– Ой, а я после вчерашнего сейчас ни пить, ни есть ничего не могу. Мне бы полежать, да поспать бы, – Тома стала выбирать удобную позу для загара и сна на левом боку.
– Александр, а ведь ты вчера сказал, что сегодня всех угостишь кавказским вином и шашлыками!? – Ольга с детской наивностью посмотрела на Монзикова, инфантильно разглядывавшего вокруг себя пляжную гальку.
– Если Садык взял с собой деньги, то мы сейчас погуляем, потому что мои деньги остались в корпусе, – и Монзиков бросил в Садыка маленький камушек, который попал ему в плавки.
Камушек был очень маленьким, а удар оказался столь удачным и точным, что Садык мгновенно сложился в комок и стал кататься с диким воем из стороны в сторону. Эта ситуация должна быть знакома любому мужчине, которому хоть раз в жизни доводилось самому испытывать адскую боль от ударов в пах. Достаточно попасть хотя бы по одному яичку, чтобы из глаз потекли крокодиловые слезы и голова перестала бы соображать. На юге молодежь иногда развлекается тем, что прицельно кидает друг в друга маленькими ракушками, практически ничего не весящими. Но когда она попадает в цель, то происходит то, что случилось с Садыком, который лежал с закрытыми глазами на спине и радовался жарким солнечным лучам.
Минут через десять боль стала стихать, а спустя еще две-три минуты Садык встал и начал намерять круги по раскаленной от солнца гальке вокруг всей компании. Хотя дамы на словах и осуждали Монзикова за столь жестокую выходку и жалели бедолагу Садыка, но никто из них не мог скрыть того залихватского смеха, который бывает у женщин в очень смешных ситуациях.
Делать было нечего, надо было спасать ситуацию и Монзиков отважился на смелый поступок – он пригласил всю компанию на шашлыки. Адвокат решил, что Кира оценит по достоинству его широкий жест и вечером отдастся ему. Ольги он не боялся, т. к. решил накачать ее водкой с пивом и вывести ее из формы до следующего утра.
Шашлыками пахло везде. Их делали на каждом шагу, но Монзиков выбрал кафе у воды, прямо у разодранной, с большими дырами сетки, отделявшей пляж санатория Волна от пляжа санатория Заря.
Хозяин кафе – молодой абхазец Гурам, посадил гостей за большой деревянный стол, сооруженный из то ли из старых школьных скамеек, которые обычно бывают в спортзалах, то ли из строительных лесов. Липкая поверхность грязного стола была исцарапана матерными словами и исписана частушками-прибаутками блатного содержания.
Гурам быстро сообразил, что его гости могут как минимум на две, а то и более недели стать постоянными клиентами семейного кафе, т. к. загара на них еще не было, а по заказанному ими меню он увидел небывалые широту размаха, полет мысли и большие финансовые возможности.
Через 10 минут гости уже угощались салатиками из свежих овощей, фруктами и запеченными баклажанами – дежурным блюдом, которое всегда шло нарасхват. Холодная водка и очень свежее холодное пиво Ярославского пивзавода поглощались с такой скоростью, что на шашлык места просто было мало. Поначалу Ольга и Тома старались лиши имитировать питье пива и водки. Тосты, сыпавшиеся один за другим, были посвящены женщинам, югу и дружбе. Монзиков пил мало, но шумел и суетился как бывалый весельчак, понимавший толк в застольях. Кира пробовала всего почуть-чуть. Но когда Гурам принес здоровенный поднос с мясом, отсервированным зеленью, помидорами и красным перцем, раздался тост за родителей.
– Я предлагаю выпить, друзья мои, за родителей! – Садык держал в правой руке до краев наполненную рюмку с водкой. – За тех, кто произвел на свет Гурама – мастера души и тела,…
– И сытого желудка, – выкрикнул Монзиков, сидевший между Кирой и Олей с набитым шашлыком ртом.
– И, я продолжу, за всех нас – поедателей и попивателей всего вот этого, – и Садык обвел вокруг руками, показывая всю вкуснятину, и затем продолжил, – И за каждого в отдельности. Ура!
С криками «ура!», «браво»», «молодец!» компания дружно выпила до дна. Именно с этого тоста женщины стали пить наравне с Садыком.
Было два часа дня, когда все шашлыки, люля-кебаб, чахакбили, бастурма были съедены, девять литров пива и два литра водки были выпиты. На пляж идти не хотелось, стояла невыносимая жара. Все женщины и Садык могли только мычать и стоять с опорой.
Шатаясь из стороны в сторону, что-то бормоча себе под нос, хватаясь друг за друга и встречных прохожих, процессия медленно-медленно отправилась к автобусной остановке. Больше всех спотыкался на ровном месте и падал вконец обалдевший от невыносимой жары Садык. Ни о какой ревности со стороны Ольги к Монзикову не могло быть и речи. Бедная женщина мечтала только об одном – как бы поскорее ей добраться до кровати. Ей срочно надо было принять горизонтальное положение. Лучше всех держалась Тома. Абсолютно прямая, широко шагая и смотря куда-то вдаль, Тома шла впереди всей пьяной братии, крепко сжимая в правой руке пустую литровую бутылку из-под водки. Волосы её были растрепаны, помада – размазана, сарафан – расстегнут на первые три верхних пуговицы. Прохожие при виде такой красавицы шарахались в сторону.
Монзиков, выпивший меньше всех, но доедавший практически за каждым, оберегал своих спутниц от падений и незапланированных контактов с поребриками, деревьями, столбами, киосками и ларьками, а также с прохожими и стоявшими у края набережной машинами.
В полупустом автобусе ехали молча и сидя. Из автобуса вышли на автопилоте и практически также все добрались до своих номеров.
Монзиков решил отложить рандеву с Кирой. Однако Александр Васильевич галантно, по крайней мере, так ему казалось, проводил сильно пьяную даму до номера, а затем, по ее просьбе, зашел к ней в ее двухместный номер, где пустовала вторая кровать. Кира упала на свое место, не раздеваясь, и тут же заснула. Монзиков уложил ее поровнее, затем достал сигареты и стал нещадно чадить. Что ему было делать дальше он не знал. То ли раздеться и самому лечь на свободную кровать, то ли вернуться в свой номер, то ли всё-таки раздеть Киру, а там – будь что будет?! В любом случае надо было что-то делать и Александр Васильевич, для начала, сходил в туалет, как следует испражнился, со вздохами, стонами и т. п., принял душ. Стоя босиком у Кириной кровати, Монзиков пристально разглядывал белые трусики крепко спавшей женщины. Внезапно он почувствовал прилив сил и непреодолимое половое влечение к ней. Тогда он грубо, по-военному, раздел спящую женщину и лег на неё. В первые же мгновения соития Кира проснулась. Она не кричала, не сопротивлялась, а просто лежала и смотрела в сторону, пытаясь понять, что с ней происходит. Монзиков яростно сопел, стараясь как можно глубже проникнуть в Киру. Постепенно Кира стала ему потихоньку подмахивать, а спустя пять-десять минут она уже стонала и изгибалась как только могла. Половой акт явно затягивался, финишем даже и не пахло. Монзиков старался изо всех сил, но его организм был настроен на другой тон. Женщина же зажигалась всё сильнее и сильнее. Испытав один оргазм за другим, Кира была готова к третьему. Она ни о чем не думала, она просто лежала и млела, как это обычно делают все женщины после серии оргазмов и затяжных половых актов. Наконец Монзиков облегчился. Самое интересное – фазы их совпали максимально. Оба лежали в обнимку на боку минут десять ни разу не шелохнувшись. Им было очень здорово после такого марафона.
