Заведующий со своими доводами и своей хапужнической логикой его не убедил. Более того, и другие сердобольные преподаватели его карликового института говорили примерно то же самое, только в более завуалированной форме, что и заведующий. Деваться Пургенову было некуда.
Заказ
«Каждый настоящий мужчина всегда должен пытаться, а настоящая женщина – сопротивляться»
Из телевыступления В.В. Путина 23.12.2004 г. по российскому центральному телевидению
Спустя три года после инцидента с Глазуновым, накопив пять тысяч долларов, Пургенов явился в коллегию адвокатов к Монзикову. Решение пришло к нему неожиданно.
После долгих, безуспешных мытарств с защитой диссертации, Пургенов понял, что без денег ему этот вопрос не решить. Эта уверенность укрепилась особенно после того, как он дважды провалился на конкурсных экзаменах в судьи. Ему не помогли ни шпаргалки, которые он мелко распечатал на компьютере, ни колоссальное упорство, с которым он достал всех судей своими вопросами. Дело в том, что, практически, каждый вечер он ездил на встречу с тем или иным судьёй и слёзно просил разъяснить ему какую-нибудь статью из кодекса. Пургенов не знал, кто именно из судей будет в экзаменационной комиссии. Поэтому он терроризировал своими вопросами всех подряд. Личность его была не только известна всем работникам суда, но и крайне неприятна. Манера поведения, одежда, внешний вид – всё раздражало и приводило в уныние работников фемиды.
Именно тогда, когда все надежды на повышение своего благосостояния путем занятия доходного места рухнули, Пургенов пошел ва-банк.
И ему повезло. Монзиков мог сотворить чудо с кем угодно и когда угодно. Надо было лишь его материально заинтересовать.
Рассказав довольно сносно о своих перипетиях, Пургенов обратился в слух. Он загадал – если Монзиков согласится ему помочь, то он с лёгкостью отдаст ему 200, нет – 300 долларов, и тогда у него останется еще весьма приличная сумма, с помощью которой он решил стать кандидатом педагогических наук. Но не тут-то было.
Монзиков не долго думая, заломил такую сумму, что у Пургенова даже дух захватило.
– Десять тысяч долларов?! Да Вы что, бля, вообще, что ли? Да, я, бля, за десять штук, бля на х… бля… Да, я, бля… – Пургенов пытался закончить фразу, но дальше матерных слов он не двигался.
– Да ты сам-то посуди, кто ж будет сегодня с тобой работать даром? Понимаешь мою мысль, а? – Монзиков уже почувствовал, что клиент его наживку успел заглотнуть. Теперь было важно, чтобы он не соскочил.
– Да у меня и в жизни-то таких, бля, денег-то никогда, бля, не было. – Пургенов теперь из нападения перешел в глухую оборону.
– А у тебя и не будет никогда никаких денег, если ты будешь таким глупым и жадным. Понимаешь мою мысль, а? Догнал? – теперь уже Монзиков перешел к активным наступательным действиям.
– А это почему же ещё у меня, бля, не будет денег, а? – удивленно воскликнул Пургенов.
– А потому, что ты не хочешь понять, что, купив для себя диплом кандидата, ты отобьёшь свои бабки за пару-тройку лет. Понимаешь мою мысль, а? – и адвокат посмотрел на него снисходительно, с надеждой, что клиент его ещё может масштабно мыслить.
– Ну, хорошо, допустим, я достану деньги. А как же я их отработаю? А? – Пургенов начал имитировать мыслительный процесс, поскольку пауза перед этой тирадой была достаточно продолжительной для беседы в столь остром жанре.
– Да ты сначала найди деньги, стань кандидатом наук, получи диплом, обмой его, а уж потом начинай отбивать все свои затраты. Догнал? – Монзиков ехидно ухмыльнулся. – А когда нет денег, то нет и работы. Нет работы – нет, соответственно, и результата! Понимаешь мою мысль, а?
– Хм, заманчиво, конечно, только я бы хотел знать, всё ж таки, а когда я стану кандидатом? – и Пургенов опять скорчил такую обезьянью гримасу, что Монзикову стало немного жутковато.
– А что тут непонятного-то? Деньги – в кассу, культурку – в массы! Утром, как говорится, деньги, вечером, значит, стулья!
Классика! – Монзиков уже начинал прикидывать, кому из продажных ученых можно будет спихнуть его клиента.
– А Вы мне не могли бы одолжить пять тысяч долларов, а то у меня есть только пять? Ведь, всёж-таки мы с Вами теперь будем вместе работать, да? – Пургенов с легкой улыбкой, склонив, как обычно, свою голову направо, ссутулившись, смотрел прямо в глаза адвоката.
Но и адвокат был, как говорится, парень не промах. Ответ его был лаконичен и прост, как Ленинская мысль.
– Ты, это, значит, не умничай! Сейчас мы с тобой заключим договор на оказание тебе юридических услуг?! – но Монзиков не успел закончить фразу, т. к. Пургенов, оживившись, вдруг прервал его и резко активизировал их беседу.
– А зачем мне консультация, если я сам – юрист?
– А затем, что так надо! Догнал, а? – и Монзиков решил продолжить беседу стоя.
– А всё-таки, ведь я же сам могу давать платные консультации? – не унимался Пургенов.
– Ну, если ты такой умный, то почему ты такой глупый? – спросил Мозиков у настырного собеседника.
– Нет, ну действительно, а… – не унимался всё Пургенов.
– Козлина ты нерусская, что же тебе ещё сказать, чтобы ты заткнул свой фонтан, бля, и, наконец, просёк фишку, а? Ведь я же тебе, придурку, в сотый раз объясняю, что за десятку я тебя сделаю кандидатом! Понимаешь мою мысль, а? – Монзиков подошел к Пургенову так близко, что тот даже испугался. – Ты платишь мне две тонны баксов, две тысячи рваных – в кассу и я тебя вывожу на профессора, который за бабки делает тебя учёным. Догнал, а? И тебе это обойдется всего-то в десяточку, не считая всякой разной ерунды, о которой тебе поведает твой профессор. Понимаешь мою мысль, а?
Пургенов был изумлен подобной перспективой решения своего вопроса. В нем боролись одновременно три чувства:
– первое – патологическая жадность;
– второе – страстное, необузданное желание любой ценой стать кандидатом, и
– третье – расчет.
Пургенов прекрасно понимал, что тянуть с решением вопроса больше нельзя, но и отдавать свои кровно нажитые деньги вот так вот запросто он тоже не хотел.
Попререкавшись еще минут 25-30, они, к удовольствию Монзикова, пришли к тому, что Пургенов облегчил свой карман на 2000 долларов и 2000 рублей.
Каково же было удивление Пургенова, когда адвокат ему дал координаты его заведующего кафедрой.
Это был удар ниже пояса. В голове Пургенова пронеслись одна за другой мысли, усиливавшие полученное нервное потрясение. Ведь совсем недавно сам заведующий предлагал ему свои услуги за 6000 долларов. А он, выходит, сам, своими руками взял и подарил этому адвокату свои кровно нажитые две тысячи долларов, да еще кучу рублей. О – ужас! Теперь было очевидно, что вернуть все деньги ему не удастся! Было настолько обидно, что Пургенов даже побелел.
