Раджан полудремал. Отец сидел, поставив локти на колени и положив подбородок на ладони обеих рук. «Если бы мой мальчик знал о мыслях Парсела, которые я, надеюсь, точно прочитал. Если бы он только знал! Вот мысли Беатрисы оказались для меня непроницаемыми, Видимо, ее биополе сильнее моего. она каждый день навещает Раджана, иногда и утром и вечером. И мила, и умна, только мысли замкнуты, чувства спрятаны. Не девушка, а сфинкс». Найдя эту в высшей степени, по его мнению, предосудительную формулу человеческого бытия, Раджан-старший довольно хмыкнул, достал из бокового кармана внушительный блокнот и погрузился в изучение своего нью-йоркского расписания — до отлета его самолета в Лондон оставалось семь с лишним часов. Через полтора часа должна была состояться еще одна встреча с Парселом. Затем — визит к двум братьям-банкирам, аборигенам Уолл-стрита. Недолгая беседа с главой крупной брокерской фирмы и владельцем престижной адвокатской конторы. Вот, пожалуй, и все. Ах, да — по дороге в аэропорт беседа в машине с Бубновым Королем, у него какие-то вопросы по окончательному налаживанию «моста наркотиков»…
Раджану виделось, что он стоит на какой-то площади в Вашингтоне. Он силится вспомнить, на какой именно — и не может. В центре площади высокая статуя, она спрятана под трепещущим на ветру покрывалом. Вокруг колышется толпа любопытных. низенький пузатый джентльмен с сигарой во рту улыбается, разрезает ленточку. Покрывало падает. Взорам присутствующих предстает молодой, энергичный, рвущийся вперед мужчина.
— Леди и джентльмены, — кричит низенький с сигарой, дорогие соотечественники! Вы являетесь свидетелями исторического события. Только что открыт памятник «Неизвестному Счастливому Американцу». Вся фигура отлита из чистого золота. Да здравствует «Счастливый Американец!».
Бодрые звуки оркестра тонут в криках ликующей толпы. Раджан умиляется до слез, тоже что-то кричит, машет руками. И вдруг видит перед собой старую, скромно одетую даму. Она говорит тихо, но он слышит каждое ее слово. Его поражают вначале гримаса боли и страдания на ее лице, а потом и то, что она говорит: «Посмотрите хорошенько на лицо этого Счастливого. У него глаза мертвеца, рот и улыбка, шея и уши. Неужели вы не видите, что это мертвец? Ах, какая ошибка, какая роковая, ужасная ошибка!». И Раджан вдруг понимает, что дама права. «Боги, — молит он. — Вдохните в него жизнь. Он ведь такой молодой, красивый, энергичный!» Вокруг ликует народ. Раджан слышит голос ушедшей далеко-далеко дамы: «Ошибка, Господи, роковая, ужасная…»
Он очнулся от легкого прикосновения к щеке. Отец говорил громко, обращаясь как бы и к Раджану и к вошедшей в палату сестре Христине:
— Ты все-таки не хочешь перевестись в лучший госпиталь?
— Спасибо, папа. Мне хорошо здесь. И так тебе придется оплатить не маленький счет за мое лечение.
— Пустяки, Радж. Выздоравливай.
Раджан отвернулся к окну, чтобы скрыть слезы. Впервые за долгие годы отец называл его как в детстве — Радж. «И грудь жжет, словно сестра Пэтси положила на нее горячую грелку».
Через минуту жжение прошло, и он забылся беспокойным сном на мокрой от слез подушке. Ему снился тот снежный декабрьский день, когда на пятнадцать минут позже обычного на работу пришла его секретарша Лори.
— Что, из-за заносов автобусы запаздывают? — смеясь спросил Раджан. Не иначе как Санта Клаус хочет засыпать своим пушистым серебром весь Нью-Йорк!
Но хохотушка Лори в то утро не была склонна к веселью. «Извините, сэр», — только и сказала она. И, спрятав лицо в ладони, разрыдалась. Полчаса таблетками и водой пытался успокоить он девушку. Ни обычные, испытанные шутки, ни попытки выяснить причину истерики ни к чему не привели. Вскоре она ушла, заявив с порога, что не сможет больше быть его секретарем. Часа через два позвонила мать Лори и хорошо поставленным контральто объявила, что умер ее брат и Лори получила большое наследство от дяди. «Вы знаете, он был не женат и все свое состояние оставил девочке. Так что после рождества мы переезжаем в Калифорнию». «Но почему такая реакция? — удивился Раджан. — Все мы любим своих родственников, конечно. И не обязательно было в такой день ехать на работу». «Вы правы, вы очень правы, — как-то растерянно произнесла мать Лори. — Мы об этом не подумали». Разговор, собственно, был закончен. Раджан ждал, когда женщина положит трубку. А она вдруг устало спросила: «У вас много врагов, господин Раджан?». «Кого-кого?» — переспросил он. «Врагов, — зло бросила женщина. Надеюсь, вам известно такое слово в английском языке?». «Нет, — протянул он. — То есть, слово известно. А насчет врагов не знаю». «Вот как!» — удивилась женщина. «Извините, я не понимаю, какое отношение наличие у меня врагов имеет к вашему переезду в Калифорнию?» — спросил он с едва заметным раздражением. «Никакого, — быстро сказала она. — Вы были очень добры к Лори. И я хочу предупредить вас — берегитесь недоброжелателей. А теперь прощайте».
