– Для графа Калиостро трудностей нет, мой юный друг! – несколько хвастливо вымолвил знаменитый маг.
– Есть! Извините. Проехать через всю Европу, очутиться на дальнем и холодном Севере, во льдах и снегах малоизвестной страны нелегко.
– Я вас не понимаю.
– Чтобы помочь мне, граф, надо вам со мной ехать туда, где теперь живет мой дед, в Петербург.
– Что-о?! – воскликнул Калиостро.
– Да. Вот видите. Вы поражены.
– В Петербург! В Россию. На берега Невы, в резиденцию знаменитого монарха-женщины, философа и энциклопедиста?
Калиостро начал смеяться простодушно и весело.
– Вам даже смешно! – грустно произнес молодой человек.
– Да. Признаюсь… Это… Да, это нелегко. Даже и для Калиостро. Но прежде всего это… Извините… Это было бы с моей стороны глупо. Просто глупо.
– Почему?
– Терять время и деньги на такое дальнее путешествие. Из-за чего? Из-за молодого малого, который мне нравится, которого я спас от смерти, но который мне все-таки чужой человек. Из-за чего я поеду? Из человеколюбия?..
– Нет. Не из-за одного человеколюбия. А из-за полумиллионного состояния, которое мы разделим! – решительным голосом вымолвил Алексей.
– Да этот миллион – сказка… Ведь я не ребенок, чтобы верить в существование испанских замков, да еще на берегах ледяной Невы. Вы шутите, господин Норич.
Молодой человек вздохнул и понурился. Наступило молчание.
– Если б я знал наверное… – начал Калиостро, подумав и испытующе смеривая Норича с головы до пят… – Если бы вы дали мне какие-нибудь обязательства…
– Увы, рассказать я могу многое, но доказать… Как доказать?! Я имею право и возможность легко получить полмиллиона в России и по возвращении еще более миллиона здесь. Но как я это докажу вам? Если я буду граф Зарубовский – я наследую половину состояния деда и женюсь на маркизе д'Оливас.
– Расскажите мне подробно и правдиво все. Я кое-что уже знаю, но хочу все слышать от вас, – серьезно проговорил Калиостро. – Если я поверю – я… Да, если я поверю вам, то… – Он запнулся.
– Вы поедете в Петербург?
– Поеду. Да поеду. Что ж? Был же я в Аравии, в Египте и Палестине. Петербург отсюда не дальше. Вдобавок, я могу принести пользу нашему Обществу египетских масонов. Я могу учредить на берегах Невы масонскую ложу, пользуясь покровительством такого монарха, как Екатерина Великая.
Алексей, уже отчасти с надеждой в сердце, начал свою исповедь и рассказал загадочному и всесильному магу всю свою жизнь, всю горькую судьбу.
XI
Между тем хлопоты графини Ламот не увенчались успехом. Через три дня после своего исчезновения из дома Эли получила длинное письмо от опекунши, которая требовала ее немедленного возвращения, пока побег еще не огласился на весь город. Она говорила, что никогда до совершеннолетия питомицы не согласится на неравный брак ее с чужеземцем, который, может быть, и простой авантюрист темного происхождения и сомнительных достоинств. Опекунша грозилась, что в случае упорства Эли вернуться она уедет тотчас в Испанию одна.
То же самое подробнее передала ей и графиня Ламот, по мнению которой Эли следовало побывать у тетки и объясниться с ней лично, упросить, смягчить ее.
– Никогда! Я отсюда не выйду никуда! – отозвалась Эли. – Меня схватят и силой запрут, а потом увезут в Испанию.
Иоанна помолчала, борясь сама с собой, и наконец заговорила:
– Решаете ли вы это бесповоротно – оставаться и не мириться с теткой, не уступать ей? – спросила она.
– Да.
– Вы ни за что не согласитесь порвать связи с господином Норичем и забыть его?
– Ни за что… Это нелепый… извините, вопрос.
– Никогда?
– Никогда на свете! Я люблю его. Только после этого несчастного случая, благодаря моей нерешительности и этому злодеянию, я узнала и поняла, как я люблю его. Если б он умер, я думаю, что я или пошла бы в монастырь, или отравилась здесь же, не выходя отсюда.
– Это решено? Это кончено? – приставала Иоанна. – Бесповоротно решено?
Эли пожала плечами, отвернулась от нее и отошла.
– В таком случае я как друг предупреждаю вас, что через два часа здесь будут приставы королевские под командой полицейского агента и при участии секретаря испанского посольства…
– Зачем?! – воскликнула девушка, вспыхнув.
– Взять вас силой и увезти домой.
– Верно ли это? – резко произнесла Эли.
– Мне это сказала сама маркиза. Секретарь же был у нее при мне и получил от нее письменное разрешение на это насилие.
Эли вынула из кармана маленький и тонкий стилет в ножнах, нечто вроде большой иглы, и произнесла дрогнувшим голосом.
– Вот!.. Только не для них, а для себя… Меня увезут мертвую.
– Это безумие, мое дитя, – сказала Иоанна. – И если вы решились окончательно не уступать, то не так надо действовать. Надо иное… Это ребячество.
– Что же?
– Я помогу вам. Убить себя немудрено. Надо скрыться. Бежать. И сейчас.
– Куда?! Меня всюду найдут по повелению короля.
– Всюду… Кроме того места, которое я вам дам убежищем.
– Кто? Вы?
– Да.
Эли приблизилась, собираясь уже поцеловать графиню, но вдруг отступила и пристально поглядела ей в глаза.
– А если… Я боюсь…
– Что?
– Если вы сами…
Наступило молчание. Иоанна улыбнулась.
– Если я вас сама выдам полиции. Это вы хотите сказать? – вымолвила Иоанна смеясь.
– Да. Я вас мало знаю.
– Тогда вы и зарежьтесь при измене моей этим стилетом. Все равно здесь сейчас при появлении полиции или через час, через день у меня.
Не слова эти, а тон голоса графини подействовал на Эли.
– Я вам даю слово испанской грандессы, что я воткну этот стилет прямо себе в сердце, если вы меня выдадите! – пылко и грозно промолвила Эли.
– А я вам даю честное слово французской графини, – отозвалась Иоанна, – что я вас укрою от опекунши, от полицейских, от короля и его повелений, от всего мира.
Эли протянула руку графине и доверчиво улыбнулась.
– Тогда нечего терять время. Прощайтесь и едемте ко мне! – сказала Иоанна.
Эли быстро направилась к Алексею в горницу и через несколько мгновений снова появилась со слезами на глазах, но с воодушевленным румяным лицом.
– Едемте, графиня. Я сказала сейчас Алеку, что никогда не забуду вашего дела – этой помощи. Ведь буду же я когда-нибудь его женой и свободна, чтобы распоряжаться моим состоянием. Тогда мы сочтемся.
