Рим не был лишь напористым младшим братом классической Греции, увлекавшимся инженерным делом, строительством армии и утверждением абсолютизма, в то время как греки предпочитали интеллектуальные изыскания, театр и демократию. Некоторым римским деятелям удобно было представлять дело именно так, да и многим современным историкам удобно описывать античный мир с позиций простой дихотомии двух сильно различавшихся культур. Такой подход, как будет показано, является заблуждением по отношению к обеим сторонам. Греческие города-государства жаждали побед в сражениях никак не меньше, чем римляне, большинство из них не были знакомы с афинским недолговечным экспериментом – демократией. Некоторые римские писатели не только не были бездумными сторонниками власти императора, но и оказались одними из самых яростных критиков империализма во все времена. «Создав пустыню, они говорят, что принесли мир»
[2] – фраза, емко передающая обычный итог завоеваний. Эти слова были написаны во II веке н. э. римским историком Тацитом про римское владычество в Британии.
Заниматься историей Древнего Рима – дело очень непростое. Не существует единой версии римской античности, особенно с тех пор, как римский мир вышел далеко за пределы Италии. История Рима не совпадает с историей римской Британии или римской Африки. Основное внимание я уделю городу Риму и римской Италии, не преминув также оглядеть Рим извне, с точки зрения жителей разных земель империи, среди которых были солдаты, повстанцы или амбициозные предатели. И для разных периодов должна быть написана разная история Рима. От древнейшего периода возникновения Рима и его превращения в IV в. до н. э. из маленького селения в основного игрока, занимавшего весь полуостров, не осталось никаких записей, сделанных римлянами, жившими в то время. Описание этого периода должно быть смелой реконструкцией, в которую нужно втиснуть отдельные свидетельства – обломок керамики, несколько букв, процарапанных на камне, – как бы трудно это ни было. Три столетия спустя появляется огромная масса противоречивых письменных свидетельств, создающая обратную проблему: как разобраться в этом море, грозящем затопить любое стройное повествование.
Изучение истории Рима требует особенного воображения. В некотором смысле, исследование римской античности из XXI в. похоже на работу канатоходца: приходится очень осторожно балансировать. С одной стороны, все выглядит успокаивающе знакомым: в Древнем Риме ведутся диалоги, к которым мы вполне могли бы присоединиться: о сути свободы или проблеме полов; там возводятся узнаваемые здания и памятники; семейная жизнь устроена понятным нам образом, со всеми известными подростковыми трудностями; там придумывают шутки, над которыми мы смеемся. Но с другой стороны, Рим кажется нам совершенно чуждой территорией. Мы сталкиваемся не только с рабством, жуткой грязью (едва ли в Древнем Риме осуществлялся вывоз мусора), человекоубийством на арене и смертью от болезней, которые сейчас легко лечатся, но и с такими дикостями, как выбрасывание новорожденных, малолетние невесты и живописные жрецы-скопцы.
Мы начнем изучение этого мира с рассказа об одном периоде римской истории, над которым и сами римляне не переставали ломать голову, и современные исследователи, от историков до драматургов, не устают о нем спорить. Этот период знакомит нас с некоторыми ключевыми персонажами Древнего Рима, с богатством дискуссии римлян о своем прошлом и с нашими попытками это прошлое воскресить и понять – и разобраться, почему же история Рима, его сената и народа для нас так много значат.
Глава 1
Звездный час Цицерона
SPQR: 63 г. до н. э
Наше изложение истории Древнего Рима начинается с середины I в. до н. э., когда с момента основания города прошло уже более 600 лет. Начинается оно с предвестия переворота. Это было время ожидания революционных изменений, когда тайная террористическая организация вынашивала планы восстания в городе; секретных провокаций и публичных страстных речей, сражений римлян против римлян же, с беспрецедентной казни римских граждан (виновных или невиновных) в интересах государственной безопасности. И все это 63 г. до н. э. С одной стороны, мы видим Луция Сергия Катилину, озлобленного обанкротившегося аристократа, которого многие считают инициатором заговора против сенаторов: задумав убийство оппонентов и поджог Рима, он надеялся таким способом добиться списания всех долгов, как для бедных, так и для богатых. С другой стороны – Марк Туллий Цицерон (далее – просто Цицерон) знаменитый оратор, философ, жрец, поэт, политик, остряк и прекрасный рассказчик, одна из потенциальных жертв убийц; талантливый ритор, он не жалел красноречия для демонстрации своих заслуг в деле разоблачения коварного заговора Катилины и спасения отечества. Это был его звездный час.
К 63 г. до н. э. Рим уже был обширной метрополией, населенной более чем миллионом жителей. Это был самый большой город в Европе, и он оставался таковым до XIX в. И хотя Рим еще не знал императоров, он господствовал над огромной империей от Испании до Сирии и от южной Франции до Сахары. Это была странная смесь роскоши и грязи, свободы и эксплуатации, гордости за отечество и братоубийства в гражданских войнах. В последующих главах мы вернемся к более глубокому прошлому, к началу римской эпохи, отмеченному подвигами римского народа как на военном, так и на мирном поприще. Мы постараемся понять, что стоит за известными сюжетами, и поныне задевающими нас за живое, – от истории Ромула и Рема до поругания Лукреции. У нас будут возникать вопросы, которые не давали покоя историкам начиная с античных времен. Как и почему обычный маленький городок в центральной Италии разросся до размеров самого большого во всем Средиземноморье города, контролирующего огромную империю? Было ли в римлянах что-то особенное и что это могло быть? Однако начинать изложение истории Древнего Рима с самого начала – довольно бессмысленная затея. Современным взглядом ее пристально и детально рассматривать можно лишь с I в. до н. э. От этого периода нам досталось невероятное множество текстов: от частных писем до публичных речей, от философии до поэзии, текстов эпических и эротических, научных и прямо «с улицы». Благодаря этим источникам мы можем представить себе, как должны были крутиться и вертеться политические гранды в потоке повседневных проблем. Мы можем подслушать, как они торговались и шли на компромиссы, подсмотреть, как всаживали нож в спину друг другу, в буквальном и переносном смысле. Мы можем даже окунуться в их личную жизнь: стать свидетелями семейных неурядиц, финансовых проблем, можем посочувствовать утрате любимого ребенка или, порой, любимого раба. С более ранними периодами в истории Запада мы не имеем возможности так близко познакомиться (у нас нет, например, таких подробных и разнообразных сведений о жизни в классических Афинах). И вновь так же детально нам откроется бытописание какого-либо места лишь спустя тысячу с лишним лет, и это будет уже мир Флоренции в эпоху Возрождения.
Более того, именно в I в. до н. э. сами римские авторы начали систематически изучать более ранние века истории своего города и всей империи. Интерес к прошлому Рима, безусловно, возникал и раньше: до нас дошло, например, сочинение жившего во II в. до н. э. эры грека о расцвете и могуществе города. Но лишь с I в. до н. э. римские ученые и критики стали ставить вопросы, подобные тем, что мы задаем сегодня. Сочетание научных исследований с большой долей творческого вымысла позволило им собрать по кусочкам свою версию того, что происходило в древности, и мы до сих пор принимаем ее за основу. Мы и поныне во многом смотрим на историю Рима сквозь призму открытий I в. до н. э. Или, другими словами, та история Древнего Рима, которую мы знаем, родилась в I в. до н. э.
