Между тем война продолжалась. Как только Лукуллу удалось привести внутренние дела в Малой Азии в относительный порядок, он повел свои легионы к Никомедии. У города соединились три римские армии – Лукулла, Котты и Триария. Разногласий по поводу того, куда следует перенести боевые действия, не возникло, цель была одна – Понт. Удалось договориться и относительно того, кто какую боевую задачу будет решать. Триарию поручалось встать во главе флота и перехватывать все корабли Митридата, которые будут пытаться прорваться через проливы в Понт Эвксинский. Дело ответственное, непростое и неблагодарное, к тому же не сулившее больших трофеев. Предприятие, которое поручалось Котте, было куда как интереснее и сулило гораздо больше добычи, поскольку ему доверили захват Гераклеи Понтийской, большого и богатого города. То, что Марк Аврелий был человек в военном деле некомпетентный, никого не смущало, поскольку Митридат находился далеко и не мог прийти на помощь осаждённым. Лукулл надеялся, что у его коллеги хватит ума довести порученное дело до конца. Главную задачу – поход через Понт в Каппадокию, и дальше, в Малую Армению, где на востоке своего царства собирал войска Митридат, взял на себя Лукулл. Главной целью проконсула был окончательный разгром понтийской армии.
Однако это было очень нелёгкой задачей, поскольку именно в Малой Армении Евпатор подготовил мощнейшую военную базу, опираясь на которую он мог без особых усилий вести войну. Получать подкрепления, оружие, деньги и продовольствие. «Митридат проявлял столь большую заботу об этих областях, что построил там 75 укреплений, где и хранил большую часть своих сокровищ. Самые значительные из них – это Гидара, Басгедариза и Синория. Последнее местечко находилось на самой границе Великой Армении… Во всяком случае здесь было построено большинство укрепленных казнохранилищ» (Страбон). Близость региона к Великой Армении делала возможным получение быстрой помощи от Тиграна Великого. Собирая и обучая войска на равнине у города Кабиры, Митридат занимал выгоднейшую позицию, и Лукулл понимал, как трудно его будет оттуда выбить.
Легаты советовали Лукуллу временно приостановить боевые действия, указывая на трудности предприятия, но Луций Лициний с ними не согласился и через Вифинию и Галатию начал вторжение в Понт. Главной проблемой для Лукулла на первом этапе похода стал острый недостаток продовольствия, поскольку местность была разорена боевыми действиями. Но проконсул сумел решить эту проблему. По приказу Луция Лициния согнали 30 000 галатов, нагрузили каждому на плечи по медимну
[37] зерна и отправили следом за легионами. Так римляне и шли до тех пор, пока не оказались в не затронутых войной местах. Здесь ситуация изменилась радикально. Вокруг царило такое изобилие, что легионеры зажрались в буквальном смысле слова. Как свидетельствует Плутарх, часть добычи они просто бросали, либо уничтожали.
Однако добраться до вражеской армии Лукуллу было не так-то просто, поскольку по пути пришлось заниматься осадой больших и хорошо укреплённых городов – Амиса, Евпатории и Фемискиры. Амис и Евпатория находились на близком расстоянии друг от друга, причём последняя считалась царской резиденцией. Жители Амиса оказали героическое сопротивление захватчикам. Они отражали вражеские приступы, сами делали вылазки, а многие из защитников выходили за стены города и вызывали сыновей волчицы на единоборство.
Ещё большие трудности испытали римляне при осаде Фемискиры, города, расположенного на реке Фермодонт, где согласно мифам проживали легендарные амазонки. Бои за Фемискиру с самого начала приняли такой ожесточённый характер, что римляне сразу же пустили в дело весь свой богатый осадный арсенал. Насыпав огромные насыпи и соорудив множество осадных башен, они попробовали прорваться в город через стены, но потерпели неудачу. Тогда Лукулл пошёл другим путём. По его приказу под укрепления повели подземные ходы очень больших размеров, надеясь с их помощью обрушить стены и проникнуть в город. Но и эта затея не увенчалась успехом. В подземных коридорах, при тусклом свете чадящих факелов, гоплиты Фемискиры сходились врукопашную с легионерами, всякий раз отбрасывая противника назад. Осажденные порывали сверху отверстия в римские ходы и выпускали туда медведей и других диких животных. Чтобы сделать жизнь римлян, работающих под землёй, совсем невыносимой, горожане запускали туда рои диких пчёл.
