Женщина ставит кофейник на стол, вытаскивает из кармана сложенный листок бумаги и всовывает в руку Хавьеру.
– Una comunicación
[53], – бормочет она, и – на кратчайший миг – Дэнни замечает в ее темных глазах проблеск страха. Хавьер бросает взгляд на записку, почти незаметно вздрагивает и прячет листок в карман.
– Если еще кто позвонит, говори – меня нет в городе.
– Но все хорошо? – спрашивает Лопе.
– Отлично, – заверяет он и снова целует ее. – Распрекрасно.
Однако ясно, что это не так – Дэнни точно уверен. Лопе крепко-крепко пожимает руку Хавьеру и торопливо отворачивается.
Лопе уходит, а вот ее взгляд так и остается с Дэнни. Такой измученный, тревожный – на миг он вытесняет у него из головы все остальное.
На лестнице мальчик поворачивается к Хавьеру:
– А вы тоже были в труппе «Мистериума»?
Замора фыркает:
– Уж лучше бы был. Верно говорю, amigo? Глядишь, и не угодил бы в тюрьму.
– В тюрьму?! За что?! – поражается Дэнни.
– Да так. – Хавьер накидывает куртку на плечи. – За убийство. Помимо всего остального.
3. Почему змея проглотила свой хвост
Глубоко задумавшись, Дэнни шагает вслед за майором и его другом через парк, вверх по соборной лестнице, потом через внутренние помещения Саграды. До чего же небрежно Хавьер ввернул в разговор слово «убийство» – все равно что ничем не примечательные выходные упомянул. Мальчику бы хотелось проникнуться к Хавьеру теплыми чувствами – Хавьер ему даже нравится, – но это слово, да еще тот электрический обмен взглядами между мужем и женой словно бы подняли ставки еще выше. Новый повод для беспокойства, мрачно размышляет Дэнни, пока они пробираются по лесу каменных колонн к дальнему концу собора.
Роза ждет их. Стоит перед временной ширмой в омуте зеленого света, скрестив руки на груди и постукивая ногой по каменным плитам.
– Я сказала – до ланча! – рявкает она. – Выбиваемся из графика, Замора…
Она обрывает речь на полуслове и показывает на ногу Дэнни, на темные пятна просочившейся сквозь джинсы крови.
– Что с тобой, Bello?
– Я… э-э-э… упал, на Рамбле.
Роза тяжело вздыхает:
– Мария только что обновила аптечку. Она тебя подлатает. – Директор переводит взгляд на спутника Заморы и Дэнни. – Hola
[54], Хавьер. У нас тут черт-те что творится! Господи, и зачем только я бросила курить!
Она ведет их к пластиковой занавеске, за которой начинается арена. Но Дэнни чуть приотстает и дергает Замору за рукав:
– Хавьер кого-то убил?
Карлик качает головой:
– Самозащита. Из серии «кто кого». Приговор вынесли как за непреднамеренное убийство. Хавьер хороший парень. – Замора оглядывается по сторонам. – Но знаешь, давай пока держать события этого утра – и все остальное – в тайне… Пока не выясним точно, что происходит.
Дэнни кивает. Это хорошая стратегия: посмотреть, не проявит ли кто из труппы удивления, увидев, как я вхожу, целый и невредимый. Но и спешить с суждением насчет Хавьера я не стану. До поры до времени.
Он распрямляет плечи, старается вытеснить из головы треволнения минувшего утра, проскальзывает за занавес…
…и у него перехватывает дыхание.
Декорации поражают воображение. С креплений свешиваются новые шелковые полотнища, за дальними окнами натянут старый, еще времен прежнего «Мистериума» фон. Меж тросов и канатов скользят, чуть вращаясь, крохотные огоньки, высокие столбы фиолетового света пронзают безбрежное пространство под куполом, клубы дыма и сухого льда. Внезапно прошлое подступает почти вплотную. Так и чувствуешь его, думает Дэнни. Чувствуешь, но все же не видишь. Совсем рядом…
Однако сейчас у него есть дело. Загнав нахлынувшие эмоции поглубже внутрь, он обводит взглядом труппу, высматривая малейший признак удивления, потрясения или даже злости. Большего ему и не надо.
Над ареной натянута сетка безопасности. Высоко над головой мальчика Бьорн раскачивается на трапеции, зацепившись коленями, лениво помахивая руками в воздухе. При виде Дэнни он приветственно взмахивает белой от мела ладонью, на перевернутом лице расплывается широкая улыбка.
– Ладно, начинаем, – командует Роза, хлопнув в ладоши. – Сперва номер вольтижеров. Давайте, мальчики!
Билли выдает нестройные звенящие аккорды песни «Экспресс тебе в череп». Сидящая рядом с ним Мария берется за виолончель.
– Ты мне не говорил, что поранился, – кричит Замора, перекрывая музыку.
– Да все в порядке, – отмахивается Дэнни. Ему сейчас важно отследить реакцию на его возвращение.
Он прислоняется к одной из опор, переводя взгляд с одного артиста «Мистериума» на другого. Билли и Мария с головой ушли в музыку, не замечают больше ничего вокруг. Дарко сидит на контейнере и увлеченно разговаривает по телефону, даже глаза прикрыл, чтобы лучше слышать собеседника. Фрэнки держится за канат и, задрав голову, смотрит куда-то под потолок. Единственный член труппы, выказавший к мальчику хоть какой-то интерес, это Герцог: он подбегает к Дэнни, помахивая хвостом, а потом тяжело плюхается у ног. Дэнни наклоняется потрепать косматую голову пса. Это хоть как-то унимает разошедшиеся нервы.
А что там с остальными двумя клоунами?
Аки и Джои стоят наготове на своих платформах, уверенные и собранные. Снизу они похожи на парочку хохлатых попугаев, поднятые колючими гребнями волосы сверкают в свете прожекторов. Бьорн раскачивает свою трапецию все сильнее, сильнее и вот, на очередном пике, хлопает в ладоши. Джои, стоящий наготове как раз над ним, ласточкой ныряет вниз, к сети, на миг кажется, что он падает, но время выверено безупречно и руки его в полете крепко сцепляются с руками Бьорна. Описав две широкие дуги в воздухе, он одним длинным сальто преодолевает пропасть и хватается за трапецию с другой стороны. Это сигнал для Аки.
Но тут взгляд Аки случайно падает на Дэнни. Циркач замирает – на долю мгновения, однако этого достаточно, чтобы сбиться с темпа: и когда он летит вниз, паря в свете прожекторов, пальцы его лишь краешком задевают руку Бьорна, и Аки, кувыркаясь, уносится вниз, приземляясь беспорядочной грудой, точно тряпичная кукла, на сетку безопасности. Музыку прорезает крик боли.
Что это было? Та самая реакция, которой я ждал? Сердце у Дэнни бьется с не-истовой силой. Да, пустяк – но все же клоун сбился с темпа. Мальчик во все глаза смотрит на барахтающегося в сетке Аки.
Роза качает головой. Билли с Марией выдают череду разрозненных аккордов, а Мария саркастически смеется в микрофон – так они на арене всегда прикрывают чью-нибудь оплошность. Дарко морщится и засовывает телефон в карман.
