– Да ведь все мы немало сделали для нее!
– Э, милый мой, люди вообще легко забывают добро, а женщины – еще легче! Да и вообще, они готовы забыть все… Вот этот самый Люцельштейн выказал себя по отношению к баронессе презренным негодяем, она порвала с ним, а видишь, теперь они опять вместе… Да это и понятно: они – знатные господа, значит, пара друг другу, ну, а мы – простые солдаты, разве с нами считаются?
Оба сели в карету, остальные гренадеры заняли свои места, и отдохнувшие лошади поскакали галопом.
Кузнец оказался прав. Через полчаса показался Вельсдорф; проехав его, друзья свернули по указанной им Находской дороге. Через пару минут показалась рощица, а в рощице – три креста. Лахнер посмотрел на часы – было без десяти минут одиннадцать.
– Ну, друзья, – сказал он, – теперь, ознакомившись с ситуацией на месте, можно обсудить, что нам делать далее.
– Говори ты, Лахнер, ты ведь у нас – голова всему делу, прусский король находится сейчас в лагере за Вельсдорфом. Сам он на свидание не придет, а пришлет кого-нибудь встретить шпиона на условленном месте: это кажется бесспорным. Теперь наш способ действий будет зависеть от разных обстоятельств, которые мы заранее примем во внимание. И посланный короля, и наш шпион оба прибудут по Находской дороге. Мы отъедем немного от Трех крестов, спрячем карету в лесу и сами поместимся так, чтобы видеть проезжающих. Если, на наше счастье, шпион приедет первым, то мы подберемся к нему сзади, скрутим и отнесем в карету. Там мы подождем, пока посланный короля не прибудет и не потеряет терпения в напрасном ожидании. После отъезда пруссака мы осторожно вернемся обратно. Если же пруссак приедет первым, и нам почему-либо не удастся перехватить шпиона по дороге, то придется разделиться на две партии, скрутить пруссака, отобрать у него переданные шпионом бумаги и, оставив его лежать связанным в лесу, вернуться со связанным шпионом домой. Разумеется, первый вариант гораздо легче для исполнения, но придется действовать сообразно с обстоятельствами!
Не успели гренадеры укрыть карету чуть поодаль от Трех крестов, а сами спрятаться в засаду, как лошадиный топот возвестил о приближении какого-то экипажа. Действительно, мимо них проехало открытое ландо, в котором сидели два господина в прусских мундирах с камергерским ключом.
Едва кинув взгляд на проезжавших, Лахнер сейчас же изменил свой план. Он подполз к лежавшим в кустах цепью друзьям и шепотом приказал им следовать за собой.
– Что ты придумал? – спросил Вестмайер.
– Сейчас же в карету, завернуть лесом и подъехать к Трем крестам!
– Но это надо еще обсудить!
– Некогда обсуждать, иначе будет поздно. Один из этих камергеров – барон Ридезель, мой злейший враг. У нас должна была произойти дуэль, которой помешали. Теперь я напомню ему об этом, и дуэль состоится!
– Да ты с ума сошел! Сводить личные счеты в такой момент?..
– Молчи, пожалуйста, Биндер! Убив его – а я наверняка убью его, – я устраню Ридезеля, потому что это, скорее всего, и есть уполномоченный прусского короля. Ридезеля увезут, а мы займем его место и встретим шпиона под видом пруссаков…
– Шпион узнает свою карету, свою ливрею…
– Мы отпряжем лошадей и явимся к месту свидания верхом. У меня не шпионское платье – ведь оно оказалось слишком тесным и коротковатым для меня, а Ниммерфоль, который будет со мной, не обратит на себя внимания. Да и не успеет он заподозрить что-либо, как будет схвачен. Ну же, живее, черт побери! Ведь сколько времени зря потеряно!
Они быстро сели в карету, лесом выехали на дорогу и подъехали к Трем крестам.
Увидев подъезжавшую карету, Ридезель со своим спутником направился навстречу и знаком руки остановил проезжавших.
– Скажите, пожалуйста, – спросил он кучера, – не находится ли здесь барон Ямвич?
– Чего ты остановился, негодяй? – крикнул Лахнер из кареты на кучера.
– Простите, сударь, – сказал Ридезель, подходя к дверце кареты, – не вы ли барон Ямвич? Если да, то я – тот самый Р., который уполномочен переговорить с вами.
Лахнер вышел из кареты и, презрительно окидывая Ридезеля с ног до головы, высокомерно сказал:
– В силу какого несчастного случая мне приходится снова видеть эту мерзкую рожу?
Ридезель побледнел от оскорбления и удивления, его спутник недоуменно уставился на говорившего.
– Кто это, пьяный или сумасшедший? – крикнул Ридезель.
– Я настолько же трезв и здравомыслящ, насколько вы бесчестны и трусливы! – холодно ответил Лахнер.
Ридезель стиснул зубы и схватился за эфес шпаги. Его спутник сделал шаг вперед.
– Здесь очевидное недоразумение, – сказал он. – Ведь вы – барон Ямвич, не правда ли?
– Я тот, который под именем барона Ямвича имел дело к прусскому правительству, – ответил Лахнер. – Но я никак не думал, что под буквой «Р» кроется негодяй, с которым я отказываюсь иметь какое-либо дело.
Ридезель снова сделал движение, его спутник с умоляющим видом остановил его и снова обратился к Лахнеру:
– Позвольте назвать себя: я – граф Сен-Жюльен. Так вот, барон, я все-таки думаю, что тут какое-то недоразумение. Барон Ридезель, видимо, не знает вас.
– Конечно, не знаю! – откликнулся тот.
– А следовательно, ваши оскорбления совершенно непонятны, – продолжал Сен-Жюльен. – Я не стал бы говорить об этом, если бы дело не шло о важном для обоих правительств вопросе…
– Граф, если кто введен в заблуждение, так именно вы, – произнес Лахнер. – Барон Ридезель отлично знает меня, но притворяется незнающим, так как боится возмездия, давно обещанного ему мной. Около полугода назад этот господин позволил себе оскорбить достойную женщину, за что и был проучен мною при всем обществе. Была назначена дуэль, от которой он скрылся за границу!
– Барон Кауниц! – в бешенстве крикнул Ридезель. – А, теперь я узнаю тебя! Но ты лжешь, негодяй! Не я скрылся за границу, а меня услали с депешами!
– И вы предпочли остаться в Пруссии, не закончив счетов чести? – удивленно спросил граф.
– Дядя написал мне, что барон Кауниц оказался самозванцем, что это – простой солдат, приговоренный за обман к смертной казни! Я не мог драться с простым солдатом!
– Какая чушь! – холодно отозвался Лахнер. – И вы могли поверить ему? Вашим дядюшкой руководило желание сохранить вашу жизнь, потому что я слишком известен как мастер шпаги, а вы обрадовались и отсиделись за границей! Трус!
– Хорошо! – крикнул Ридезель. – Я докажу тебе, кто трус! В позицию!
Граф Сен-Жюльен попытался было как-нибудь уладить ссору, но Ридезель резко оборвал его, сказав, что лучше всего не тратить попусту времени, а взяться за дело, и предложил графу стать его секундантом.
– Но у нас даже нет врача! – с отчаянием произнес Сен-Жюльен.