Яростная битва не затихала ни на один день, а успехи у Лукулла были более чем сомнительны. Мало того, Митридат, который всю зиму собирал армию у Кабиры, постоянно поддерживал гарнизон Фемискиры, посылая в город подкрепления, а также большое количество продовольствия и оружия. Царь рассчитывал, что пока римская армия будет связана осадой крупных городов, у него будет столь необходимое время, чтобы собрать и обучить новое войско. И судя по всему, эти расчёты стали оправдываться. Под знамёна Митридата собралось 40 000 пехоты и 4000 конницы. Но в бой с Лукуллом царь пока вступать не спешил, справедливо полагая, что чем дольше он останется на месте, тем больше увеличатся его силы. Зато силы римлян будут уменьшаться. Это понимал и римский командующий, однако надеялся, что Митридату надоест сидеть зимой в горах и он явится на выручку осаждённым городам.
* * *
Так оно и тянулось до весны, а там терпение у Лукулла лопнуло. Осознав, что Митридат не собирается покидать свои позиции, проконсул решил сам двинуться вперёд и дать бой Евпатору. Весной 71 г. до н. э. римский полководец повёл легионы против Митридата. В тылу, под командованием Мурены остались войска для осады Амиса, а также блокады Евпатории и Фемискиры. Война вступила в решающую фазу.
Царь тоже понимал, что рано или поздно решающая битва произойдёт, и был готов во всеоружии встретить врага. Столкнуться с римлянами в открытом бою Митридат не боялся, поскольку они ещё ни разу не победили его лично. Наоборот, это он в битве при Галисе разгромил легионы. В Вифинии же он лишился армии, так и не вступив с врагом в решающую битву. Но здесь всё будет иначе. Велась активная разведка, а на дальних подступах к Кабирам были расставлены сторожевые отряды. Они должны были задержать продвижение врага и подать сигнальными огнями весть царю о приближении неприятеля. После чего в дело должны были вступить главные силы под командованием царя. Возможно, что всё так бы и получилось, если бы не одно НО.
Предательство. Причём опять предательство человека из самого близкого окружения, и мало того – родственника. Некий Феникс, человек царского рода, командуя одним из сторожевых отрядов, заметил приближение легионов и распорядился зажечь сигнальные огни. Но вместо того, чтобы дать Лукуллу бой на выгодной позиции, перешёл на его сторону. Здесь невольно задашься вопросом: может быть, царь не зря казнил некоторых своих родственников? Ведь если посмотреть непредвзято, то Митридат всю свою жизнь страдал от предательства близких ему людей и тех, кому особенно доверял. При таких обстоятельствах невольно станешь подозрительным.
Впрочем, Евпатор постарался отплатить Лукуллу той же монетой. И Плутарх, и Фронтин сообщают о том, что царь решил подослать к проконсулу убийцу. Преданный Митридату человек должен был втереться в доверие к римскому командующему и прикончить его при первой же возможности. Рассказы римлянина и грека в главном совпадают, расходятся лишь в частностях. Например, Плутарх считает, что расправиться с Лукуллом хотел один из знатных дандариев по имени Олтак, а Фронтин называет некоего силача Адафанта. Но оба автора сходятся в одном – Лукулла спасли его слуги, которые не допустили убийцу к проконсулу, поскольку Луций Лициний отдыхал от ратных трудов. После этого человек Митридата от греха подальше покинул вражеский лагерь.
