Веселый Растрепа прикрыл ладонью свой рот и через десять-пятнадцать секунд умоляюще прошептал:
— Сэр, делайте, пожалуйста, как я говорю. Здесь все без обмана. Фирма гарантирует — если не бездонное счастье, то уж наверняка редкое наслаждение.
Он вновь ухмыльнулся, выхватил из рук Раджана стодолларовую бумажку, добавил шепотом: «Здесь нас слышат. Поймут, что вы не мой постоянный клиент. бубновый Король не признает ни оплошностей, ни шуток. Купите игрушку и в коридоре я вам все объясню». Раджан в нерешительности посмотрел на витрину «Розового сна», потом на витрину «Рая для маленькой мамы». Веселый растрепа незаметным движением руки показал Раджану на «Розовый сон». Подойдя к прилавку, Раджан долго рассматривал смешных обезьян, крокодилов, собак. Все игрушки были дорогие, больших размеров. Наконец он остановил свой выбор на сероглазой светловолосой кукле, одетой в яркий шерстяной брючный костюмчик. Расплатившись, он стал искать глазами коробку, в которую продавщица упакует Куклу. Но добродушная пожилая дама поставила ее рядом с ним на пол, ласковым движением оправила костюмчик и умильным голосом произнесла несколько в нос: «Вы возьмете ее за ручку, сэр, и она сама пойдет рядом с вами. Вот умница, вот красавица». Веселый Растрепа и Раджан сделали несколько шагов по ярко-красному ковру коридора. Забавляясь аккуратной поступью куклы, Раджан на мгновение забыл обо всем на свете, но голос Растрепы вернул его к действительности. «По одну сторону, сэр, принимают черные девочки, а по другую — белые». Только теперь Раджан обратил внимание на то, что все правые двери были выкрашены светлой краской, а левые темной. «Странные, однако, у этих проституток вкусы, подумал Раджан. — Игрушки им подавай. Нет чтобы что-нибудь более существенное — кольцо или брошь…». На многих дверях висели таблички «Занято».
— Заходите сюда, сэр, — подтолкнул Раджана к одной из дверей слева Веселый Растрепа. — Здесь новенькая. Француженка. Пальчики оближешь. Ее пальчики. Клянусь гневом Бубнового Короля! Ха-ха!
Раджан потянул дверь, она легко поддалась. И сразу послышался незатейливый чистый мотив народной французской песенки. Комната дохнула на него запахом мятных конфет, свежего молока, полевых цветов. рассматривая ее через порог, он увидел где-то в дальнем углу большую кровать. Ближе к центру стоял маленький столик с четырьмя стульями, диванчик. рядом с ним примостилась полка для игрушек, еще дальше — детская кроватка. Раджан в недоумении посмотрел на Растрепу. Тот подмигнул, закатив глаза:
— Сию минуту, сэр. Мишель, где ты, деточка?
Из глубины комнаты выбежала девочка. Ей было лет девять. белокурые, мелко завитые волосы доставали ей до пояса. Большие серые глаза внимательно смотрели из-под длинных ресниц на мужчин. на ней был лишь длинный свободный халатик из прозрачного материала, сквозь который просвечивало худенькое тельце.
— Мишель, — стараясь, чтобы его голос звучал как можно радостнее, проговорил Растрепа. — А вот твой новый друг. он принес тебе куклу. Поприветствуй его.
Задумавшись о чем-то, девочка молчала.
— Мишель, — уже менее радостно произнес Растрепа, — ты же не хочешь, чтобы я пригласил сюда сейчас мадемуазель Сквирк?
— Нет, месье, — вздрогнула Мишель, словно очнувшись, и голос ее прозвучал жалобно, просяще. — Не надо, не надо мадемуазель Сквирк. — И обращаясь к Раджану, она произнесла заученно: — Вы осчастливили меня своим визитом, сэр. Вам здесь будет хорошо.
Она подошла к кукле, и Раджан машинально отметил про себя, что девочка и кукла были почти одного роста. Веселый Растрепа с видом победителя вновь зашептал Раджану на ухо:
— Ну, что я говорил? Хороша девочка? А какая умелица! Всему обучена в пансионе мадемуазель Сквирк. В этом заведении Бубновый Король запрещает держать девочек старше десяти лет. Их передают в другие дома. желаю весело позабавиться, сэр!
