Когда Палаку доложили о том, что вражеский флот снимается с якоря и начинает движение в сторону бухты, он быстро сообразил, что к чему. Если Диофант высадит свои войска на берег, то скифы окажутся между молотом и наковальней – с одной стороны понтийцы, с другой гражданское ополчение Херсонеса. Этому необходимо было помешать. Царь решил оставить пехоту в лагере, а сам с кавалерией выступить навстречу Диофанту. Стан скифов превратился в потревоженный муравейник, тысячи людей облачались в доспехи, садились на коней и собирались в отряды. А затем вся эта лавина устремилась к морю.
Флот Диофанта вошел в бухту и двинулся вдоль берега, стратег искал подходящее место для выгрузки войск. Увидев такое, он распорядился, чтобы кормчие подвели корабли как можно ближе к мелководью, и войска начали высаживаться на берег. Но тут появились скифы. Это были знаменитые конные лучники, которых Палак выслал вперед, чтобы помешать высадке понтийцев. Выстроившись вдоль берега, они засыпали градом стрел тяжелую пехоту Диофанта, которая выгружалась с кораблей и по колено в воде брела к берегу. Сраженные стрелами, фалангиты один за другим падали в воду, набегавшие волны покраснели от крови, но понтийские ветераны, прикрываясь щитами, упорно шли на врага. Избегая рукопашной, лучники отступили, продолжая поражать стрелами противника, а сариссофоры достигли берега и стали строиться в фалангу. Но тут появилась тяжелая конница скифов во главе с царем.
Увидев, что враг ещё не построился в боевой порядок, Палак долго не раздумывал, а сразу же повел своих людей в атаку. Однако слаженного удара не получилось, кони выдохлись во время быстрой скачки, и понтийцы сумели отразить натиск. Когда же сариссофоры сомкнули строй, ощетинились длинными пиками и пошли вперед, для скифов всё было кончено. Панцирная кавалерия разбилась о строй фаланги. Не желая больше нести потери, всадники начали поворачивать коней и покидать место сражения. Следом за ними стали уходить и конные лучники. Видя всеобщее бегство, царь Палак хлестнул коня и поспешил за своими воинами. Армия Митридата одержала убедительную победу.
* * *
Об этой операции понтийского полководца сообщают только скупые строки из «Декрета в честь Диофанта», выбитого на постаменте статуи полководца, установленной в Херсонесе. Там говорится, что Диофант, «прибыв в наш город, отважно совершил со всем войском переправу на ту сторону; когда же скифский царь Палак внезапно напал на него с большим полчищем, он, поневоле приняв битву, обратил в бегство скифов, считавшихся непобедимыми». Как видим, здесь четко прописано, что военачальник Митридата переправился на противоположную сторону бухты и именно там сразился со скифами. Почему он так поступил, отмечалось выше. Между тем в «Декрете» говорится о том, что стратег принял битву «поневоле». Это могло произойти только в том случае, что Диофант, который искал этой битвы, был вынужден сражаться в очень невыгодных условиях. Например, тогда, когда его войска высаживались на берег. Да и Палак, как видим, напал «внезапно», когда понтийцы этого явно не ожидали.
Вот и получается, что для того, чтобы совершить эту атаку, царю скифов пришлось оставить пехоту под стенами Херсонеса и бросить в битву одну лишь конницу. В противном случае он просто физически бы не успел перебросить войска к месту высадки и застать врага врасплох. Но, несмотря на искусно выполненный маневр, всё равно потерпел поражение.
После разгрома скифов Диофант совершил поход против тавров, чтобы обезопасить город и от этой угрозы. Удача снова сопутствовала стратегу, поскольку в «Декрете» четко говорится о том, что полководец подчинил тавров и основал на их землях город. В принципе, всё выглядит логично, поскольку построив на вражеских землях укрепленный пункт, Диофант сводил к минимуму угрозу нападений варваров на Херсонес. Но есть здесь один момент. Дело в том, что и Страбон сообщает о том, что именно сын Асклепиодота основал в Таврике крепость, но помещает он её в совершенно другое место. «Была еще какая-то крепость – Евпаторий, основанная Диофантом, когда он был полководцем Митридата. Это – мыс приблизительно в 15 стадиях от стены херсонесцев, образующий значительной величины залив, обращенный к городу. Над этим заливом расположен лиман, где есть соляная варница».
