А про второй заводик прояснил Живчик, один из пацанов хевры, некогда ютившийся на бывших дровяных складах в Проточном переулке. Он как-то зашел в гости к бывшим приятелям, чтобы расспросить про их житье-бытье и, возможно, кое-кого из дельных пацанов сманить в хевру Голована. Разговорились. И один из пацанов поведал о том, что последнее время им живется неплохо, поскольку на одном из бывших дровяных складов с недавнего времени работает небольшой заводик, делающий водку. А они подворовывают, сбывая ее в «Ивановку» и «Волчатник» и прочие дома-притоны и харчевни, коих в Проточном переулке также имелось предостаточно.
Живчик доложил о заводиках Козырю, и тот сообщил Головану о подпольных предприятиях председателя правления акционерного общества «Канцелярист» Зильбертовского со товарищи.
– Это хорошо, – задумчиво произнес жиган и посмотрел на Козыря: – А не подергать ли нам за вымя Семена Яковлевича?
– Согласен, – повеселел тот. – Когда пойдем?
– А завтра. Прямо с утречка.
В несколько минут десятого Голован, оставив Козыря у парадного входа, походкой спешащего делового человека вошел в контору и прошел мимо женщины, бросив ей на ходу:
– Я к Сергею Яковлевичу. Он меня ждет…
Пройдя по коридору и дойдя до двери с табличкой, извещающей, что за ней находится рабочее место председателя правления акционерного общества «Канцелярист» Зильбертовского С.Я., Голован без стука открыл дверь и вошел в кабинет. Товарищ Зильбертовский, по своему обыкновению, работал с какими-то бумагами, однако вид его был более удрученный, нежели в первое появление Голована. Оно и понятно: не столь давнее ограбление конторы опечалило…
– Рад приветствовать вас, Семен Яковлевич! – поздоровался с хозяином кабинета Голован и весело посмотрел в глаза Зильбертовского. – Счастлив снова видеть вас в добром здравии. Скучали по мне?
– А-а, это вы-и, – меланхолично протянул председатель правления акционерного общества. – Нет, не скучал, – добавил он немного раздраженно. – Вы… зачем здесь?
– Дела, – коротко ответил Голован. – Дела снова привели меня к вам, Семен Яковлевич.
– Я уже сказал вам, что вакансии разъездного торгового агента у нас нет и не предвидится, – буркнул Зильбертовский. – И прошу покинуть мой кабинет, я очень занят.
– Понимаю вас, – серьезно проговорил Иван. – Вакансии разъездного торгового агента у вас нет и не будет. Тогда, может, у вас имеются какие-нибудь другие вакансии? К примеру, я бы мог принять ваше предложение занять должность управляющего вашим водочным заводиком в Проточном переулке… Хотя нет, – покачал он головой, – мне бы более подошло стать номинальным управляющим такого же заводика в Замоскворечье, недалеко от Болотной площади. О Проточном переулке, к сожалению, ходит слишком дурная слава… Ну, а насчет жалованья, я думаю, мы договоримся?
Зильбертовский дернулся, будто его ожег хлыстом извозчик. Очки в золотой оправе свалились с носа, и он, быстро-быстро моргая, уставился на «Карла Ивановича».
– Как вам мое предложение, Семен Яковлевич? Заманчивое, правда? – спокойно выдержал его взгляд Голован. – В противном случае я, как честный человек и гражданин советской республики, буду вынужден обратиться в компетентные органы и сообщить о столь вопиющем нарушении закона, воспрещающего изготовление и продажу спирта и крепких спиртных напитков на всей территории страны. Заводики ваши конфискуют, равно как и все ваше и вашей семьи имущество, и отправитесь вы в места не столь отдаленные годочков эдак на пять-семь… – После этих слов он дружески улыбнулся и примирительно произнес: – Но всех этих неприятностей можно избежать… Не сомневайтесь, из меня выйдет превосходный управляющий.
– Я… не сомневаюсь… – понемногу приходя в себя, промолвил Зильбертовский. – А откуда вы… Впрочем, это теперь не важно… Знаете, я должен посоветоваться с другими акционерами. Ведь у нас… коллегиальное управление…
– Конечно, конечно, – жестом радушного хозяина развел ладони в стороны Голован. – Я тоже всегда горой за коллегиальное принятие решений, особенно столь важных. Сегодняшнего дня вам хватит, чтобы разрешить наше дельце? Поверьте, товарищ Зильбертовский, я человек занятой, и у меня масса иных предложений.
– Понимаю… Вне всякого сомнения, сегодняшнего дня мне хватит, – ответил Семен Яковлевич и изобразил некое подобие улыбки.
– Тогда встречаемся завтра?
– Завтра, – эхом отозвался председатель правления акционерного общества.
– А где? Здесь? – уточнил Голован.
– Нет… Конечно, не здесь. Давайте встретимся завтра в каком-нибудь тихом месте. Чтобы без лишних глаз и ушей. Сами понимаете, вопрос, который нам придется решать… весьма щекотливый… Давайте назначим встречу прямо на одном из… наших предприятий? И если мы договоримся, вы сможете сразу ознакомиться с нашим производством и…
– И непосредственно приступить к исполнению обязанностей управляющего? – завершил за Зильбертовского фразу «Карл Иванович».
– Пожалуй, что так… Значит, завтра, ровно в полдень, встречаемся в Проточном переулке возле нашего… предприятия. Вам ведь известно его местонахождение?
– Известно, – подтвердил Голован.
– До завтра, Карл Иванович?
– До завтра, Семен Яковлевич…
Когда Голован вышел из дверей «Канцеляриста», то был весьма задумчив. Ему не очень понравилось, что Зильбертовский вот так просто согласился делиться прибылью от работы своих заводиков. Ну, или почти согласился. И потом, эта встреча в безлюдном месте… Чтобы, как он выразился, «без лишних глаз и ушей». Зачем она? Поговорить со своими пайщиками-дольщиками председатель правления мог бы и в своем кабинете. Или в ресторане. А потом просто сообщить о результатах. И о сумме «налога» за молчание можно было тоже договориться в кабинете… Нет, тут что-то другое. Наверняка Зильбертовский задумал какую-нибудь пакость. С него станется…
– Ну, что там? – вывел его из задумчивости Козырь. – Как «мохнатый»? Согласился делиться?
– Предлагает встретиться в тихом месте и все детально обговорить, – ответил Голован.
– Ишь ты! А не порешить ли он тебя задумал?
– Я примерно так же думаю. Пошли отсюда. Надо все обмозговать и приготовиться к завтрашней встрече.
Дома состоялся совет. Голован, Козырь и Кочет долго о чем-то толковали, потом позвали Живчика и переговорили уже с ним. Голован задавал вопросы, Живчик отвечал. Остальные пацаны только поглядывали в их сторону и перешептывались между собой.
Вечером было объявлено, что кроме двух пацанов, что останутся сторожить дом, завтра все пойдут на дело. С оружием. Всем было велено лечь спать пораньше, поскольку подъем был объявлен на четыре часа утра. И в половине десятого вся хевра, кроме балды
[62], уже спала…
Проснулись, позавтракали. Главный оружейник шайки Жердь выдал всем оружие. Витюха и парень чуть постарше получили пулемет, чтобы дотащить его до места.
