— Ты знаешь, мне кажется, я вижу одного из твоих старых друзей. И как раз того, кого я меньше всего ожидала встретить именно здесь.
Думая, что Беатриса его разыгрывает («Одного из моих старых друзей? Здесь? Сейчас? Розыгрыш!»), Раджан медленно уложил в бумажник банковскую кредитную карточку, достал сигареты, выбрал одну, закурил. И лишь тогда неспешно повернулся. Взглянул на двух мужчин, шедших уже к выходу. Замер. Даже дышать перестал. Вскочил на ноги.
— Вить-ка!!!
Этот крик услышали все, кто находился в пресс-клубе. Услышали, но не поняли. Переглянулись, усмехнулись («Чудак? Не в себе? Перебрал?») и через секунду вновь занялись каждый своим делом. Понял один, шедший к лифту. не просто понял, узнал голос кричавшего. Почти бегом он вернулся в зал. И вот они стояли, обнимая друг друга — Раджан-младший и Картенев — обмениваясь отрывочными фразами: — Шеф бюро «Индепендент геральд» в Нью-Йорке!
— Первый секретарь советского посольства в Вашингтоне!
— Вопросы политические?
— Нет, пресса.
— Давно?
— Полгода как из Дели. А ты?
— Полгода как из Москвы.
— Господин Раджан-старший в порядке?
— Без перемен. А Аня?
— Через месяц защищается.
— Надо же, где встретились!
— Выходит, земля и вправду маленькая.
В это время в разговор вмешалась Беатриса.
— Помните «троянскую лошадь», господин Картенев? Здравствуйте. И добро пожаловать в мою страну!
— Очень хорошо помню. Добрый вечер. Спасибо.
Мужчина, сопровождавший Картенева, был президентом пресс-клуба, и Беатриса рассказала ему о своей встрече с русским в Дели. От столика к столику поползло, что в клубе сегодня обедал «красный русский». Его рассматривали исподтишка, вежливо, нахально, вызывающе. И взгляды были доброжелательные, враждебные, просто любопытные, удивленные, испуганные. И почти ни у кого — индифферентные. Особенно поразил Виктора толстяк, сидевший рядом с хрупкой блондиночкой. Широко раскрыв глаза и прижав ладонь левой руки к лацкану пиджака, правой он приветственно махал вслед уходившему русскому.
«Кто это? Ты не знаешь?» — спросил он у Раджана. «Питер Хьюз из „Чикаго трибюн“». Виктор помахал толстяку в ответ. «Раттак перед ним невинный младенец», — закончил Раджан.
В лифте Беатриса поинтересовалась, каковы планы Картенева на вечер. «Честно говоря — никаких, — ответил он. — Просто хотел бы в своем холостяцком гостиничном номере отдохнуть, поваляться на диване. Заказать две-три бутылочки „Шлитц“ и через малый экран продолжить знакомство со страной. Разве телевидение — не отражение жизни нации?». «Всего лишь отражение, — сказала Беатриса. — И зачастую осколочное. А мы предлагаем вам окунуться вместе снами в самую гущу жизни, встретить любопытных людей». «Где же это?» «В клубе любителей Изящной Словесности». «Не слышал даже о таком».
«Туда крайне ограничен доступ, — вмешался в разговор президент пресс-клуба. — Мне, например, там быть не довелось. Весьма экстраординарный клуб. Всего пятьдесят членов. Вступительный взнос безумно высок. Кроме того, за каждый вход — только вход! — взимается триста долларов!» «Мы — гости», — равнодушно сказала Беатриса. «О-о-о!» — восхищенно протянул президент пресс-клуба.