Археологи подтвердили, что на западном побережье Крыма, между городами Саки и Евпатория в районе городища Кара-Тобе действительно была древняя крепость. И хотя данная информация идет вразрез с сообщением «Декрета», но можно предположить, что Диофант основал не один укрепленный пункт, а два. Один на западе полуострова, другой в землях тавров, один раньше, другой позже, один во время первого похода, другой во время второго. И лишь избавив Херсонес от внешней угрозы, стратег отправился в Пантикапей на переговоры с царем Перисадом V.
О том, что Диофант делал на Боспоре, «Декрет» сообщает невразумительно и невнятно. Из текста следует, что стратег «отправился в Боспорские местности и, совершив в короткое время много важных подвигов, снова воротился в наши места». То есть в Херсонес. Но что это были за «подвиги» и в чем была их важность, можно только догадываться. Скорее всего, Диофанту удалось решить в Пантикапее два принципиально важных вопроса – о том, что Боспор не поддержит Малую Скифию в войне против Понта и о добровольной передачи власти Перисадом Митридату. Что граждане Херсонеса и прописали в «Декрете» как важные подвиги. Мы не знаем, явился Диофант на Боспор Киммерийский с войсками или без, но молниеносный разгром непобедимых скифов говорил сам за себя. Армия Митридата продемонстрировала свою силу в Северном Причерноморье, и горячие головы в Пантикапее, требовавшие немедленно оказать помощь царю Палаку, заметно поостыли. Да и царь Перисад стал сговорчивее.
Вернувшись в Херсонес, Диофант присоединил к своей армии гражданское ополчение города и выступил в поход на Неаполь Скифский. Столица Скифии и крепость Хабеи сдались победоносному полководцу без боя, поскольку сам Палак с приближенными и остатками войска бежал из Таврики в низовья Днепра. А братья беглеца просто не захотели связываться с Митридатом и выразили полную покорность его полководцу.
Возвращение Диофанта в Херсонес было триумфальным, граждане готовы были носить на руках своего избавителя. Десятилетиями висевшая над городом опасность скифских вторжений растаяла как дым, и произошло это благодаря Диофанту и базилевсу Митридату. Оставив в Херсонесе понтийский гарнизон, стратег погрузил армию на корабли и отплыл в Понт. Он и не подозревал, что скоро вернется обратно.
* * *
Царь Понта Митридат VI благосклонно и внимательно слушал Диофанта, сына Асклепиодота. Стратег рассказывал повелителю о том, как разгромил царя Палака и освободил Херсонес от осады, а затем посетил Пантикапей, где заручился принципиальным согласием Перисада V на добровольную передачу власти царю Понта. Диофант ораторствовал вдохновенно, всячески преувеличивая вражескую мощь и собственную доблесть, но Евпатор был настроен благодушно. Пусть немного похвастается перед базилевсом – заслужил!
Отпустив военачальника, Митридат откинулся на спинку трона и задумался. На первый взгляд, для него всё складывалось очень хорошо. Херсонес признал власть Понта, царь Палак разбит и отброшен в степи, а Перисад V готов отказаться от царства. Но с другой стороны, царь скифов разбит, но не уничтожен, а Перисад это ещё не весь Боспор. Евпатор знал, что в Пантикапее есть люди, которые желают, чтобы Боспорское царство перешло под его руку. Но знал он и то, что не меньшее количество аристократов этого не хочет. Боспорские скифы никогда не согласятся признать над собой власть заморского чужака. Поэтому нельзя было исключать того, что царь Малой Скифии Палак снова соберет войска и начнет наступление в Таврике, а на Боспоре может начаться смута. Митридат понимал, что похвальба Диофанта может оказаться преждевременной и главные трудности ещё впереди. И когда в конце осени базилевсу доложили о том, что скифы снова осадили Херсонес, он не удивился.