После рождественских отпусков Раджан поместил объявление в «Нью-Йорк таймс», что ему срочно требуется секретарь-стенографистка, желательно со знанием языков и основ юриспруденции. Когда в день публикации, как обычно, в девять тридцать он вошел в свой офис, он увидел в приемной сразу пятерых девушек. «Претендентки», — почему-то вздохнул он, стараясь не смотреть им в глаза. Вслух сказал с деланым весельем:
— Милые девушки, скорее всего, вам придется тащить счастливый билетик. Место-то всего одно.
— Я этот «счастливый» тащу уже третий год, — с напускной небрежностью сказала бархатным голосом высокая брюнетка, доставая из сумочки пачку сигарет. «Красива, — отметил про себя Раджан, поднося ей зажженную настольную зажигалку. — Боюсь, капризная только. И, кажется, злюка». Он повернулся соседке брюнетки. И не смог сдержать восклицания:
— Беата, ты что здесь делаешь?
— Сэр… — девушка непонимающе смотрела на него.
«О, боги! — думал Раджан. — Бывает же такое сходство. И овал лица, и глаза, и фигура. Разве что моложе года на три. И родинка не на лбу, а на правой щеке». Он было отвернулся, но потом вновь стал разглядывать девушку, бормоча: «Нет, такое сходство, это же неестественно, совершенно неестественно».
— Пройдемте ко мне, — пригласил он двойника Беатрисы так окрестил он тут же девушку.
— Готово, втюрился, — услышал он за спиной голос брюнетки, закрывая дверь. — Славно потянули счастливый билетик! — Джилл Крейдл, представилась девушка, все еще недоуменно морща лоб и, видимо, ожидая от него объяснений.
— Пардон, мисс Крейдл, — смущенно улыбался он. — У вас есть сестра?
— Нет, я единственная дочь в семье.
— Знаете, вы и одна моя… родственница похожи, как новорожденные тигрята.
— Почему — как тигрята?
— В моей стране так говорят.
Джилл приступила к работе в тот же день, остальным соискательницам места пришлось утешиться терпкой чашкой дарджилинского чая и бисквитами «Кэдбери». Наблюдая за своей новой секретаршей, Раджан не уставал находить все новые черточки сходства Джилл с Беатрисой: и в манере растягивать некоторые, притом одни и те же, слова; и в привычке брать телефонную трубку — снизу и обязательно тремя пальцами; и в умении смеяться одними глазами — губы сжаты в недовольной гримасе, а ресницы едва заметно трепещут. Бедный, простодушный, доверчивый Раджан! Если бы он знал, скольких усилий стоило людям Парсела найти идеальный двойник Беатрисы (шесть были забракованы, Джилл была седьмой). А как трудно было уговорить мисс Крейдл перенять привычки мисс Парсел (с этой целью был даже снят скрытой камерой короткометражный фильм) и потом играть роль «невольной соблазнительницы». Куда проще было откупиться от Лори, придумав историю с наследством от дядюшки из Калифорнии. И всеми, даже малейшими деталями этой «презабавной операции» под названием «Кандид» руководил лично Джерри Парсел. Если бы Раджан только знал обо всем этом! Но он не знал. Впрочем, таким способом отвести его от Беатрисы не удалось. Можно подобрать лицо и обучить манерам, но как быть с интеллектом? Там, где Беатриса негодовала, Джилл хохотала, над чем одна задумывалась, другая не хмурила брови даже в секундном размышлении. Нет, расчет Парсела на то, что Джилл — при идентичной внешности — будет большую часть дня под рукой, к тому же готовая на все, расчет такой житейский, такой гениально простой — не сработал. Большее, что удалось достичь Джилл, была ее поездка с Раджаном за город в один из будних дней. По настоянию Ларссона девушка вступила в секту змеепоклонников. И однажды объявила своему шефу о предстоящем через неделю открытом заседании совета секты с демонстрацией партии вновь прибывших змей. Мог ли Раджан пропустить такую возможность? Об американских сектах подобного рода он довольно много читал. Однако лучше один раз увидеть, чем тысячу раз услышать. Милях в тридцати от Нью-Йорка на побережье Джилл без труда отыскала трехэтажный каменный дом, который стоял в ста ярдах от невысокого палисадника среди густых, стройных деревьев. На первом также следовало переодеться в трико телесного цвета. прямо от холла с раздевалкой вниз вела довольно широкая лестница.
