– Котик дома?
– Ты зачем явилась? – Жако повелительными жестами отослал сначала громилу у двери, а следом и притихшего альва. – И кто это с тобой?
– Родной, не могу сказать, – правдоподобно расстроенно протянула Руся. – Тебе не могу. Котику могу.
Домовой сердито нахмурился:
– Стой тут. Сейчас доложу.
Он собрался было закрыть дверь, но сделать это Руся ему не позволила.
– Я сама доложу! Думаешь, не смогу рассказать, что вместо Барановой приехала, что ли? Ох ты, змий наивный…
С этими словами Козлова обогнула растерявшегося Жако и глухо застучала каблуками по старому потертому ковру. Путь ее лежал к резной деревянной лестнице, начинавшейся в нескольких метрах от двери.
– Забыл я, каково это. Всю сноровку растерял, – пробубнил едва слышно Жако, когда спутник Маруси с невозмутимым лицом прошел за ней следом.
Она буквально взлетела на третий этаж, а затем, свернув налево, без стука ворвалась в кабинет управляющего «Красотки», как делала это когда-то. Память отлично сохранила воспоминания о тех удивительных месяцах ее жизни.
Котик – так величала Инмутефа
[17] женская составляющая рабочего коллектива, сидел именно там, где Руся и ожидала его увидеть, на подоконнике. Скрестив ноги, со свитком на коленях он пристально разглядывал вошедших.
Ликург подавил легкий приступ отвращения. Маруся была не единственной, кто знал хозяина кабинета в лицо. Будучи сыном бога войны, Эйдолон в юности искал таких же, как он сам, наследников жестокой крови. Искал из жажды узнать, какую жизнь ведут ему подобные, какими созданиями они стали. Инмутеф из рода Нечери был одним из тех, чья сущность не вызвала у мальчишки симпатию. Сын богини-львицы не мог похвастаться эмоциональностью или мягкосердечием. Он был холоден, расчетлив, агрессивен и эгоистичен. Лик впервые порадовался глупым затеям своего юношества.
Черные глаза Инмутефа с насмешкой и искренней лаской изучали гостью. Русю слегка тревожил этот взгляд, но вида она не подавала. Ничего не изменилось за прошедшие годы. Он был все так же великолепен внешне, прекрасно осведомлен о происходящем на его территории и странно смотрел на нее.
– Ты не изменилась, – с улыбкой констатировал бог, словно вторя мыслям незваной гостьи.
– Думаешь? – Руся мельком оглядела себя.
– Не думаю. Вижу.
От Лика не ускользнули ни откровенная нежность, с которой Инмутеф обращается к Козловой, ни ее равнодушие к этой нежности. Она, кажется, и не заметила, что появилась на пороге давно влюбленного в нее мужчины. Сей факт Эйдолона и удивил, и разозлил одновременно. Инмутеф не из тех, кто, влюбившись, не стремится получить объект желания любой ценой, а не получив вожделенного, продолжает любить. Для Маруси он просто опасен.
– Расскажи мне, красавица моя, что ты сделала с несчастной Жужу?
– Почему сразу «сделала»? Может, я с ней дружу.
– Не смеши. Жюли – милое глупое создание. У вас ничего общего. И представь спутника, будь добра.
– А! – обрадовалась Козлова, обернувшись к Лику. – Это мой шеф Ликург.
– Шеф? – Голос Инмутефа изменился. Теперь он звучал холодно и слегка раздраженно.
Лик с едва заметной улыбкой встретил новый взгляд Котика. Черные глаза Нечери засияли снежной белизной. Сын Мехит пытался напугать слабого мага, что, по его мнению, стоял перед ним. Что ж, напрасно. Эйдолон вежливо кивнул, приветствуя оппонента. Он не собирался без особой необходимости раскрывать свое происхождение.
Инмутефа такая реакция обескуражила, но он постарался это скрыть.
– И где же Жужу?
– В его допросной сидит. – Руся кивнула в сторону начальника.
Начальник в свою очередь скрипнул зубами. Когда не надо, она честная.
– Удивительно, что вы, месье, не в курсе.
Пренебрежительное замечание не в меру отважного мага вконец вывело Нечери из равновесия.
– И кто же у нас шеф? – оскалился хищный бог.
– Интерпол, – ответила за Эйдолона Руся. – Котик, а ты чего глазищами-то сверкаешь?
Ее хрипловатый, почти детский голос и искренность заставили Инмутефа взять себя в руки. Глаза его снова потемнели, а сам он рассмеялся.
– Не привык я думать, что ты кого-то, кроме меня, начнешь признавать своим руководителем. Так что Интерполу от моего скромного заведения понадобилось?
– Расскажи про Баранову.
Хозяин кабинета кивнул Жако, застывшему в дверях. Тот мгновенно среагировал на молчаливый приказ и бесшумно покинул руководителя и его посетителей. В душе домового жила тревога. Эта женщина почти полгода заставляла членов клуба дневать и ночевать в гостиных. После ее ухода Инмутеф метался, как загнанный зверь. И вот она вернулась. Для чего? Жако хмуро оглядел рамы трехмерных картин морской серии Арно. Это для мира Арно был убийцей. Для искусствоведов и ценителей – гениальным художником и скульптором, чьи работы на основе ныне запрещенных форм магии поражали воображение даже самого искушенного зрителя. Наличие пылинок не понравилось распорядителю, и он поспешил найти безответственного уборщика.
Пока Жако волновался за Инмутефа, тот восхищенно наблюдал, как его «серебряный идол» привычно располагается в его же рабочем кресле. И конечно, Нечери не мог не отметить для себя, что такое ее поведение не понравилось Ликургу, который в отличие от подчиненной отошел к стене. Было в этом нечто привычное и до боли знакомое. Руководитель ищет позицию, из которой сможет максимально контролировать обстановку в помещении. Маруся не думает о безопасности и очаровательно хамит. Инмутеф усмехнулся:
– И что конкретно ты хочешь знать?
– Давно она на тебя работает? – Руся забралась в кресло с ногами, покрутилась и зачем-то заглянула под столешницу.
– Почти год. Она вне штата.
– Сопровождает?
– Жу может что-то другое?
Козлова пожала плечами.
– Увольняться не собиралась?
– Собиралась. Пыталась что-то мне рассказать про великую любовь, как будто меня это должно интересовать. Мадам явно переоценивает свою значимость для Вселенной и для клуба в частности. Прекрати лазить в моем столе!
Маруся оторвалась от чтения бумаг из нижнего ящика и удивленно уставилась на Инмутефа.
– Почему? Там появилось что-то, чего я не знаю?
Бог рассмеялся и, прикрыв глаза, устало покачал головой.
– Я могу вас обоих за дверь выставить. Зайдете сюда только с официальным разрешением и в сопровождении моих правоведов.
– Хорошо, – будничным тоном согласилась Козлова и продолжила шуршать свитком. – Слушай, пока к зданию не подошли, даже не задумывалась… Кто теперь основной номер?
