— Как будто мы когда-нибудь ошибались, то есть я имела в виду — проваливали задание. Ни разу же не было. Справимся…
— Самонадеянность не доведет тебя до добра, Алиночка! Она же, кстати, не раз расшатывала и пьедестал Наполеона и окончательно погубила его. Помните, судьба мира в наших руках, ведь по сути нам придется участвовать в великом сражении при Ватерлоо!
— Ой, нет! Я не готова стать пушечным мясом, — испуганно замахала я руками.
— Я не буквально, — фыркнул кот, пронзая меня взглядом. — Наше дело — тактика, хитросплетения, психологическая манипуляция картами, противником, его генералами и их лошадьми.
— Это я и хотела сказать, мы же не солдаты, слава богу, а агенты. Постой, ты хочешь пролезть в штаб Наполеона и, используя свое природное обаяние, шарм и его эту эйлурофобию, коварно запутать его планы, расстраивая систему изнутри, как это тебе блестяще удалось проделать с великим магистром и его режимом в Мальборке?
— Именно, — щелкнул пальцами Профессор, правда, беззвучно, слишком пушистые они у него для таких понтов.
— Гениально. Но если у Наполеона страх перед вашим кошачьим родом, — прищурясь, съязвила я с притворным беспокойством в голосе, — то это может вызвать непредсказуемое поведение с его стороны. В отличие от магистра Мальборка он может просто отправить тебя на гильотину!
Но котик спокойно ответил:
— По идее больше всего он должен бояться черных кошек, а я, если ты видишь, серо-белый, а при том еще весьма ярко выраженный самец!
И ведь на все у него есть ответ, все у него продумано, но больше всего меня бесит его самонадеянность и при этом поучения об опасности самонадеянности.
— И все-таки… — поддерживая меня, засомневался Алекс.
— Я уверен, что моя порода поможет нам повлиять на него. Насколько известно, это был человек-кремень, и даже смутить его, не то что манипулировать им, мало кому удавалось. Возможно, мне удастся сделать трещину в этом историческом монолите…
— А что, если то, что он трепещет при виде любой бродячей кошки эбенового окраса, всего лишь легенда? Может, он, наоборот, весьма беспощаден к котам?
— Не городи ерунды…
— И любит отрабатывать на твоих хвостатых собратьях сабельные удары?
— Алиночка, прекрати!
— И сам снимает с них шкурки, а как раз такой, как у тебя, ему и не хватает в качестве трофея над камином?
— Ты замолчишь наконец несносная-а-а?!! — сорвался кот, едва не бросаясь на меня с кулачками.
Я удовлетворенно заткнулась. Итак, теперь мы можем отправляться в Ватерлоо!
…Конечно, в любом случае Европа и Россия не позволили бы Наполеону остаться у власти, даже в случае его победы под Ватерлоо. Но ведь если и самые незаметные события могут изменить будущее, то победа в таком грандиозном сражении могла бы иметь необъяснимые и страшные последствия. Ведь по какой-то причине сотни тысяч французов и сам Бонапарт верили, что он может удержаться на троне. Более того, они жаждали его! Что-то со временем могло измениться и в умах коалиции, объявившей Наполеона «врагом человечества», и эти же державы могли, в конце концов, признать его, если бы поверили, что он на этом угомонится…
Мне пришлось «стать» мужчиной. Грудь стянули эластичными бинтами, не продохнуть! Достали со склада серый с красными петлицами гусарский мундир, отороченный черным мехом ментик, плюс облегающие серые штаны и ярко-красные сапожки. Черный кивер на голове неплохо дополнял облик наполеоновского гусара.
Командору досталась форма английского офицера — темно-синий мундир, такого же цвета рейтузы и кивер и черные сапоги из блестящей искусственной кожи. Серебряные эполеты добавляли шарма его и без того привлекательной внешности, а боевая выправка и свеженькие шрамы не оставляли сомнений, что перед вами кадровый военный. Все-таки что делает с мужчиной форма — мой муж был бесподобен!
А еще нам выдали по сабле и по паре пистолетов. Я искренне понадеялась, что свою из ножен мне вынимать не придется. По крайней мере по личной инициативе я этого делать не стану от греха подальше. Все-таки бесценный кот рядом…
— Ты уверен, что твое преклонение перед Наполеоном не помешает тебе выполнить свой долг перед человечеством? — недоверчиво спросила я у Профессора, как всегда, костюмы мы выбирали под его бдительным контролем.
— Никогда! Долг превыше всего, — оскорбленно заявил он, сжав лапкой французский флаг, который перед этим чуть не прижимал к сердцу, мурлыкая «Марсельезу».
— Нам нужен повод. Ну, какой-нибудь монстр или демон, иначе мы не имеем права вмешиваться в дела ученых.
— Это распоряжение находится в секретной инструкции шефа, которую мы должны были прочесть перед самым выходом на задание, — успокоил меня командор, показывая узкий конверт.
— А монстры и демоны есть везде, только они не высовываются. Но я на спор найду тебе там хоть дюжину! — самоуверенно заявил кот. — Это по моей части, у кого еще такие природные сенсоры на нечисть.
И он любовно расправил усы. Разумеется, я могла бы поспорить. Но, с другой стороны, давненько мы не были в Бельгии, а точнее сказать никогда. Ладно, раз они оба так уверены, все вопросы решим на месте…
Нам пришлось разделиться: мы с котом шли во французский лагерь, а Алекс в прусский, чтобы те вовремя пришли на поле битвы — у нас были сведения, что ученые с помощью дезинформации попытаются их задержать.
Сначала мы перенеслись в подлесок недалеко от прусского лагеря, куда должен был попасть мой муж, игравший советника Веллингтона, с соответствующими документами якобы прибывшего с неким секретным донесением к союзникам.
Мы с Алексом обнялись, прощаясь.
— Береги себя.
— Ты тоже.
— Не задерживайтесь, лагерь патрулируется, а ты во французской форме.
Я кивнула и, не отрывая от любимого лица начавших наполняться слезами глаз, нажала на переходник. Мы с Пусиком тут же перенеслись к окраине какой-то деревеньки.
— Ориентиры слегка сбиты. Придется идти пешком, нам нужно пересечь поле и дойти во-он до того леса, где расположен корпус маршала Груши.
[31]
Мы должны успеть перехватить их на проселочной дороге, до того как они встретят курьера с приказом…
— Но лес большой. И как по времени, мы не опоздаем?
— Если будем стоять здесь и болтать, то опоздаем.
— Не повышай на меня голос, — сдержанно попросила я, до половины вытаскивая клинок.
Кот фыркнул и пошел вперед, искушающе задрав хвост. Нет, если я даже кусочек ему отрублю, Анхесенпа меня не простит. А если совсем маленький, ну очень-очень…
