– Ха, это у тебя я вижу проблемы! Я правильно говорю, а? Кстати, если тебе нужен хороший адвокат, то имей ввиду меня! Догнал?
В одну-две секунды, максимум в три, Власиков посерьезнел и стал периодически, важно и старательно надувать щеки. Нет, он не тужился. Вовсе нет. Только выглядело все весьма и весьма нереально. Представьте себе хомяка, прожевавшего все защечные запасы. Во рту – ничего, а щеки – висят за спиной, болтаются. И чтобы они не били по шее, приходится постоянно их надувать. Надул – выдул, надул – выдул и т. д. Вид у барсука солидный, важный. Но выдают бегающие по сторонам глазки, ищущие какую-нибудь добычу.
Власиков отличался тем, что старался изобразить полное равнодушие. Корм искал уже крохотный мозг. Трудно себе представить, но мысли скакали с одной извилины на другую, постоянно спотыкались, падали. Мозговая суета отражалась на глазах, губах, кончиках пальцев рук.
У Монзикова возникшая надежда быстро подзаработать на Власикове начинала крепнуть. Однако отвердеть она так и не успела.
– А у тебя, случайно, нет лишнего клиентика по убийству или групповухе? – Власиков как-то робко поинтересовался у Монзикова.
– Да ты чего? Я сам хочу взять сегодня пару-тройку дел, чтобы деньжат срубить по-легкому.
И тут у Власикова родилась коварная мысль. Он решил сыграть с Монзиковым нехорошую шутку. Вот уже несколько дней подряд в коллегию приходит одна пенсионерка, проживающая в коммуналке. С соседями она судится по всяким пустякам. Одевается всегда очень солидно, респектабельно. Говорит красиво, правильно. Одним словом, располагает к себе с первой же минуты. И бедные адвокаты – те, что из молодых – клюют. Заключают договоры. Но что интересно, денег с бабульки они не получают, а работу делают. Когда начинают понимать, что с нее денег им не получить, расторгают договор. Иногда бабуля жалуется, иногда – нет. Когда как.
И вот Монзикова подвели к этой бабуле.
– Ну, здравствуй, рыбонька! – Монзиков погладил по голове бабулю так ласково, что хотевшая было закричать, бабуля только разинула челюсть, да так и осталась стоять с раскрытым ртом. Когда оцепенение прошло, бабуля чуть заикаясь что-то пролепетала: то ли здравствуйте, то ли еще что-то.
– Извините, пожалуйста, а Вы – адвокат? – бабуля начинала приходить в себя.
– Да! А ты как думала? Давай лучше потолкуем о твоих делах! Ну, давай, выкладывай.
Монзиков очень быстро сориентировался: взяв галантно бабулю под руку, вошел в чуть приоткрытую дверь небольшого, но хорошо обставленного кабинета, и сев на здоровенный, черный стол, достал пачку сигарет и спички. Пятая попытка зажечь спичку не увенчалась успехом и Александр Васильевич начал ею чиркать по абсолютно чистой тефлоновой поверхности стола. Когда сломались несколько спичек и на столе появился от них большой белый след, Монзиков подошел к окну и что-то, бормоча себе под нос, повторил чирканье уже по стеклу. Убедившись в тщетности процедуры, Александр Васильевич достал несвежий носовой платок и смачно высморкался. Наступила пауза, которая была прервана радостным криком адвоката.
– О! Нашел! – Монзиков, сев за стол, увидел рядом с пепельницей новенькую зажигалку.
– Простите, пожалуйста! А Вы берете гражданские дела? – как-то нерешительно спросила бабуля.
– Да я все беру. Ну, ладно, давай, выкладывай, что там у тебя? – Монзиков откинулся назад, пуская большие клубы дыма в потолок.
– Видите ли, я живу в коммунальной квартире, и мои соседи все время пытаются меня изжить. Более того, каждый день они повторяют мне, что я, мол, старая карга, должна свою комнату отдать им, т. к. все равно скоро помру. Хотя мне уже нимало лет, но… – договорить бабуля не успела.
Монзиков, затушив сигарету, насмешливо глядел на своего первого в жизни клиента.
– Короче! Либо ты мне говоришь кратко суть дела, и мы заключаем договор, либо я пошел к другому клиенту. Видела, сколько народу меня ждет?
– Подождите, подождите, голубчик! Ведь Вы поймите меня, пожалуйста, ведь я же так волнуюсь, что у меня… – бабуля даже привстала и собиралась подойти к Монзикову, но Александр Васильевич жестом правой руки преградил ей дорогу и опять бесцеремонно прервал.
– Все! Баста. Давай так, нужна тебе моя помощь?
– Конечно, конечно!
– Готова заключать договор?
– Готова, готова! Ради бога, не бросайте меня, пожалуйста. Я все сделаю, как Вы скажите. – Бабуля впервые в жизни видела столь решительного мужчину, который, видимо, быстро расколол замыслы старой пройдохи.
– Значит так! Деньги в кассу, культурку в массы! Понимаешь мою мысль, а?
– Простите!? Как Вы сказали?
– Сейчас заключаем договор и ты платишь деньги, после чего начинаем базар-вокзал. Лады? – и Монзиков решительно направился к выходу за бланком типового договора на оказание правовой помощи доверителю, т. е. клиенту.
Не прошло и трех минут, как Монзиков вернулся с двумя листками бумаги и с силой закрыл дверь, бросив в пустоту коридора ставшую впоследствии знаменитой фразу – «Ждите и не нервничайте! Войдете, когда выйдет клиент!»
Монзиков решительно сел за стол и начал внимательно заполнять договор, опуская непонятные фразы и термины. Заполнив графы: Фамилия, Имя, Отчество, Монзиков сразу перешел к разделу Оплата услуг.
– Так, значит, для начала напишем пару лимонов, да?
– Простите, что напишем? – бабуля вдруг начала лихорадочно ломать пальцы.
– Или нет. Давай запишем четыре. Понимаешь, половина останется, а половина пойдет мне. Я правильно говорю, а? – и Монзиков начал аккуратно выводить цифры.
– Простите, а что Вы сейчас пишите?
– Что? Что? Договор! Вот что! – Монзиков никак не мог сформулировать суть своих услуг.
Недолго думая, Монзиков кратко и емко записал: правовая помощь бабушке.
– Так, давай, ставь свой автограф и иди платить в кассу. После проплаты зайдешь и покажешь. Поняла?
И тут произошло чудо. Бабуля сначала поняла, что если она не заплатит, то с ней просто никто не будет разговаривать. Затем она представила сумму в 4 млн. рублей, и только потом она смогла чего-то промямлить.
– Видите ли, у меня таких денег нет.
– Ха! На нет, и суда нет! Я же сказал, что на перспективу я не работаю. Кому нужна помощь? Тебе или мне? Догнала? Я правильно говорю, а?
– Да, но…
– Все! Когда будут деньги, приходи! – Монзиков скомкал исписанный договор и, открыв дверь, громко спросил: «Ко мне есть кто-нибудь? А, ну давай, заходи».
Бабуля в растерянности, глядя на скомканный договор в мусорной корзине, бросала искрометные взоры то на Монзикова, то на вошедшего «нового русского». Такого с ней еще не было.
Выйдя из кабинета, бабуля прочла табличку на двери:
ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ КОЛЛЕГИИ АДВОКАТОВ
