– Анжелика Аркадьевна, – вздохнула Лелька, – только без обид! Вы здесь совершенно ни при чем.
– Не поймешь вас, молодежь, то одно им подавай, то другое. Сами не знаете, чего хотите.
Она грузно поднялась и пошла на выход.
– Уже договорились? – обрадовалась мама, решившая ее проводить.
– Договорились, – буркнула репетиторша.
– О чем же? – не унималась мама.
– Об испанском языке, – сказала та, – только без меня.
– Ольга! – прокричала мама, когда закрыла дверь за толстой Анжеликой. – Сейчас же говори, почему ты отказалась заниматься?!
– Сейчас начнутся санкции, – хмыкнула Лелька, плюхаясь на освободившееся кресло. – Мам, понимаешь, я буду учить испанский! Это серьезно.
– Серьезно? Так же как китайский? И как ты его выучишь за полтора года?!
– Я буду заниматься с его носителем, – прошептала Лелька, совершенно в этом не уверенная. – Te quiero, – произнесла она. – Видишь, я уже начала.
Глава 4
Гнездо Ворона
Снова потянулись однообразные дни, в которых не было Ворона.
Праздник 23 февраля отметили тем, что раздали мальчишкам новые авторучки и пригласительные билеты в кино. Джеку Паттерсону досталась целая куча подарков от одноклассниц с трогательными надписями «На память». Ира снова ревновала, говорила, что все равно он все эти безделушки оставит здесь. Не повезет же их с собой в Манчестер. На самом деле Джек с родителями и старшей сестрой жил неподалеку от этого города. Тем не менее он был рад стольким знакам внимания. И девчонки радовались, что смогли зацепить внимание англичанина, который чаще всего общался с Ириной Смирновой.
Конечно, девчонки втайне надеялись, что мальчишки ответят им подобным – подарят сертификаты в косметические магазины. А Лелька хотела бы получить цветы. Зачем ей косметика? Она только чуть подкрашивала реснички тушью и то забывала это делать, когда очень спешила на занятия. Волосы у нее были рыжие, а вот ресницы – длинные и темные, совсем как у Ворона. Она все чаще думала о нем.
А он не ходил в школу.
Лелька попыталась узнать через приятельниц, что с ним случилось, но ничего не узнала. Не ходит и не ходит, от такого молчуна можно чего угодно ожидать. Лишь бы не пропускал контрольные! На контрольные работы Ворон приходил. Усаживался за свою последнюю парту, что-то писал, решал, сдавал, а потом снова исчезал на несколько дней.
– Марина Николаевна, – как-то Лелька не выдержала и поинтересовалась у классной, – а куда делся Максим?
– Заболел, – бросила та, – видишь, в журнале у него одни пропуски по болезни.
– Заболел?! – искренне расстроилась Лелька.
Значит, ее теплый шарф ему не помог. Ворон все-таки простудился!
– Не он заболел, – сказала, пожалев ее, Марина Николаевна. – Его младший брат болеет. А Максим сидит с ним дома.
– Почему Максим? Ведь у них есть тетя?
– Полагаю, – нахмурилась классная, – тетя должна зарабатывать деньги им на жизнь, а не сидеть на больничном. Не на всяком предприятии это приветствуют. Тем более что она официально оформлена у них опекуном. Знаешь, Оля, а сходи-ка ты к ним в гости. И проведай Максима. Скажи, что пришла от меня. Позвони ему предварительно. У тебя есть его номер теле– фона?
– Нет.
Действительно, как же так оказалось, что у нее нет его номера телефона? Ведь она столько времени зря потеряла, а могла бы услышать его голос.
Марина Николаевна написала ей на листке номер его мобильного телефона. Лелька положила его в карман, как настоящую драгоценность. И решила дождаться вечера, чтобы позвонить из дома в спокойной обстановке. Хотя руки сами лезли в карман, теребили этот листок, а глаза сверлили телефон. Только мозг стоял на страже Лелькиных интересов – звонить нужно тогда, когда никто не помешает.
– Ты чего такая хмурая? – заметила Ира, сидевшая по-прежнему с Джеком позади Лельки.
– У Ворона брат заболел. Марина дала мне его номер телефона. Хочу позвонить, но…
– Позвонить? – скептически произнесла подруга и огляделась вокруг. – Столько лишних! Но ты же можешь послать ему эсэмэску.
– Точно, – обрадовалась Лелька. – Совсем у меня голова не варит. Элементарные вещи забываю.
– А знаешь, Лель, я сказала маме, что не буду больше носить серый сарафан!
– Почему?
– Потому что такой уже есть у тебя.
На Ирином лице была написана такая решительность, что Лелька поразилась. Откуда что взялось?
– Это бунт, – рассмеялась она.
– Еще какой, – согласилась подруга. – Джек сказал, – она наклонилась ближе, чтобы он не услышал, – что я яркая индивидуальность!
– Да он ни за что ни выговорит такое слово, – не поверила Лелька.
– Представляешь, выговорил! С моей помощью.
– Ир, я за тебя рада.
– Спасибо, Лель. Я тоже думаю, что у тебя все получится с твоим Вороном.
– Эх, разве ж он мой…
Но эсэмэску она послала. Написала немного, всего два слова «Как дела?». Глупее фразу придумать не смогла. Вариантов было множество, благо историк самозабвенно рассказывал новый материал и не сверлил глазами тех, кто его не слушал. Но из этого множества вариантов Лелька почему-то выбрала такой куцый и ни к чему не обязывающий вопрос. Даже если Ворон ей не ответит, то она не примет это близко к сердцу. Кого она обманывала? Себя!
Ворон ответил почти сразу. Написал: «Привет. Хорошо».
Лелька настучала: «Чем занимаешься?»
Ворон: «Варю морс. А ты?»
Лелька: «А я слушаю про Каталонию, которая мечтает отделиться от Испании. Ты был там?»
Ворон: «Нет, не был. Но очень хочу».
Потом, пока Лелька набирала ответ, написал еще: «У меня там отец». И тут Лелька действительно сглупила: «Поедешь к нему на летних каникулах?»
Ворон ответил: «Нет. Он не знает о моем существовании».
Лелька тут же настучала ему: «Извини». Но Ворон больше не ответил.
– Я все испортила, – сказала она Ире по дороге домой. – Он мне написал про отца, а я подумала, что его родители в разводе и… – Она махнула рукой.
– Кто в разводе? У него же одна тетка. Лель, временами я начинаю думать, что ты витаешь в каком-то другом мире. Фантастики начиталась?
– Мне нужно ему позвонить.
– Позвони и сходи к нему. Потом мне расскажешь, как он живет. Твой Ворон такой закрытый парень, никто о нем толком ничего не знает.
Позвонить ему оказалось гораздо труднее, чем настучать эсэмэску. Мало того, что пальцы начали внезапно дрожать и Лелька попадала не на те кнопки, так еще, когда пошли гудки, ее голос куда-то исчез. Пришлось откашливаться и возвращать потерю на место. Слова получились сиплыми и скукоженными, словно перед этим Лелька специально морозила горло.
