Был второй день пребывания Питерской братвы в г. Хургаде. В 1100 во лбу каждого уже сидело грамм по 600 русской водки, которую ребята привезли контрабандно в пластиковых двухлитровых бутылках из-под минералки. Вовану пришла в пьяную голову замечательная мысль – напоить водкой верблюда Федю (такое имя ему дал Лерик), а затем искупать в бассейне, где глубина была почти по шею.
Араб Мухмуд, хозяин верблюда, даже не успел ничего сделать, т. к. ему быстро скрутили руки и воткнули в рот вместо кляпа большое полотенце, которое валялось на покрашенном бетонном полу возле пластиковых лежаков, натыканных вдоль бассейна.
Бандюганы вчетвером схватили за лапы ошарашенного верблюда и стали из горлышка двухлитровой пластиковой бутылки насильно вливать в глотку холодную водку, только что принесенную из холодильника. Бедное животное ничего не могло сделать, поскольку до начала экзекуции его опустили на колени. Верблюд истошно кричал, брыкался, водка выливалась изо рта, но кое-что всё-таки попадало внутрь. За 5 минут собралась такая огромная толпа зевак из числа отдыхающих и служащих отеля, что на площади в 50 м2 некуда было ступить ногой. Люди подпрыгивали, вставали на лежаки и падали, затем с шумом поднимались и опять падали. Это всё повторялось из раза в раз до тех пор, пока русские не закончили своё издевательство над бедным животным, который попытался вскочить и убежать прочь от садистов. Вскочить-то Федя вскочил, но тут же потерял равновесие, споткнулся и завалился набок. При этом он ещё успел как следует испражниться и обмочить одного из своих обидчиков, на которого случайно попала верблюжья моча.
Лерик с Владом недолго думая, схватили верблюда за веревку и поволокли животное в бассейн, куда под улюлюканье остальных пьяных русских и маленькой части немцев, наблюдавших за жестокими выходками питерской братвы, в конце-концов спихнули. Холодная вода и приличная глубина бассейна вконец напугали животное, которое стало дико кричать, плеваться и носиться с большими брызгами по глубокой части бассейна.
Мухмуд, видя издевательства над своим любимцем, начал кататься из стороны в сторону по раскаленному от солнца цементному полу, с жадностью взирая на спины зевак, наблюдавших за судорожными движениями пьяного взбесившегося верблюда, тщетно пытавшегося выбраться из воды. Бассейн, обложенный турецкой облицовочной плиткой, на глазах терял свой лоск и блеск. Плитка крошилась и разлеталась в стороны от яростных ударов верблюжьих копыт. Прозрачная сине-голубая вода в считанные секунды помутнела. Верблюд метался по всему периметру глубокой части бассейна, не догадываясь о том, что есть нормальный выход на мелководье и что его спасение лежит мимо стойки бара, примыкающей к серединной части бассейна. Бар был сделан таким образом, что внутри него можно было посидеть за обычной стойкой, которая сливалась с бортом бассейна, являвшимся одновременно стойкой для тех, кто не хотел покидать воды и готов был остограммливаться прямо сидя на подводных стульях в воде.
Какая-то сердобольная литовка вдруг заметила тщетные потуги Мухмуда и помогла ему освободиться от кляпа и веревки. Араб не стал тратить зря времени на благодарность, а, не раздумывая, бросился что было сил к своему кормильцу и любимцу – верблюду, разъяренному и уже почти выбившемуся из сил от безуспешного топтания и брыкания вдоль одной из стенок бассейна, успешно оббивавшего разноцветную облицовочную плитку.
Упав в своей бедуинской одежде в холодную мутную воду, бедный араб сразу же попал под удар в пах заднего правого копыта Феди, не узнавшего своего спасителя. От дикой боли араб потерял сознания и начал тонуть. В это время верблюд опять, совершенно случайно, задевает копытом правое плечо своего хозяина, отчего тот приходит в себя и начинает борьбу с Федей за уздечку. Поймав через какое-то время уздечку, араб начинает верблюда выводить на мелководье бассейна и это ему удается.
За 15 минут купания верблюда в бассейне 1/3 плиток разбилась и потрескалась. Толпа отдыхающих с ужасом смотрела на то, что ещё совсем недавно радовало глаз и приятно освежало от палящего августовского солнца северной Африки.
Когда к бандюганам протиснулись сквозь ещё не разошедшуюся толпу зевак, general manedger отеля Тарек Аббас с Рамси Загданом – топ-менеджером, сорокатрехлетним арабом атлетического телосложения и ростом под метр восемьдесят, питерская братва со своими девками стала расходиться, поскольку верблюда увели к морю, где он жил в загоне из плетеных прутьев камыша.
Тарек и Рамси молча смотрели на то, что совсем ещё недавно называлось бассейном. Первым заговорил Тарек.
– Слушай, Рамси! А давай русских отправим в море на яхте…, – сказал Тарек и загадочно посмотрел на своего коллегу по бизнесу.
– Тебе не жалко своей яхты для этих уродов? Да спаси тебя и твою душу, Аллах! – Рамси сложил ладони вместе и артистично задрал вверх свою голову.
– Надо собрать надежных бойцов, готовых замочить всех русских и сделать так, чтобы их никто не смог найти, – с нескрываемой злобой выпалил Тарек. Лицо его перекосилось. От былой улыбчивости и радушия не осталось и следа.
– Я за вечер соберу своих нубиков, а ты тем временем договорись с ними о завтрашней прогулке. Сейчас с ними говорить бесполезно, а вот за ужином мы с тобой к ним подойдем, поздороваемся, угостим нашим вискарём, мороженным, то-сё, тары-бары, и пригласим всю банду на… хи-хи-ха-ха, – спокойно Рамси договорить не успел, т. к. начал ехидно посмеиваться, потирая от предвкушения скорого расставания навсегда с ненавистными ему русскими.
А тем временем Монзиков с интересом рассматривал рекламный буклет, который ему протянули два пляжных араба. Оба были специалистами по пирсингу, и релаксирующему массажу. Как ни странно, но по-русски никто из них не лепетал. А английским или немецким ни Александр Васильевич, ни тем более пацаны, не владели.
– А сколько стоит эта хрень? – спросил адвокат у низкорослого араба, ткнув пальцем в картинку, где был нарисован человек с большой татуировкой на спине.
– Тридцать фунтов, – ответил по-немецки араб и показал на обеих руках мудреную комбинацию из тонких и очень длинных пальцев, сопровождая свой показ цоканьем и щёлканьем языка.
– Сколько-сколько? – переспросил Александр Васильевич.
– Тридцать фунтов, – снова ответил безо всякого раздражения, но уже на английском языке тот же самый араб.
– Васильич, ты покажи ему пальцем картинку, которая тебе нравится, а мы твой отдых оплатим. Понял? – сказал Вован и игриво подмигнул остальным из полупьяной компании, которые развалились на деревянных лежаках у самого моря.
– Да я, понимаешь, не могу сообразить, что к чему? – промямлил Монзиков с большим куском яблока во рту.
– Ладно, сейчас помогу тебе. Так и быть, – сказал Вован и подойдя к Монзикову с арабом взял альбом и начал его яростно листать-перелистывать. – Вот, это и это, и ещё вот это. Понял? – Вован посмотрел на араба, кивавшего головой при каждом показе картинки в альбоме.
– Не волнуйтесь, босс, – сказал на чистом английском араб. – Всё сделаем.