Раджан почувствовал, как что-то сильно ударило ему в виски. Перед глазами все поплыло — и девочка, и кукла, и кроватка, и волосяной шар улыбающегося Веселого Растрепы… Но это не был обморок. На глаза Раджана навернулись слезы, слезы сострадания к маленьким пленницам, чьи жизни были безнадежно исковерканы, сломаны, растоптаны. Он знал, он слишком хорошо знал о торговле детьми, о торговцах детьми — пожалуй, самых безжалостных, самых грязных, самых беспринципных дельцах на свете. Были они и в Индии, и во многих других странах Востока, и почти во всех странах Запада. Он знал, что детей воровали из школ, из домов, прямо с улиц и в течение нескольких часов переправляли за тысячи километров от их родных мест; что из них делали слуг, воришек, проституток; что их жизнь, обычно длившаяся очень недолго, превращалась в одну сплошную страшную пытку. Все это он знал. Но впервые в жизни сам, лицом к лицу столкнулся с кощунственным бизнесом в этом гарлемском бардаке с чистенькими занавесочками на несуществующих замурованных окнах, шикарными магазинами детских игрушек, куда игрушки-подарки, отнятые у детей, возвращались сразу же после ухода клиента.
Мишель деланно смеялась, тянула его за рукав, говорила простуженным голосом взрослой женщины: «Пойдем, милый, я тебя кое-чему научу такому…». Отбросив ее руку, он вышил в коридор и побрел к выходу. «Вряд ли сам я выберусь отсюда, — подумал он, оглянувшись. И усмехнулся горько: — Шел по заданию редакции и по договоренности с Беатрисой на встречу с черным миллионером, а попал в такое место, в такое страшное место». В это время его нагнал Веселый Растрепа. «Сэр, — зашептал он жарче, чем прежде, — если вам не понравилась эта француженка, мы тут же подберем другую. Их здесь полно, со всего света. Только не уходите, сэр. Я потеряю свои комиссионные». «Сколько же тебе платят?» — безучастно спросил Раджан. «Гроши! захохотал Растрепа. — Сущие гроши. десять долларов с комнаты, сэр». «А кому идут остальные?». «Бубновому Королю, кому же еще?». «Я вспомнил — у меня есть срочное дело, — как можно спокойнее произнес Раджан. — Деньги можешь оставить себе. И выведи меня побыстрее на улицу». «Да, сэр, конечно, сэр, затараторил Веселый растрепа. — Спасибо, сэр. И да поможет вам наш всесильный Черный Бог».
Теперь он вел Раджана, казалось, совсем другим путем. Они прошли через несколько контор, каких-то складов, каких-то магазинов. Везде было безлюдно, тихо. Несколько раз в полутьме шарахались, пищали крысы. Одна из них, крупная, полосатая, не сдвинулась с места при их приближении, и им пришлось обойти ее. На улицу они вышли через какую-то аптеку. Прошли по лужам мимо грязного туалета, в котором сердито шумел сливной бачок, прошмыгнули мимо полусонной пожилой продавщицы и оказались на довольно оживленном перекрестке. Раджан хотел спросить Веселого растрепу, как ему попасть на ту улицу, на которой они встретились. Но того нигде не было.
«Что же мне теперь делать? — растерянно подумал Раджан, медленно шагая взад и вперед перед входом в довольно большой кинотеатр. — Логичнее всего было бы возвратиться домой. Хотя, конечно, обидно возвращаться с пустыми руками. Да, видимо, ничего не поделаешь. Придется снова идти на поклон к Спенсеру». Разноцветными яркими звездочками бежали огни анонса* Из-за них вечер казался особенно темным. Разбившись на парочки и группы, девицы и парни разных возрастов стояли перед входом, болтали, танцевали, целовались. Пару раз к нему подходили одинокие девицы, предлагали пройтись, повеселиться. Он отшучивался. И вдруг почувствовал, что кто-то крепко взял его под руку и увлекает за собой в темноту улицы. Раджан хотел было остановиться, освободить свою руку, но понял, что не в состоянии это сделать.
