возглавил сухопутный отряд. Он набрал команду из разного отребья, шатающегося по тавернам Тортуги без дела. Имя де Граммона уже звучало по всему Мейну, поэтому найти хороших, опытных бойцов не составило особого труда. Он мог бы взять в поход и своих матросов, но ему не хотелось ими рисковать. Экипаж его флагманского корабля «Ла Тромпез» был дружным, крепко спаянным, и терять кого-либо Мишель не желал. А в том, что налетчики могут оказаться пушечным мясом, если что-то пойдет не так, он не сомневался.
Конечно, Мишель здорово рисковал – буйным, трудноуправляемым пиратским сообществом командовать нелегко. Но он заставил всех поклясться на Библии, что они будут исполнять его приказы беспрекословно. Как это ни странно, морские волки, готовые загрызть, разорвать в клочья любого, были очень богобоязненными и никогда не забывали посещать церковь, особенно перед выходом в море, когда служили большую мессу.