С озера дул пронизывающий ветер. Мельчайшие капли дождя словно повисли в воздухе и все огни, казалось, размокли, расплылись. Беатриса включила печку и радио и через минуту большой холодный «бьюик» превратился в уютный островок, уверенно бегущий в ночи сквозь мрак и непогоду. Раджан сидел рядом с Беатрисой на переднем сидении, повернувшись к Картеневу. «Такая встреча!» — повторил он несколько раз, сначала восторженно, потом задумчиво. Беатриса молчала. Включив «дворники» на предельную скорость, она с доброй усмешкой (как взрослый — за непослушным ребенком) следила за стареньким «понтиаком», который никак не хотел пропустить ее вперед.
Неожиданно Раджан громко проговорил: — Что же ты, Витя, Индию предал? Говорил: «Моя вторая родина». И вот уже здесь…
Сказано это было с едва заметной горечью укора, и даже добрая дружеская улыбка не смогла его скрыть. Картенев вздрогнул, жаркая волна прокатилась по лицу.
— Индия в моем сердце — на всю жизнь, — ответил он медленно. — Что поделать, такова уж судьба дипломата. Вернулся из Дели, попал на мидовские курсы по усовершенствованию. Сразу после них предложили ехать в Штаты.
Он помолчал. И с легкой ехидцей сказал: — Однако, я вижу еще двух отступников. Трое в одном «бьюике», не считая прочих. не слишком ли много?
— Да, многовато, — согласился Раджан. — И у каждого свои причины.
— У меня — самая веская, — нарушила свое молчание Беатриса. — Я вернулась домой.
— Самая веская, пожалуй, у меня, — задумчиво сказал Раджан, нежно коснулся рукой плеча девушки. Наступившее молчание прерывалось трансляцией бурной процедуры вручения ежегодных премий Оскара.
— А что вас привело сейчас в Чикаго, мистер Картенев? Беатриса лукаво улыбнулась, словно она уличила непоседливого школьника в забавной шалости. — Надеюсь, это не секрет? Ведь вы же не являетесь агентом КГБ, не так ли?
— Виктор, ты, конечно, понимаешь, что мисс Парсел шутит насчет агента? — поспешил вмешаться в разговор Раджан.
— Я и шутя и всерьез, — продолжала улыбаться Беатриса.
— Человеку, не понимающему шуток, в наш век перегрузок и перенапряжений просто не выжить, — спокойно ответил Виктор. По секрету могу сообщить, что у меня в каждом кармане сидит по два агента. Итого, — он понизил голос, пересчитал карманы брюк и пиджака, — 16 агентов. Целый взвод. Теперь о цели моего визита в Чикаго. Недели две тому назад я написал письмо редактору чикагской газеты, в котором пытался опровергнуть ее домыслы о системе советского образования. Письмо было опубликовано. После этого один из ведущих тележурналистов Чикаго пригласил меня принять участие в его передаче.
— А мы… — начал было Раджан, но Беатриса его перебила: — А мы решили просто прокатиться. Проветриться. И выбрали Чикаго.
Раджан быстро взглянул на нее и смолк. Он понял, что она не хочет говорить о действительной цели их поездки. Понял это и Картенев. Чтобы сгладить неловкость, Беатриса со смехом объявила: — Можно считать это частью нашего будущего свадебного путешествия.
Она вспомнила, как совсем недавно Тэдди Ласт под большим секретом рассказал ей «горячую» новость. Его приятель, сотрудник ФБР, крепко подвыпив, поведал ему одну из служебных тайн: на Джона Кеннеди готовится покушение, но они располагают пока лишь косвенными данными. Куда ведут следы? Следы ведут и в Даллас, и в Сакраменто, и в Чикаго. Беатриса решила сделать попытку пойти по этим следам самостоятельно. Тэдди сказал, что в Чикаго известен даже адрес. Это Клуб Изящной Словесности. И хотя других данных не было, она решила сначала ехать в Чикаго, взяв в редакции командировку для написания серии репортажей о чикагских трущобах. Раджан вызвался ее сопровождать. «Русскому, да еще из посольства, знать об истинной причине, позвавшей нас в путь, незачем», — Беатриса бросила взгляд в зеркальце на Картенева. Виктор бесстрастно смотрел в окно.
