– Ты серьезно хочешь, чтобы нас поженил кузнец?
Издав усталый вздох, Ник опустил газету.
– Клянусь тебе, этот брак будет законным во всех отношениях. Быть может, наше бракосочетание далеко от идеала дочери приходского священника, быть может, по пышности оно будет сильно уступать тем венчаниям, что имеют место в соборе Святого Павла, но оно легитимно в глазах Бога и закона.
– Бога… – склонив головку набок, звонким голосом молвила Мередит. – С каких пор ты признаешь над собой закон Бога?
Мужчина недовольно поджал губы.
– Не я, а ты признаешь. С меня же довольно, что наш брак будет законным согласно британскому законодательству.
Далее Мередит задала вопрос, который не давал ей покоя с момента, когда она смирилась с их браком:
– А что будет после того, как нас обвенчают?
Ник уставился на газету и небрежным тоном произнес:
– Пока я не думал о том, что будет завтра.
Плохо. Ей хотелось знать. Она должна знать. Мередит терпеть не могла, когда ее ставят в условия неопределенности. Лучше узнать заранее, чем испытать горькое разочарование. Нужно все обговорить и урегулировать до того, как будут произнесены священные обеты… прежде, чем на землю спустится ночь…
Опершись о спинку стула и прищурившись, Мередит, взирала на мужчину.
– Я бы хотела вернуться в Оук-Ран, а ты, полагаю, предпочел бы Лондон. Там у тебя дела.
Ник опустил руки с зажатой в них газетой. На сей раз его голос не отличался особым легкомыслием.
– Хочешь знать, какой у нас будет брак?
Сидя на стуле, Мередит выпрямилась.
– Никаких глупых фантазий касательно любви, – произнес Ник голосом, который напомнил ей прежний голос отца, когда тот читал проповедь с амвона. – Любовь не является частью нашей сделки. Брак моих родителей вначале был вызван любовью, а закончилось все огромной бедой и горем. А теперь послушай меня внимательно. Я никогда тебя не полюблю. Извини, если обидел, но я должен быть предельно откровенен, чтобы избежать недоразумений в будущем.
Прошло довольно много времени, прежде чем Мередит, придя в себя, произнесла сквозь крепко сжатые зубы очередную ложь:
– И я тебя не полюблю.
Не обращая внимания на ее слова, Ник продолжал гнуть свое:
– Я постараюсь позабыть о твоем обмане и буду относиться к тебе с уважением. Взаимное уважение нечасто встретишь, когда дело касается обычного брака. Я буду жить своей жизнью, ты – своей. Но я не вижу причин, почему бы нам иногда не делить одну постель. – Немного помолчав, Ник окинул ее пытливым взглядом. – В прошлый раз нам было обоим приятно.
– Ты надменный… – Мередит запнулась, подыскивая обидное слово, – индюк.
Граф издал едва слышный смешок.
– Мередит! Никогда бы не подумал, что услышу от тебя такое. Мне казалось, ты будешь только довольна. От нашего бракосочетания ты получишь значительно больше, чем в первый раз. По крайней мере, теперь у тебя будет мужчина в постели.
Укол острого шипа оказался куда болезненнее, чем она могла признаться даже самой себе. А еще Ник неприятно удивил ее. Мередит не думала, будто граф может быть настолько жестоким, что станет попрекать ее отношениями с Эдмундом.
– Если бы на твоем месте был другой мужчина, а так…
– Вижу, ты никак не отучишься от скверной привычки все время врать. Хочешь, я в два счета докажу, что нас влечет друг к другу? – Ник порывисто поднялся со своего места.
Мередит протестующе подняла руку, словно желая защититься. Она в панике искала подходящие слова, чтобы остановить все это.
– Зачем нам близость? Ты сам сказал, что не любишь…
– Не уподобляйся тем надоедливым женщинам, которые путают любовь с интимной близостью. Одно отнюдь не подразумевает другое, – улыбнулся он, обнажая зубы в волчьей усмешке. – Я ничего не имею против удовлетворения физической потребности. Когда ты рядом, у меня все время возникает желание. Я и сам не вполне понимаю, как так получается. – Взгляд его глаз буравил ее с безжалостностью сверла. – Уверен, со временем страсть охладеет. Такое всегда случается, но сейчас я буду настаивать на физической близости.
Мередит замотала головой.
– Нет. Эдмунд не склонял меня к этому и…
– К чертям Эдмунда! – усмешка растаяла на его лице. – Не смей сравнивать его и меня. Мои потребности, как тебе известно, иные. Или та ночь не убедила тебя в этом?
Мередит нахмурилась. Она не понимала, о чем говорит Ник.
Спустя несколько секунд выражение недовольства на его лице сменила задумчивость.
– Мередит… – растягивая каждый слог, произнес мужчина.
Ее язычок смочил пересохшие губы.
– Почему ты на меня так смотришь?
Ник глядел на нее так, словно впервые встретил. Он придвинулся ближе и чуть склонился, будто хотел прочесть в ее чертах правду.
– Ты уверена, что знаешь, почему Эдмунд не интересовался тобой?
Она вздрогнула.
– Да… Он все объяснил предельно ясно в первую брачную ночь…
Мередит пыталась сохранять равнодушие, но скрытая душевная боль все же пробивалась из-под маски притворства. Нику не стоит знать о ее сердечных ранах. Он и так знал больше, чем следовало. Она предпочтет утаить свой стыд.
– Вижу, не знаешь, – произнес Ник таким тоном, что ее напугало это.
– Нет, знаю, – сказала Мередит, подбоченившись.
«К черту! Он, что, хочет услышать от меня все это слово в слово?»
– Хочешь услышать? Прекрасно. Я не была ему интересна. Он предельно ясно выразил эту мысль. Я не вызывала у него желания. – Мередит рассмеялась резким, невеселым смехом, преисполненным скрытой боли.
– Мередит! Неужели у тебя столь искаженное представление о себе? – спросил Ник, а потом умолк и несколько секунд молчал, часто моргая. – Значит, ты так представляла себе случившееся? Думала все эти годы, что Эдмунд находил тебя непривлекательной?
Насупившись, женщина скрестила руки на груди.
– Я весьма благодарна, что ты поднял в разговоре тему моего позора…
– При чем тут позор? – глядя ей прямо в глаза, произнес Ник. – Дорогая моя! Эдмунд не хотел тебя, потому что не мог. Ни один нормальный мужчина со здоровыми желаниями не отказался бы от такой женщины, как ты, в первую брачную ночь.
От внимания Мередит не ускользнуло многозначительное выражение его лица. По недоуменному покачиванию головы графини он сообразил, что она до сих пор не поняла, поэтому решил выражаться предельно ясно:
– Он тебя не хотел, ибо предпочитал мужчин.
Руки женщины бессильно повисли. Сонм мыслей пронесся в ее голове. Она не верила.
