– Здравствуйте, – вяло ответил худющий мужчина азиатской наружности, которому было далеко за сорок.
– Александр, – представился Монзиков своему соседу и протянул ему свою руку.
– Садык, – ответил тощий мужчина с впалыми щеками.
– Ты, давно? – спросил Монзиков и плюхнулся на свободную кровать.
– Что, давно? – не понял вопроса Садык.
– Ну, это… Понимаешь мою мысль, а? – Монзиков достал пачку недорогих сигарет и закурил.
– Я, вообще-то, не курю! – бросил Монзикову Садык.
– Не волнуйся, научу! – и Монзиков сильно затянулся, после чего выпустил на Садыка большую струю вонючего дыма. Сосед закашлялся.
– Слушай, не дыми! Видишь, мне хреново от этого говна, – Садык начал кашлять. Его надрывный, туберкулезный по всем признакам кашель, сочетался с глубокими хрипами и раскачиванием корпуса-палки вперед-назад.
– Тебе надо выпить и всё пройдет! Давай, догнал, а? – Монзиков быстрыми движениями достал из сумки поллитровку, яблоко и горсть карамелек.
– Ты чего? – встревожился не на шутку Садык.
– А вот чего! – и Монзиков налил в стаканы грамм по 150 своей водки.
– Что, прямо здесь? Сейчас? – Садык смотрел на Монзикова как вошь на пролетариат.
– Прямо здесь и прямо сейчас. Я что же, по-твоему, должен до утра ждать? Да? – Монзиков скорчил такую гримасу, от которой Садыку стало совсем плохо.
Через каких-то 20 минут на столе стояла пустая поллитровка и мужики, лежа на своих кроватках, оживленно спорили.
– Вот ты, говоришь, что работаешь на Севере, на Кольской АЭС? Да? – Монзиков курил одну за другой сигарету. В комнате стоял такой густой дым, что при желании киношники могли бы снимать какую-нибудь сцену в тумане или, например, пытки фашистов в газовой камере.
– Да, – Садык пытался не кашлять, но ему этого совсем не удавалось.
– И ты, говоришь, знаешь, что такое радиация, да? – не унимался Монзиков.
– Да, знаю, – к кашлю начинали добавляться рвотные позывы.
– А тогда скажи мне, чем радиация опаснее СПИДа? А? – Монзиков сделал последнюю большую затяжку и затушил сигарету о край стола.
– А причем здесь СПИД? – недоумевал Садык.
– А я так и не понял, Садик, ты боишься радиации или нет? – Монзиков хотел достать новую сигарету, но пачка была опустошена.
– Я – не Садик, а Садык! Понял? – раздраженно заметил Садык.
– А какая на хрен разница, Садик ты или Садык? А? Всё равно ты – чурка нерусская, которая сейчас мне мозги е. т… – Монзиков хоть и говорил гадости, но по его интонации абсолютно не чувствовалась какая-либо вражда или неприязнь к соседу.
Незаметно для обоих, они перешли на стопудовый мат. Сидя в обнимку на кровати Садыка, пьяные мужики отчаянно матерились и громко спорили ни о чём. Абсолютно невозможно было понять предмета спора. Скорее всего, был пьяный мужской базар без какой-либо темы и без каких-либо намеков на связную речь. Оба то и дело хватали друг друга за ноги, за руки, всё время толкались и обнимались, тыкали друг в друга пальцами. И только поздним вечером им пришла в голову замечательная идея – сходить искупаться в море. Море было в 2,5 км от санатория, расположенного в горах. Местные жители умудрялись до воды добежать за 12-15 минут. Всякие там тропочки, переулочки, проходики, лазы и дырочки делали дистанцию прямой и быстрой. Однако ни Монзиков, ни Садык ничего этого и не знали. Оба отдыхали в санатории впервые и оба прилетели на Кавказ в один день.
В половине четвертого ночи протрезвевшие, сильно усталые, ободранные и исцарапанные мужики вышли к морю. На набережной были только сонные собаки, да пустые, еще не убранные бутылки, в основном из-под пива. Быстро раздевшись прямо на городской набережной бедолаги бросились в воду. Теплая вода их не радовала. Нырнув пару раз на небольшую глубину, Монзиков не почувствовал ни облегчения, ни радости от очень теплой морской воды. Он полагал, что купание в море – это радость. Увы! Обилие морских водорослей и медуз делали купание противным.
– Эй, Садык! – крикнул с небольшой глубины у буйка Монзиков, – давай сплаваем к кораблям, а? Может там будет попрохладнее? А то здесь одна моча!
– Давай, только я не очень-то плаваю, – ответил Садык, стоявший по колено в воде. – Я тогда возьму спасательный круг. Ладно?
– Молодец! Возьми и мне, вдруг пригодится!? – Монзиков поплыл к берегу.
Оба здоровенных круга висели на штатном месте городской стены по обеим сторонам от якоря. Их периодически подкрашивали и обтирали от голубиного помета, хотя, скорее всего, гадили чайки. Один круг снялся легко и быстро, зато другой отодрать от стены было невозможно. Сыпалась штукатурка, откалывались кусочки пенопласта, но круг оставался висеть на своем штатном месте.
– Ладно, х… с ним! Пусть висит. Нам и одного за глаза и за уши хватит! – решил Монзиков.
– Смотри, а у него и веревки есть. Будем за них держаться, – заметил Садык.
– А он не утонет, а? Смотри, какой он тяжелый, – и Монзиков даже поцокал языком.
– Не, он плавает. Даже не тонет. О, он и меня держит. Во, здорово! – Садык сел прямо в дырку. Задница провалилась, руки и ноги держали его в скрюченном состоянии. Вылезти из круга без посторонней помощи он уже не мог.
– А ну, давай я буду моторчиком! – Монзиков схватился за круг и начал его буксировать на глубину. Садык помогал ему, гребя руками.
Минут через тридцать они решили поменяться местами. Но Садык настолько крепко застрял в круге, что все попытки освободиться от него были безуспешны.
– Вот гад, крепкий какой! Держит и держит, зараза! – Садык сказал с такой досадой, что его стало по-человечески жалко.
– Давай махнем вон к той х…е! Вон, видишь, горит! – и Монзиков начал тянуть круг к плавучему маяку, до которого было километра полтора-два. – Эх, жалко, сигареты не взяли! А то сейчас бы покурили?!
– Так ведь у тебя же сигареты кончились ещё в корпусе? – заметил Садык, у которого конечности почти онемели.
– А ты, случайно, не следователь, а? – с нескрываемой иронией спросил Монзиков.
– Долго ещё плыть, а? – начал ныть Садык.
– А тебе-то какая на х… разница, гребу-то я, а плывём вместе. Понимаешь мою мысль, а? – Монзиков уже порядком подустал и ждал с нетерпеньем швартовки с маяком.
– А нас током, случайно, не долбанет, а? – Садык, оказывается, побаивался электричества. Может быть это был его профессиональный страх, как работника АЭС?
– Интересно, а есть здесь какие-нибудь течения? А? – Монзиков стал крутить головой по сторонам.
Позади вдалеке светилась городская набережная. Яркими огнями горели фонари. Город спал, но ещё во всю работали ночные бары и дискотеки. С берега уже не доносились никакие звуки, т. к. было очень далеко. Зато хорошо видны были сейнеры, стоявшие на рейде неподалеку от пловцов.
