– Так ведь все признаки этого состава на лицо, – с нескрываемым удивлением теперь уже Захаров смотрел на начальницу. – Тут и выдумывать ничего не надо. Объект, субъект, объективная, субъективная стороны… Всё есть. И свидетелей преступления тоже достаточно. Да?
– А Вы то откуда это всё знаете? – с ещё большим раздражением спросила начальница.
– Так ведь я – доктор юридических наук, – с некоторой гордостью заметил Алексей Дмитриевич. – Профессор должен знать такие вещи. Впрочем, следователь, а уж тем более начальник, тоже должен это знать.
– А Вы мне не хамите, профессор. Я, всё-таки – майор милиции, и в уголовных делах понимаю побольше вашего, – начальница посмотрела на Захарова с чувством явного превосходства над ним, но тут же была сражена тут же последовавшей фразой.
– А я – полковник, и уже давно! – Захаров теперь не скрывал своей саркастической улыбки. Он протянул начальнице визитку, где скромно значились все его регалии учёного и начальника.
Возникла пауза почти на 15 секунд. Ни слова не говоря, начальница поджала губки и молча проследовала в свой кабинет, откуда вышла спустя 5 минут с Уголовным кодексом в руках.
– Вот, Ирина, посмотри внимательно на эту статью, – сказала начальница Звонарёвой, ещё рывшейся в своём Уголовном кодексе. – Посмотри, может быть найдёшь ещё какой-нибудь состав?
– А тут больше нет состава для Ирины Васисуалевны, – снова заметил Захаров. – Пока нет.
– Значит, возьмёшь показания со свидетелей и давай оформляй протоколом всё, как положено. Поняла? – дала ценные указания начальница, сделавшая вид, что не слышала и не видела умного профессора.
– Да, поняла. Всё так и сделаю, – заверила Звонарёва.
Начальница вышла из кабинета и направилась на второй этаж.
Свидетели, кроме председателя, охотно дали свои показания.
К концу рабочего дня вновь заведенное уголовное дело в отношении И.В. Блященко было готово. Но возбудить его теперь можно было только в понедельник, когда выйдет на службу начальник отделения милиции, подписывающий постановление о возбуждении уголовного дела. Теперь надо было только подождать пару дней.
Все были в шоке от выходки Блященко. Было одно уголовное дело по ст. ст. 330, ч.1 и 167, ч.1 УК РФ, а теперь появилось и второе. Ну и семейка!? Уголовники-родители, уголовники-дети…
То, что папашка тоже был не чист на руку, сомнений не было, как, впрочем, не было и доказательств его взяточничества на дороге. Не пойманный – не вор!
И вот когда против обоих сыновей и матери Блященко было возбуждено уголовное дело «на сцену вышел» адвокат Монзиков. Дело набирало стремительный оборот. Захаров документально доказал причиненный ему материальный ущерб. Показания многочисленных свидетелей подтверждали противоправность деяний семьи Блященко. Запахло жареным. Апломб и гонор сменились элементарной паникой. Жечь дом Захарова? Убивать гада, который теперь ломал судьбы всех Блященко? Надо было что-то делать?!
Монзиков предложил уголовникам Блященко за 1000 баксов всё уладить.
– Здорово, Дмитрич! – приветствовал Монзиков Захарова, которого якобы случайно встретил на его же даче. – Ну, как оно ничего? А?
– Привет! А ты как здесь? Стреляли? – пошутил Алексей Дмитриевич.
– А ты всё такой же!? Молодец! – похвалил Александр Васильевич своего бывшего сослуживца.
– Спасибо. А тебе от меня что надо? – вдруг спросил без всяких обиняков у Монзикова Захаров и внимательно посмотрел тому в глаза, которые бегали из стороны в сторону.
– Да нет…, – несколько растерялся Монзиков. – Я просто хотел узнать твоё мнение по поводу забора. Понимаешь мою мысль, а?
– А они тебя уже наняли? – поинтересовался Захаров.
– Ещё нет. А что? – спросил Монзиков и смачно сплюнул на землю.
– Ты тут не плюйся, красавец оперативный! Понял? – сурово заметил Захаров. – Если по делу пришел, то давай поговорим! А если просто так, то мне сейчас некогда.
– Слушай, Дмитрич, – миролюбиво начал Монзиков, – а давай я дело уголовное закрою и вас помирю. А?
– Давай, – сухо ответил Захаров.
– Тогда пошли к ним, а? Выпьем по рюмашечке, напишем мировую… – Монзиков говорил уверенно и не спеша. – Догнал, а?
– Саня, посмотри на меня повнимательнее, – и Захаров выпрямился во весь рост, а руки опустил по швам. – Скажи мне, я похож на идиота? А?
– Нет. А что? – удивился Монзиков.
– А у тебя зеркало с собой есть? – спросил Алексей Дмитриевич.
– Нет, а зачем? – Монзиков продолжал с недоумением смотреть на Захарова.
– А тебе показать в зеркале дегенерата? Или не надо? – уже с некоторым раздражением заметил Захаров. – Ты же ведь адвокат, да? И знаешь, или мог бы уже знать, как такие дела решаются, да?
– В смысле? – Монзиков напрягся в слух.
– Ты сколько зарядил с них за прекращение дела? А? – спросил полушёпотом Захаров.
– Это – профессиональная тайна, – важно ответил Монзиков.
– Так вот, Санечка, засунь свою профессиональную тайну к себе в жопу и катись ко всем чертям. Понял?
– Сто баксов, – быстро ответил Монзиков.
– Ты меня опять за мудака держишь? – с раздражением спросил Захаров.
– А, вспомнил, штука, – радостно выпалил Монзиков.
– Штука или три – это меня не волнует. Меня сейчас волнует совсем другое. Мы прекратим дело, а эти х…лёты опять начнут мне портить жизнь. Так или не так? – Захаров внимательно смотрел Монзикову в серо-голубые глаза. – В глаза мне смотри, рыжая морда…
– А что ты предлагаешь? – спустя несколько минут ответил огорченный прозорливостью Захарова Александр Васильевич.
– Пусть для начала эти выродки восстановят забор, выплатят мне 30000 рублей – это в счёт транспортных расходов, напишут бумагу о том, что не имеют никаких претензий ко мне по поводу границ участков, а там посмотрим.
– Слушай, а если у них таких бабок нет? – по-простому спросил Монзиков.
– А ты ещё не учёл, что надо будет дать денег в милиции и в суде, чтобы не было судимости у балбесов.
– А сколько? – спросил Монзиков.
– А столько, сколько попросят, – ответил Захаров. – Слушай, я сейчас собираюсь ужинать… Мы с тобой наметили стратегическую линию, да? Вот, возьми запиши мой телефон… Давай, до связи, – сказал Захаров и пошёл в дом.
– Слушай, подожди! Ты, это, не суетись… Я так думаю, тут надо всё хорошенько взвесить, понимаешь мою мысль, а? – Монзиков подхватил под руку Захарова и собрался, было, идти с ним в дом, но Алексей Дмитриевич остановился и быстро высвободился из объятий адвоката.
– Саня, ты меня знаешь?! Я слов на ветер не бросаю и обещания свои выполняю, – Захаров говорил спокойно, но громко. – Вор должен сидеть в тюрьме! А раскаявшийся преступник должен знать, на кого можно лаять, а на кого нет, с кем и как себя следует вести. Понял?
